Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3: Зверь [СИ]

“Ну, главное, что еще не помер!” — обрадовался Йен, прислушавшись к едва слышному, хриплому дыханию.

Собрался с мыслями, решительно выдохнул и вместе с выдохом — хлопнул в ладоши.

— Эй! Как там тебя!

Старик стащил одеяло ниже — до подбородка. Уставился на Йена внимательно, тяжело. Почти как отец. Почти как Рэй. Чуть-чуть не дотянул до обоих — кажется, уже подслеповат. На мгновение в мутных темных глазах вспыхнуло что-то, отдаленно похожее на страх. Но потом он глаза закрыл — и Йен не успел рассмотреть. Впрочем, главное, что рассмотрели его. Поняли, кто он сам.

Йен шагнул ближе, огляделся, сокрушенно вздохнул и сел на землю прямо посреди норы — больше сесть было решительно не на что. На старика еще, разве что. Но это была бы уже шутка слишком в духе Ух’эра.

А у Затхэ пока и своих идей хватало.

Да и старик ему был нужен живым. Пока — нужен.

— Все ушли, а тебя забыли? — с деланным сочувствием спросил он.

— Я... остался… — не открывая глаз, ответил старик. Ответил с трудом, будто каждое слово ему приходилось выталкивать из себя через какую-то преграду.

Была б его воля — вообще не отвечал бы, наверное. Но он слишком хорошо знал, кто к нему заглянул в гости. И чем чревато не ответить на его вопрос. Йен успел рассмотреть это в той панической вспышке во взгляде.

— И правильно, — воодушевленно кивнул Йен. — А то к кому бы мне было идти? Это ты молодец… как там тебя?

Щелкнул пальцами, вспоминая. Он и правда забыл: снег нашептал ему имя, но он больше старался запомнить путь до землянки.

— Ан… гир.

— Это два слова? — уточнил Йен. — Или одно, а тебе просто трудно говорить? — и тут же отмахнулся. — А, неважно!

— Ты… он, — чуть слышно прошептал старик. Снова открыл глаза, снова всмотрелся. И снова — будто убежать хотел — зажмурился.

— Удивительное открытие! — восхитился Йен. — Впрочем, давай к сути. А то помрешь раньше, чем выясним. Кто я, ты уже понял. Я вот и сам недавно понял. Ну как, понял… Вспомнил. И подумал, что кто-нибудь умный, вот как ты, например, должен знать ответы на несколько очень важных вопросов.

— Я…

— Тихо! — резко оборвал Йен, и старик послушно умолк.

“Действительно: хватит болтать. Хватит шутить. Задай вопросы — узнай ответ. И действуй. Ты знаешь, как”.

Похоже, Йен действительно вырос.

— Если меня убьют, — совсем иначе, четко, жестко и очень холодно заговорил он, а в голосе прорезались незнакомые раньше, глубокие, далекие, чужие полутона, — что будет?

Старик вновь открыл глаза, глянул тяжело, непонимающе. Попытался ответить тоже холодно. Жестко. Ядовито.

— Умрешь.

Получилось в принципе неплохо. Лишь немного до Лаэфовой Эрхайзы не дотянул. Он вообще что-то никак и никуда не дотягивал, этот старик…

“Хватит говорить с собой, — строго напомнил себе Йен. — А то так и до конца беседы не дотянет”.

— Умрет тело, — возразил он, стараясь быть лаконичным. Вот как Нивен. Как говорил бы Нивен? — Умрет тело. Я — останусь. Снова духом. Снова искать воплощения. Так?

Старик моргнул. Вроде, утвердительно. Кивать ему, кажется, было слишком тяжело.

— Единственный способ меня остановить — утес? — спросил Йен. — Под которым, в глубине Мирдэна, сеть Ух’эра?

Старик снова моргнул.

— Прекращай, — строго сказал Йен и ткнул в него пальцем. — Я не понимаю, ты соглашаешься или просто.

— Я не… должен… отвечать, — каждое слово — будто через силу.

— Конечно, не должен, — легко согласился Йен. — Но как-то глупо на середине разговора вдруг прерываться, да? К тому же, если не ответишь, будет хуже.

Резко подался вперед, уперся в лавку на которой тот лежал, навис над ним, всмотрелся в глаза, в которых вновь вспыхнул страх, и отчеканил:

— Поверь. Будет. Хуже.

Старик какое-то время выдерживал взгляд, потом снова закрыл глаза.

— Обрыв, — напомнил Йен, продолжая нависать, — под которым сеть Ух’эра. Только она опасна, так? Больше ничто не может мне навредить?

— Так, — одними губами произнес Ангир.

И Йен резко выпрямился.

— Вот видишь, — сказал, широко улыбнувшись. Ангир осторожно открыл глаза. Моргнул еще раз, будто слишком долго был без света, и теперь к нему привыкал. Хотя света тут не было. — Как все просто.

— Ты… монстр… — прошептал старик.

— Удивил! — фыркнул Йен и зашагал прочь.

— Тебя… хотели… спасти, — чуть слышно, словно на последнем вздохе, прошелестел в спину.

— Знаю, — бросил Йен, не оборачиваясь. — Не вышло.

Взбежал по лестнице и толкнул ногой остатки двери. Та рухнула криво, едва прикрыв вход.

Йен зашагал прочь.

Теперь — по дороге. Прямо к воротам. Распахнутым настежь. Конечно, их забыли закрыть в спешке, но теперь казалось, что ворота были — для него. Тоже ждали его. Как горы, как снег, как Даар.

Его мир.

На выходе Йен чуть не сбился с шага. Чуть было снова не передумал.

Нет, за ворота бы он в любом случае вышел. Но на мгновение ему показалось, что куда идти дальше — он может выбрать. Что у него все еще есть выбор.

“Пока всё — как надо, — строго напомнил он себе. — Иди дальше. Осталось немного”.

Совсем немного. Самое волнующее. Самое сложное. Фактически невозможное.

Взять своё.

Йен закрыл глаза. Прислушался. Услышал.

— Сейчас, — тихо согласился со снегом.

Тот вновь поднялся волнами. Невысокие и едва заметные, раскатившись в стороны из-под ног, они превратились в огромные валуны, а те, в свою очередь, обрели очертания. Снежные волки, призраки гор. Его личные призраки.

Окружили стаей, мгновение присматривались, будто не верили, будто пытались убедиться: а точно ли он? А потом разом бросились к нему, замерли — в полушаге, окружив плотным кольцом. Йен погладил одного, второго. Улыбнулся. Им не нужно было ничего говорить. Они и так все знали.

А потом — расступились, но совсем немного — чтобы пропустить к Йену вожака. Крупный, едва ли не с зогра размером, монстр доверчиво ткнулся лбом ему в ладонь. И с ним Йен все-таки заговорил.

— Привет, — прошептал, потрепал по массивному лбу. — Привет…

Он многое забыл, он многих забыл. И возможно, этого волка он знал, потому что странное чувство пришло вместе с ним: немного больно и немного грустно, но дурацкая улыбка никак не хочет прятаться внутрь.

Затхэ знал его. Значит, его знает и Йен.

— Знаешь, — тихо заговорил снова. — Тут такое дело… Я одежду только добыл. И если сейчас начну эти превращения… Опять придется во дворец лезть, понимаешь?

Провел по длинной белой шерсти ладонью. Уперся рукой в холку. Прыжком взмыл на спину. И только потом спросил:

— Подвезешь?

Конечно, говорить не нужно было ничего. Они и так понимали его, слышали без слов, как ветер, как горы. Они уже принадлежали ему, были его миром, его частью. Да и вообще — глупо было говорить.