Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3: Зверь [СИ]

Светлый взгляд полыхнул, Ух’эр отдернул свою палку, снова крутанул и ткнул ею в смолу, бормоча:

— Сейчас подлатаю… Не все ж его девки спасать будут… Ты знаешь, у него девка появилась! Можешь себе представить, чтоб это существо…

— Умолкни, — Лаэф отмахнулся. Он напряженно думал, и бормотание Ух’эра под боком совсем не помогало. Наконец поднял взгляд и тихо сказал. — Ну, хорошо, брат. Предположим, ты можешь заглядывать в его сны, и вообще о нем знаешь слишком много. Но это — ты. Твои силы растут, моих же — нет вообще. Ты можешь забраться в его голову, но не я.

— Пока не можешь, — подмигнул Ух’эр. — Пока он не позвал тебя.

Лаэф фыркнул. Передразнил почти по-ух’эровски:

— Позвал! Да он сдохнет лучше, чем позовет, чем даже подумает позвать. Он сколько раз чуть не сдох, пытаясь от меня избавиться?!

— Он упрямый, — неожиданно серьезно согласился Ух’эр. — И упрямо пытается быть чем-то, чем не является. Но знаешь, что у него внутри? Пустота. Там нет тебя, но там не бывать больше ничему. Он — кукла, которая почему-то вдруг решила, что сможет что-то изменить…

Ух’эр вновь ухмыльнулся, но совсем иначе, неожиданно горько, непривычно взросло.

— Но мы те, кто мы есть, брат. Этому нет смысла сопротивляться, рано или поздно мы возвращаемся. Всегда возвращаемся. К себе… — он замолчал надолго, потом вскинулся и твердо заявил. — Эльфенок — не исключение.

— Ты много говоришь, — пожал плечами Лаэф. — Но я все не пойму, к чему. Хочешь что-то предложить?

Что за очередную искорёженную его странным пониманием мысль он хочет донести? Д’хал, неужели так трудно научиться говорить прямо?!

— Я хочу, чтобы ты был готов, — глухо произнес Ух’эр, задумчиво уставившись в свою смолу. — А я подготовлю его. Я хочу, чтобы навсегда запомнил, кто тебе помог в очередной раз. Хочу чтобы ты собрал остальных, предупредил, начал подготовку — и как только он позовет, вы выберетесь вместе.

— Забирать остальных? — скривился Лаэф.

— Так или никак, — Ух’эр снова поднял глаза, улыбка на этот раз была мягкая, почти виноватая. Не знай Лаэф брата, подумал бы, что искренняя.

— Решил от нас избавиться, — понимающе кивнул Лаэф. — Теперь я вижу, почему ты так веришь в то, что говоришь. Надежда ослепляет, брат. Теперь слеп ты. Я же ясно вижу — нам никогда не выбраться. Смирись.

— Какие мы мрачные! — фыркнул Ух’эр. — Чуть больше веры, Лаэф! Мы же боги! Нам без веры — никуда!

Запрыгнул на свою тучу, бормоча себе под нос ругательства, втащил за собой свое корыто, круто взмыл вверх.

— Ой, — сказал с темного неба.

Несколько капель смолы сорвались вниз, упали у ног Лаэфа, растеклись тенями.

Он присел, коснулся одной их них. Нет, она не была липкой, и растворялась между пальцами так, как рука растворялась в ней. Кажется, власть над тенями все-таки понемногу возвращалась к нему. Жаль, что Нивен — не тень.

Лаэф и сам был бы рад вырваться из замкнутого круга. Подальше от этих пятерых.

“Может, Ух’эр прав? — подумал он. — Может, получится? Почему это Нивен — не тень? Он как раз тень. Он — моя тень”.

Надежда ослепляет. И кажется, Лаэф вновь начал слепнуть.

***

Рэй замер, всматриваясь в снежную пелену.

