Юрий Глазков - Черное безмолвие [сборник, 2-е издание]

— На лунную базу лететь. Может, там примут остатки человечества, — спокойно ответил Савелий. — Больше ничего не придумаешь. Брось ты, Петр, такие мысли. Вот перелет впереди томительный — это точно.

— Ну уж так тебе и томительный. А раньше как было? Этот перелет в года два с половиной обошелся бы, не меньше. — Валдис возился у иллюминатора. — Вот это действительно было бы утомительно и томительно. А вообще-то время включения двигателя подошло, а вы в философию ударились. — Петр встрепенулся.

— Включение от компьютера. Но хорошо, что ты напомнил. Я «Исследователь». Экипаж и системы станции готовы к включению доразгонного двигателя. На борту порядок. Самочувствие хорошее. До включения сорок секунд. Работу компьютера контролируем, — официально доложил он.

— Я Центр Управления. Информацию принял. Телеметрия в норме, включение двигателя разрешено. Удачи вам, парни… И приятной встречи с кометой. Не увяжитесь за ней во Вселенную…

— Понял. Включение разрешили… пять секунд, четыре, три, две, одна… есть тяга.

За кормой образовался огненный шар, станция вздрогнула, небольшая перегрузка чуть прижала космонавтов к креслам. Двигатель отработал положенное время и выключился.

— Центр, прошу разрешения сбросить ускоритель, — доложил Петр.

— Добро. Только сбрасывай его не против ветра, а то… — рассмеялся руководитель полета. — Хоть и солнечный, но все же ветер…

— Ладно тебе, Иван. Тебе бы все пословицами сыпать. Ты бы книгу, что ли, издал. Денег получишь — куры не склюют. Запустил программу сброса… сброс. — Петр взглянул в иллюминатор.

От станции плавно отделился двигательный блок. Чернота космоса озарилась вспышкой малых двигателей торможения, и блок стал отставать от станции.

— Ну вот, легче мы стали. Теперь будем лететь среди звезд одни. Сироты, да и только, — промолвил Савелий, глядя на улетающий к Земле блок. — Вспыхнет метеором и сгорит, рассыпавшись на крохи.

— Наверное, все же не одни. — Валдис тоже глядел вслед улетающему блоку.

— Валдис, что ты имеешь в виду? — поинтересовался Петр.

— Грибы, Петр, грибы. Они будут расти нам на радость. Я, например, уже не чувствую себя одиноким. Они, эти грибы, как бы приближают нас к Земле, теперь наша станция действительно ее частица. Надо же, тут у нас, на борту станции, далеко от Земли растут обычные земные грибы. Еще бы лес и птиц.

— Ну все, влюбился ты в эти грибы. Ты их еще к своему спальному мешку прицепи, веселее будет. Будешь слышать шуршание, когда они начнут расти. Все не один, даже во сне… — предложил улыбаясь Савелий.

— Эй, парни, хватит вам пикироваться из-за этих грибов. Пусть себе растут… У нас работы по горло. Нам-то что до них? Давайте к нашим делам поближе. Через трое суток включение маршевого двигателя. Лунная база на контроле… тогда полетим еще быстрее. Это ученые хорошо придумали — включение ядерного двигателя подальше от планеты. Впереди столько интересного! Луна, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, а потом уже Нептун. Окраина Солнечной системы. А вы про грибы да про грибы. Это первый маршрут в такую даль, и мы первые летим туда. Да и полетать на хвосте кометы — это тоже не всем дано. Да… вот еще что, в хвосте кометы будем лететь в дрейфе. Закрутим станцию и выключим двигатель. Это чтобы не загрязнять пространство около станции. Ученые мне объяснили, что и на окраину нас посылают, чтобы не было влияния околопланетных пространств. Думаю, что это правильно, и информации побольше соберем, оглядываясь во Вселенной на все четыре стороны. — Петр потянулся. — Валдис, а где же ты своих любимцев развесил?

— Грибы, что ли?

