Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 1: Башня [СИ]

Йен мог и с мертвым договориться, но не сегодня. Сегодня он слишком устал. Потому просто снял одно из колец, положил его на стол и вопросительно уставился на хозяина. По кольцу его точно вычислят, но вариантов у него больше нет. Сил — тоже. Меньше всего хотелось провести еще одну ночь на сырой земле.

“Лучше уж пусть вычисляют, — подумал он. — Пусть приходят”.

Трактирщик тем временем поднял кольцо, поглядел на свет, покрутил его в пальцах, покатал на ладони. Присмотрелся, щурясь на свет. Спрятал в кулаке, но ненадолго — кольцо тут же скользнуло в расшитый мешочек на поясе. А трактирщик перегнулся через стойку. Йен прищурился и тоже подался вперед, оказываясь с ним нос к носу.

— Есть одна комната, — прошептал тот. Рыбой несло и от него. Рыбой тут несло так, что Йен понял: теперь он на всю жизнь возненавидит рыбу. Сколько бы той жизни ни осталось. — Там недавно беда случилась. Мы-то кровь отмыли, но, знаешь, пятна…

— Устраивает, — кивнул Йен. — Будет напоминать о бренности бытия, — заметил, как трактирщик впал в раздумья, посоветовал. — Не запоминай эту фразу, — протянул раскрытую ладонь и потребовал. — Ключ! Обед — в комнату. Сейчас.

Отодвинулся было, чтоб уйти, но передумал. Вновь перегнулся через стойку, поманил трактирщика и его же заговорщицким шепотом уточнил:

— Что там было про вино?

Трактирщик уставился на него осуждающе. Мол, как можно такого — да не знать?

— Скоро Восхваление.

Йен продолжал смотреть ему в глаза. Трактирщик снова вздохнул — и снова устало.

— Льем вино в землю, чтоб напоить Мертвых богов. И когда они вернутся…

— …будут пьяные вхлам, — закончил за него Йен. — Вы хоть бы воду им лили, а? А вина — мне принеси.

Трактирщик смерил его таким взглядом, что стало ясно: если бы не кольцо, он бы уже вышвырнул его за неуважение к здешним ритуалам. Ну, по крайней мере, попытался бы вышвырнуть. Потому что Йена и в нормальной жизни из кабака было непросто вышвырнуть. А после недели лесов — тем паче.

“А чего ты хотел? — мысленно спросил у него Йен. — Я и даарские ритуалы не слишком уважал. Скорее, даже наоборот”.

Развернулся и направился к комнатам. Бормоча себе под нос:

— Вино они льют… Это я удачно зашел.

Нашел нужную дверь на втором этаже, прикрыл ее за собой, сделал несколько шагов к креслу у стены и бессильно упал в него. Закрыл глаза, но уснуть не успел — в дверь постучали. Йен тихо выругался, медленно поднялся и, хромая, поплелся открывать. На пороге стоял мальчик и держал в руках огромное блюдо.

Посмотрел снизу вверх, спросил:

— Может, пропустишь?

Йен отошел в сторону, мальчик втащил блюдо в комнату, бахнул им об стол, который казался Йену письменным, но другого тут просто не было. Развернулся и выжидательно уставился.

— И? — уточнил Йен, все еще стоя в дверях.

Мальчик требовательно протянул руку ладонью вверх.

— Ага, — кивнул Йен. — Разбежался. Я твоему отцу только что состояние отдал. Пойди у него кусочек попроси.

— Он мне не отец, — надулся мальчик.

— Душещипательно, — кивнул Йен. — Вот прямо сразу взял и передумал. Пошел вон.

И уже недвусмысленно ткнул пальцем в коридор.

Мальчик смерил его обиженным взглядом, но в коридор вышел. Побрел было прочь, когда Йен вдруг вспомнил о вопросе, задать который трактирщику не подумал — слишком устал, чтобы думать о чем-либо, кроме отдыха. А надо было задать. С него надо было начинать.