Он теперь понимал, почему отец мог полдня простоять на балконе: если смотреть сквозь снегопад достаточно долго, он начинает говорить: рисует миражи, сначала едва заметные, а потом все более четкие очертания, и вот перед тобой уже картины битв, вершины гор, отвесные скалы, стены замков, а потом ты замечаешь, что одна из стен знакома до боли. И что она — разрушена.

А вверху, в небе, кто-то будто распростер над ней огромное крыло…

Рэй мотнул головой. Всмотрелся вдаль еще раз — и наконец увидел.

Виверна неслась к замку, и теперь это точно была она — темное пятно вдали стало больше, развалилось на несколько точек, но потом выросли и точки, обрели контуры. Один всадник — впереди, еще несколько — следом.

Рэй круто развернулся, распахнул балконную дверь и чуть не столкнулся с Дэшоном, который, кажется, собрался войти. В последний момент придержал того за плечи, осторожно отодвинул в сторону и зашагал прочь.

— Эй! — крикнул вслед Дэшон.

Рэй развернулся и несколько шагов шел к двери из отцовских палат спиной вперед. И, кажется, глупо улыбался. Дэшон смотрел странно: то ли угрожающе, то ли испуганно. Кажется, он сам не был уверен. Потом наконец спросил:

— Что? Что случилось?

— Риирдал, — ответил Рэй, развернулся на пороге и зашагал вверх по винтовой лестнице.

Он прекрасно понимал, что Дал ничего не исправит. И скорее всего, сделает еще хуже, потому что, во-первых, он любит все портить, а во-вторых, расстались они не друзьями. Но — черт возьми — у него и так осталось слишком мало людей.

Он отправил весть Далу несколько дней назад, получил ответ из Феррона и все ждал, ждал. А Риирдала все не было. Когда тот не явился до вчерашнего вечера — когда уже обязан был быть, — Рэй мысленно уже примерил на него алую мантию уходящего. Рэй в последнее время постоянно думал о том, что изменится, если вслед за отцом уйдет еще кто-то. Как ни странно, больше ничего не менялось. Уже ничего не менялось.

Никто не был существенным. Ни Дэшон, ни Риирдал, ни он сам.

Даарен был сердцем и душой Даара. Все менял только он, он один. А без него, остальное… Остальное — снежинки в порыве ветра. Упадут и растают вместе с остальными.

И все равно — хорошо, что Дал жив.

Рэй взбежал на посадочную площадку за мгновение до того, как на нее бухнулась виверна и через миг — тяжелые сапоги Риирдала. За ним, куда мягче, опустились остальные. Выстроились за спиной. Нестройно поприветствовали Рэя и вразнобой поклонились, весьма сдержано, скорее — кивнули. Это было понятно: даже если Риирдал ничего не говорил о Рэе вслух — вряд ли бы он себе такое позволил — его отношение к принцу Даара не могло не передаться им на каком-то другом, интуитивном уровне.

И впервые в жизни, глядя на юных Королевских охотников, Рэй ощутил: это не его люди. Больше — не его.

— Приветствую, — коротко бросил он всем, взмахнул рукой, отпуская. Пускай ребята отдохнут с дороги, остальное — позже.

И конечно, прежде, чем разойтись, все дружно уставились на Дала. И только после его едва заметного кивка — покинули площадку.

Риирдал же не спешил. Просверлил холодным, убийственным взглядом, но быстро отвел глаза: он не хотел сейчас начинать никаких споров, он не хотел конфликтов, просто — такой у него взгляд. Таким стал.

Дал развернулся к виверне, стащил с ее бока сумку, развернулся. Вновь поднял взгляд и теперь, кажется, попытался сделать его помягче. Получилось не слишком хорошо. Тем более голос прозвучал все так же холодно.

— Есть вести для Даарена, — сказал Дал. — Срочные. Я готовил гонца, но раз уж ты зачем-то вызвал меня… Мне нужно увидеть его величество.