Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3: Зверь [СИ]

И все-таки интересно, где тут у них вообще моются? Или Иные сами по себе всегда чистые? Тогда совсем нехорошо получится.

А потом подумал, что совсем уже в Йена превратился. Мыться ему подавай! Осталось еще какую-нибудь блестящую штучку найти, на себя нацепить и зеркало требовать.

Нивен ухмыльнулся себе под нос, подошел к выходу, осторожно отодвинул ветки, сделал шаг на поляну — и задохнулся. Чуть не отшатнулся, чуть не спрятался обратно, в спасительную мглу.

Свет полыхнул перед глазами, лес вздохнул, взвились огоньки-светлячки, закружились вокруг него. Потянулись ветки, полетели листья, опадая, танцуя.

Будто странное желание Аэ — потрогать его — передалось теперь лесу.

“Хватит меня трогать”, — сердито подумал Нивен и хотел было податься назад, но наткнулся на Аэ: она оказалась рядом и легко подтолкнула в спину.

Пришлось сделать еще шаг. Зажмурится от света. Но все равно видеть, слышать, чувствовать.

Лес дышал.

Лес жил.

Лес шептал ему — так же, как во сне — что-то теплое, близкое, важное. А он стоял посреди света и шепота и с трудом сдерживал единственное желание — бежать.

“Я чужой! — хотелось крикнуть назойливым огонькам, чтоб отстали. — Вы не знаете меня! Я здесь чужой!”

Он даже шепота этого не понимал. Только разобрал, как шепнула сзади Аэйлар:

— Иди, — и еще раз подтолкнула.

Огоньки помчались вперед, показывая дорогу. Сейчас это было весьма кстати. Вчера он помнил, куда и как идти. Сейчас тоже, наверное, вспомнил бы, если бы лучи не били в глаза, если бы лес не был таким громким, не сверкал так ярко, не дышал так явно, если бы не был таким живым.

Слишком живым.

"Оживил на свою голову..."

Может, эльфам тут и хорошо. Но он не эльф. Он тут задохнется.

Он не понимает, о чем говорит лес. Почему тянется. Чего хочет.

Он. Не. Эльф.

Он черный и тяжелый. У него на руках кровь. И ему хочется одного: чтобы все затихло.

Нивен шел быстро, смотрел под ноги, только боковым зрением отмечал огоньки впереди. Считал шаги. Так всё это, шумное и ожившее, было проще пройти.

Может, поэтому на поляне оказался неожиданно для себя. Когда заметил, что огоньки больше не мелькают на краю видимости, поднял голову — и обнаружил себя в кругу Совета.

— Нивен, — кивком поприветствовал его Ар’кеонналэрен.

— А… — начал было произносить его имя Нивен, чтобы поприветствовать в ответ в той же манере. Но вовремя понял, что не выговорит, и закончил. — А-а… я там Кхаоли видел, — и неопределенно ткнул указательным пальцем куда-то за спину.

Потом подумал и, не сводя взгляда с главного, медленно направил палец вниз.

Небытие — оно ж под землей, так?

Высшие переглянулись, зашептались. Нивен почувствовал на себе сразу несколько гневных взглядов и ухмыльнулся. Всяко лучше, чем чересчур буйный лес. Ему привычнее, чтоб на него гневались, а не огоньками с листьями посыпали.

— Дождись вопроса прежде, чем отвечать, — строго сказал Ар’кеонналэрен.

— Ладно, — Нивен поднял руки.

Иные молчали.

Нивен подождал.

Покосился на одну свою руку, на другую. Решил, что, может, поза неподобающая для переговоров — и скрестил их на груди. Как ни странно, сработало. Эльфы еще раз переглянулись — пока переглядывались, Нивен снова скосил глаза им под ноги, ну слишком уж они высокие, ну должны быть подставки…

И вопрос:

— Каким бы твой путь? — едва не застал врасплох.

Нивен, увлеченный поисками подставок, чуть не переспросил: “А?”, но вовремя спохватился. Ему еще убеждать их не лезть больше в лапы к богине. Они должны услышать, они должны понять. Хотя бы — прислушаться. А он уже и так начал беседу не слишком уважительно.

— Путь был трудным, — осторожно ответил. Пожаловался. — Мечи потерял…

Помолчал и уточнил у главы Совета:

— Теперь можно рассказать?

Ар’кеонналэрен, который до этого казался высокой светловолосой статуей, по-человечески тяжело вздохнул. Разве что глаза кверху не закатил. И Нивен сдержал очередную ухмылку, подумав, что он плохо влияет на эльфов вокруг. Те становятся похожими на людей.

Сначала он, значит, сам очеловечился, а теперь их за собой тянет. Одно неясно: куда он их тянет, вверх или вниз?

“Хорошо или плохо?” — спросил бы Йен, который так и не научился отличать одно от другого.

— Рассказывай, — разрешил Ар’кеонналэрен.

Нивен глубоко вздохнул. Он никогда не был хорошим рассказчиком. Он вообще никаким не был.

“Соберись”, — скомандовал себе и услышал в звучании собственной мысли знакомые ноты. Он уже слышал такие приказы. Но тогда было проще. Тогда надо было убивать, а не говорить. Тогда он еще был в тени. И приказы отдавал не он.

— Кхаоли тянула силу из вашего леса, — заговорил Нивен. — Я… остановил ее.

— Остановил — как? — жестко перебил Ар’кеонналэрен и светлые глаза недобро блеснули.

Правильного варианта ответа не было.

Что бы сказал Йен?

Впрочем, какая разница, что сказал бы Йен? Он столько говорит, что Нивен в жизни так не сможет. Так что — неважно, что сказал бы Йен. Йен далеко. Пора учиться разговаривать самому.

И сказать правду.

Он ведь все еще пытается уйти из тени, так? Вырваться из тьмы? Значит, нужно вырываться. Никаких больше полутеней.

Здесь, на теплом ветру, в окружении мерцающих огней и ласково шепчущих на непонятном языке деревьев, хотелось избавиться от полутеней. Хотелось отмыться. Жаль, от всего не отмоешься.

Но что-то ведь можно сделать.

— Она убила тех, кто приходил к ней, — сказал Нивен. — Использовала их, чтобы питаться силой леса. Я — уничтожил их до конца. И доломал бусы.

Замолчал. Пристально оглядел собравшихся. Те тоже молчали. Косились друг на друга, потом — на Ар’кеонналэрена. А тот не сводил взгляда с Нивена прямого, холодного, полного истинного эльфийского презрения взгляда.

— Ты убил наших братьев? — тихо переспросил он.

Без угрозы, без злости — будто подумал, что не так понял, что не расслышал.

— Их убила Кхаоли, — возразил Нивен. — Я — спас остальных.

— Что теперь с Праматерью? — заговорили со стороны, и Нивен удивленно покосился на говорящего: он привык к тому, что беседу с ним ведет только Ар’кеонналэрен, а остальные заняты тем, что молча грозно взирают.

— Рассыпалась, — дернул плечом он. — Как бусы. Теперь вам решать, оставить ее пылью или отдать свои жизни, чтоб она поднялась.

Они снова переглянулись. Некоторые шепотом заговорили: бросили по паре слов. Одно словосочетание Нивен услышал несколько раз. И кажется, догадался, что оно означает.

“Кеарен такхирис”.

“Убийца богов”, что же еще.

Эльфы любят дурацкие прозвища. Хорошо, что Йена здесь нет — и они не знают, насколько дурацкими те в принципе могут быть.

А потом Ар’кеонналэрен что-то коротко приказал — и все заткнулись. Вновь грозно воззрились на Нивена.