— Ну, конечно, грибы. Кого же еще? Ты ведь у нас однолюб. — Петр все еще потягивался.

— Один контейнер у пятого иллюминатора, другой я разместил в шлюзовой камере, там изумительный иллюминатор. К сожалению, шестой и седьмой иллюминаторы заняты.

— А почему ты именно эти иллюминаторы задействовал и рассматривал? — спросил Савелий.

— Да потому что, наш любопытный бортинженер, они диаметрально противоположны друг другу. — Валдис замолчал и хитровато сощурился.

— Ну и что?

— Савелий, умный ты мужик, а вот тут даешь маху. Помнишь, что нам ученые говорили: для чистоты эксперимента даже из одной грибницы эти самые грибы подобрали. Вот я и подумал о том, что и здесь, в станции, им надо равнозначные условия создать. Станция, сказал командир, будет вращаться, да и сейчас она в дрейфе. Это значит, что Солнце будет появляться в станции периодически, а так как я выбрал противоположные иллюминаторы, то и лучи нашего светила — то есть источник энергии роста грибов тоже будет примерно одинаков. А то один вырастет больше, а другой меньше. Причина может быть в разной освещенности. Отсюда и выводы могут быть ошибочными.

— Ну ты просто молодец, Валдис, — похвалил его Савелий. — Просто умница.

Петр промолчал.

— А мы должны бороться за истину, за чистоту эксперимента, — добавил Валдис.

— Хорошо, хорошо. Господь с ними, с твоими грибами. Мелочь, да и только. Прямо как с детьми возишься. Основную работу надо сделать чисто, а они пусть себе сами растут да питаются, тоже мне бенгальские тигры в клетке. Ценность какая!.. — не выдержал и заворчал Петр. Это был хороший признак.

Так и летели к далекой цели. Настроение было хорошим, работа спорилась. Прошло трое суток. Включение основного двигателя вдали от Земли, почти у самой Луны, прошло без отказов. Станция помчалась на окраину Солнечной системы. Остались позади суровые лунные пейзажи, пески Марса, иссеченные извилинами, напоминающими русла рек. Где-то там, почти у южной полярной шапки, в глубине песков рылись их товарищи, готовясь к строительству марсианской станции. Неутомимый ротор — знаменитое Красное пятно Юпитера все продолжало вращать огромные массы планеты. Вечные вихри зачаровывали и вызывали невольное преклонение перед этим уникальным деянием природы. Кольца Сатурна, такие тонкие и изящные издалека, здесь рядом поражали множеством угловатых и устрашающих глыб, несущихся в вечном вихре.

Все это очаровывало, вызывало живой интерес. Но были и однообразные, скучные дни, когда все вокруг надоедало, становилось однообразным, скучным… Как ни странно, единственным развлечением для экипажа оказались именно грибы. Они росли, и довольно быстро, не требуя ни забот, ни хлопот. Вначале о них вроде бы забыли. Натолкнулся на контейнеры с грибами все тот же Валдис. Он заметил этот бурный рост и стал все чаще подплывать к ним. Сначала все шло по-земному: вот шляпка, вот ножка, правда немного кривая.

«Нет гравитационной силы, вот она и растет как хочет. Плели же пауки в невесомости паутину как попало», — решил Валдис.

Потом появились другие необычности. Рос гриб все-таки не по-земному. Валдис долго думал о первопричине и все-таки сумел понять ее. Станция вращалась, и солнечные лучи оказывались то в одном иллюминаторе, то в другом. Вращение станции было медленным, и поэтому звезда относительно долго светила в одно из «окон во Вселенную». Гриб приспособился к этому. Как только Солнце меняло иллюминатор, шляпка гриба поворачивалась к живительным лучам, ориентируясь на освещенный иллюминатор. Сначала эта переориентация была медленной, потом все быстрее. Получалось так, что ножка гриба, действительно выросшая значительно тоньше, чем на Земле, завивалась в причудливую спираль.