Елена Кисель - Расколотый меч

И тут Эдмус в первый раз в жизни кого-то призвал к порядку.

— Чего сидим, утра ждем? — осведомился он из-под горящей ветки. — Надпись на могилке ему обдумываем?

Это привело нас в чувство. Я тряхнула головой и попробовала повторить попытку целения. Меня опять шибануло болью, на этот раз я смогла удержать контакт дольше, но все равно что-то было не так… я не помогала Йехару. Силы словно уходили в черную дыру, у меня перед глазами уже плавали разноцветные круги, а боль все шла по рукам, и легче не становилось.

Никому из нас.

— Веслав…

— Что? У него же нет ран — что я сделаю?!

— Заживляющее…

— Не слышишь или не понимаешь?! У него нет ран! — вспышка факела выхватила сначала панику на лице алхимика, а потом сомнение, которое напугало меня еще больше.

— Веслав?

Из горла рыцаря теперь вырывался хрип.

— Голову держи, — решился алхимик, доставая из одного из самых нижних карманов плоскую маленькую коробочку, — тут гранулы.

Еще не легче — скормить гранулы человеку, который задыхается от боли и мечется в предсмертной горячке. Уж и не знаю, как мы справились, пришлось еще подключать Бо, чтобы руки рыцарю держала, но сколько-то гранул, наверное, в рот попало. Веслав достал уже знакомую фляжку и влил в Йехара еще пару глотков коньяка — то ли запить гранулы, то ли по принципу «авось, не помешает».

Тело светлого странника вдруг резко обмякло. Прекратились метания, дрожь, судорожные вздохи, глаза закрылись… и он явственно перестал дышать. Мои пальцы не уловили пульса на шее.

Веслав оттолкнул мою руку, пощупал пульс сам, выпрямился и спрятал свою коробочку обратно.

— Что… — севшим голосом начала я, все так же держа на коленях голову Йехара. — Ты что ему дал? Ты…

И мне показалось, что алхимик не хочет встречаться со мной глазами.

— «Белоснежка», — выговорил он тяжело. — Сказку читала?

Какие к черту сказки, он же не дышит!!

— Ты его…

— Нет. Просто все процессы в теле, — он так и сказал, «в теле», — замедлились во много раз. Своего рода летаргия. Умереть, во всяком случае, он не может.

— А по мне так он мертвее некуда, — признался Эдмус, вставая на цыпочки, чтобы рассмотреть белое, почти светящееся в темноте лицо Йехара. — В любом склепе как своего примут.

— А его теперь должна поцеловать принцесса, и он проснется, да? — поинтересовалась Бо.

Я вообразила Даллару, склонившуюся над Йехаром и пытающуюся разбудить его поцелуем, и не сказать, чтобы картина вызвала у меня особенное умиление. Веславу такой вариант тоже не пришелся по вкусу: даже при тусклом свете ветки я заметила, как задергался уголок губ.

— Нет. Его могут облобызать все принцессы этого мира, а заодно и вы с Эдмусом, если захотите…

— Я женат! — мученически возопил спирит. — Я женат, а он не в моем вкусе!

— …но результат будет никаким. Нужен эликсир, противоядие, и, предупреждая тупые вопросы — да, я могу его изготовить. Вопрос не в этом.

Вопрос поняли все и сразу.

Занималась заря. По утренней прохладе нас колотило вдвое больше, чем надо бы. Костер уже не спасал, а иссиня-бледное лицо нашего предводителя только нагнетало холод. Рядом с Йехаром лежал его клинок — разбитый кем-то или чем-то самым безжалостным образом.

Наш проклятый вопрос.

— Думаешь, его душа еще здесь?

Мы втроем смотрели на тусклый металл. Эдмуса не было: совершал облет. Дежурил, а заодно пытался высмотреть, не попадутся ли следы ночных злоумышленников. В последнее время спирит наловчился делать это тихо — это радовало, но и действовало на нервы.

— Ой, ты ко мне? — обрадовалась Бо, хотя спрашивала я Веслава. — Ну, давай подумаем… теперь ведь ножик не горит?

Мы смотрели на изломанный клинок так, будто старались воспламенить его взглядами.

— Во-от, — развивала Бо мысль, не замечая, что вколачивает каждым словом по гвоздю в наше хрупкое спокойствие. — И трогать его теперь можно, а раньше было нельзя, он пекся. Ну, так что я даже не знаю…

Я зашарила пальцами по траве. Как мне хотелось быть сейчас поближе к воде, окунуть в нее ладонь, чтобы успокоиться, чтобы перестали метаться мысли…

Отловила одну-единственную, которая не металась, а прочно сидела в мозгу с того момента, как я увидела разрубленный клинок.

— Его придется сковать заново. Так или иначе, но это — единственное, что вообще может помочь. Иначе и противоядие это нам без надобности. Как только он очнется…

— Ой, не надо дальше, — попросила Бо. — Веслав уже понял, а у меня только мурашки от таких разговоров.

Веслав, который изображал пальцами оживленную игру на рояле, покосился на меня.

— Отковать меч, над которыми были проведены такие магические манипуляции? Серьезно? Может, и кандидата знаешь на такую работу?

Я постаралась ответить взглядом, который бы выражал уверенность в завтрашнем дне. Мол, авось, да и найдется.

— Здесь мир магией переполнен — что, скажешь, не отыщем?

— Это сколько нам придется его искать? — ужаснулась Бо. — Что — вот так, по миру, пока не найдем?

Веслав молчал, выбивал пальцами марш, но я хорошо знала это холодное, отрешенное выражение лица. Ну, сейчас меня будут опровергать, обламывать, а потом еще в дурости упрекать…

— Ольга права, — от такого начала я выпала в осадок, а Бо уронила в траву пилочку для ногтей, — отковывать меч рано или поздно придется. Разумеется, если мы хотим вернуться обратно, а мне кажется, Арка сию оболочку, — он кивнул на неподвижного Йехара, — как пятого не воспримет. Но не надо забывать, что до возвращения мы тут все можем завалиться к Тано в гости, а времени у нас, может, и немного. Это время мы можем потратить на поиски в здешних дебрях кузнеца-умельца и воскрешение нашего рыцаря, а можем попытаться вычислить Иссушителя. Ну, попутно задание Арки выполнить. Вот вам расклад. Вопросы есть?

Я смотрела на потухший клинок и ждала, пока Бо что-нибудь скажет, но та все ползала на коленях в траве. Поиски пилки шли полным ходом.

— Аж два, — сказала я тогда. — Первый: это все тебе логика подсказала?

— Конечно.

— Второй: совет, что сделать со своей логикой ты уже просек?

— Само собой.

— Мне добавить нечего.

На секунду мне показалось, что он сейчас усмехнется, но вместо этого уголок губ алхимика выдал очередную порцию подергиваний.

Бо оглянулась на нас с Веславом и шустро отползла подальше. Кажется, даже залегла.

А у меня намечалось объяснение с начальством.

И никто не ослышался. Не Эдмусу же и не мне принимать теперь главенство в Дружине. И все-таки если наш новый Поводырь думает, что я ему позволю оставить Йехара в состоянии полусмерти до лучших времен, пока мы не вычислим и не повяжем Чуму Миров, — если он так думает, значит, ему отказала хваленая логика.