Что ж, так даже лучше. Трактирщика такие вопросы насторожат, а пацан — что пацан? Нажалуется кому-нибудь?

— Хотя, постой, — окликнул он, и пацан обернулся. — Один мой друг пишет книгу об оборотнях. С кем ему поговорить, чтобы побольше о них узнать?

— У нас оборотней нет, — гордо сообщил мальчик.

“Ха!” — подумал Йен, но промолчал.

— Ему, наверное, в Даар... — предположил мальчик.

— В Дааре холодно и ветрено, — напомнил Йен. — У моего друга слабое здоровье, на него раз чихнешь — и все. Заболел. А если даарец чихнет — развалится. Короче, Даар не вариант. Есть еще идеи?

— Тогда в Нат-Кад, — пожал плечами мальчик. — У них много колдунов. Где колдуны, там и монстры, так?

— Наверное… — задумчиво пробормотал Йен. Собрался уже было удалиться в комнату, как мальчик возмущенно выкрикнул:

— Эй!

— Тихо, — шикнул на него Йен. — Смотри! — и ткнул пальцем ему за спину.

Пацан обернулся.

Йен захлопнул дверь.

Йен деревянными шагами добрался до стола, уперся в него ладонями и медленно опустился на стул. Собрался с силами, согнулся и осторожно потянул с ноги сапог. Задержал дыхание, чтоб не зарычать от боли. Рывком сдернул и швырнул в стену, будто сапог был в чем-то виноват.

Стена отозвалась глухим "бух!", а Йен выругался про себя.

"Вот так ты тихо и незаметно себя ведешь? — мысленно возмутился и тут же сам себе возразил. — А зачем? Кольцо у трактирщика. Потому во-первых, сам он выгонять меня точно не придет, а во-вторых, охотники вычислят по нему. Так что хоть молчи, хоть песни пой — ничего не изменишь".

Йен склонился ко второму сапогу. Сразу — рывком, тоже — в стену.

Усмехнулся второму глухому удару. Развернулся к столу, вытянул ноги под ним и подумал, что это даже хорошо, что здесь везде пятна от крови. Новых не заметят. Поднял крышку с блюда и фыркнул — кружка с вином была маленькой, низкой. И была одна.

“Правильно мелкой пакости ничего не дал, — подумал Йен. — Ушлый хозяин. Неужели неясно, что “вина” — означает... ну хотя бы кувшин!”

Осушил кружку одним глотком, вернул на стол, уставился на еду, решительно вздохнул и... обессиленно уронил голову на руки.

Даже не уснул, провалился в бессознательное состояние, из которого все понимал, но ничего не мог сделать. Как сквозь вату чувствовал, что мешает боль в ногах, и даже помнил, что надо что-то сделать с ранами. Знал, что нужно лечь на кровать, чтобы спина не ныла. Постоянно нырял в размытые видения, видел лица и слышал голоса, а потом выныривал и понимал: это голоса других постояльцев.

А за окном кричат ночные сойки.

И громко фыркают лошади в стойле.

Звон посуды на кухне.

И запах, тошнотворный рыбный запах, который то и дело наваливается тяжелыми волнами.

Уже среди ночи все-таки смог вытолкнуть себя из тяжелой полудремы — когда услышал оглушительный рев за окном. Вскочил, сбрасывая с себя груз сна. Зашипел от боли в ногах. Но сжал зубы, чтобы поменьше шуметь, метнулся к окну и замер у него, всмотревшись в ночную тьму.

Боль понемногу отступила, а он рассмотрел, что хотел. Шевельнул губами, бездумно повторяя свои же слова:

— Это я удачно зашел...

Во двор въезжала повозка, запряженная двумя зограми.

Йен осторожно приоткрыл окно, закрыл глаза и прислушался. В нос вновь ударила волна смрада, но сейчас это было неважно. Йен обратился в слух. Оказалось совсем нетрудно. Если нужно — можно сосредоточиться и услышать всё.