Анатолий Казьмин - Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

— Ага, он. И есть у Кощея подозрение, что этот котик запросто может быть одним из демонов ада, под кота маскирующийся. Надо нам доподлинно выяснить так это или нет. Дело это первостепенной важности. Есть идеи?

— Умыкнуть его надо, — предложил Михалыч, — а там ужо эти самые… хвост ему в тисках зажмём, сразу голубчик расколется!

— Не, — покачал головой Калымдай, — в тереме, да и во дворе постоянно кто-нибудь ошивается. Тихо не получится, а шуметь нам пока не стоит. Это вот если выманить кота куда-нибудь…

— Кошку симпатичную соседям подарить. Или валерьянкой за забором побрызгать. — Выдал вариант я, но тут же помотал головой: — Не, бред какой-то.

Мы замолчали в раздумье.

Из своего шалаша вышла Маша и томной походкой подошла к нам.

— Маша, как кота из милицейского отделения выкрасть?

— Могу облачком туманным обернуться и в терем проскользнуть.

— Не годится, — покачал головой Михалыч, — там бабка колдовская, небось сразу чужую магию почует.

— Да и вытаскивать кота как? Облачком?

— Могу дождаться, пока он по крыше гулять будет и подлететь, схватить и унести.

— Это разве что ночью, а днем обязательно заметит кто-нибудь. А кто его, скотину лохматую знает, будет он по ночам по крышам гулять? Эдак не одну ночь сторожить придется.

Маша пожала плечами:

— Ну не знаю тогда. Вечно мужчины всё усложняют.

Потеряв интерес к беседе, она шагнула в сторону.

— Ты куда?

— Променад вечерний сделаю. Для фигуры полезно.

Я махнул рукой, а она не спеша пошла между деревьев, часто останавливаясь, срывая листики или травинки и, растирая их в ладонях, с интересом принюхиваясь.

Мы снова замолчали.

Уже совсем стемнело, появились злющие комары, но Михалыч, достав из кожаного поясного кошеля какую-то баночку, мазнул мне запястья, ноги и лоб вонючей зеленой мазью и комары с обиженным писком умчались в поисках другого ужина.

— Ладно, — поднялся я на ноги, — уже баиньки пора, завтра с котом что-нибудь решим. Утро вечера мудренее.

Вдруг со стороны, куда ушла Маша, послышался мужской голос:

— Вай какая дэвушка! Зачэм одна ходишь? Пайдём са мной, будем кумыс пить, я тибя на дуде научу играть!

Михалыч хихикнул, я с любопытством стал вглядываться в полумрак, а Калымдай только покачал головой.

Я махнул рукой:

— Пошли, посмотрим, интересно же.

Маша стояла, разглядывая какой-то листочек, а рядом с ней, озабоченным кобелем, нарезал круги невысокий кривоногий шамахан. А недалеко от них уже собралась стайка ордынцев.

— Пайдём-пайдём, Маша-ханум, не пажалеешь! Я тибе что-то пакажу! — шамахан попытался обнять Машу за талию.

Только у Маши было своё видение развития событий.

Взяла она ордынца рукой за грудки, не выпуская листика из другой и подкинула его вверх. Не высоко, чуть выше верхушек деревьев. Ничего страшного, я сегодня и повыше летал и не возмущаюсь же. А шамахан почему-то завизжал, руками замахал и визжать не перестал даже когда, обламывая ветки, вниз полетел. Пересчитал он все ветки головой, приложился крепко о землю, полежал тихонько, а потом как вскочит и зайчиком таким серым между кустов шмыг! И только и видели его.

А Маша вальяжно так к оставшимся шамаханам поворачивается и клыками в лунном свете поблескивает:

— Еще кавалеры есть девушку по лесу погулять? Силь ву пле, мсье.

Желающих не было почему-то.

Распрощавшись с Калымдаем и посмеиваясь, мы с Михалычем вернулись в наш шалаш и я, кое-как устроившись на шкурах, довольно быстро заснул.

А снились мне мои ребята-геологи, сидевшие у костра в обнимку, почему-то с лохматым медведем, который доставал из-за спины пузатые бутылки с коньяком и передавал их ребятам по кругу. А потом прибежал скелет и, размахивая саблей, стал прыгать вокруг костра, отбивая на пиратский манер горлышки у бутылок.

А медведь вдруг подымается, подходит ко мне, хватает за плечи и давай трясти, рыча при этом:

— Господин генерал! Федор Васильевич, просыпайтесь!

— А?! Что?!

Я вскочил, еще толком не проснувшись:

— Сколько времени?

— Едва за полночь перевалило, господин генерал.

— Чего ж ты меня будишь? Что случилось?

— Пойдемте скорее, Федор Васильевич, из Лукошкино боец прибежал со спешным сообщением.

Прихватив проснувшегося от шума Михалыча, я вышел из шалаша.

Возле снова запаленного костерка, переминался с ноги на ногу запыхавшийся шамахан.

— Докладывай, — кивнул я ему.

— Мылыция са стрэльцами идут к дияку обыск дэлать, — выпалил он.

— Ночью?!

Шамахан закивал:

— Савсем-савсем бешаный мылыция! Кричит, ругается, Мытька сваего по галаве бьёт!

— Иди, перекуси, — скомандовал ему Калымдай, — молодец.

— На ночь глядючи-то задергались, а? — повернулся я к нему.

Калымдай потёр руки:

— Вот и хорошо, засуетились наконец-то. Вот только ребята боярина Мышкина к дьяку в дом перетащили. Найдут его.

— Да и пусть находят, — махнул я рукой. — Что он им рассказать может? Ну, признается, что сундук спёр, ну скажет, что дьяк его на это подбил. А где дьяк? А как сундук у Тюри оказался? Сплошные загадки для милиции. А сам Мышкин нам вроде и не нужен уже?

— Не нужен. Только, Федор Васильевич, они же сейчас ход наш тайный найдут.

— Да проблема… Хотя… Ты всё равно этот ход в основном для переброски ордынцев использовал, так? Ну вот. А сколько сейчас наших в городе?

— Ордынцев бойцов двадцать будет да моих парней пятеро.

— Ну, два десятка ордынцев нам с головой хватит, если потребуется шум навести, так что ход твой нам особой роли и не играет. А вот найдёт его участковый… Ведь найдёт?

— Обязательно. Мы ход не прятали особо.

— Вот. Найдёт. А потом, как думаешь, пойдёт он сразу по этому ходу проверить, куда он идет да что там на той стороне?

— Я бы пошел, — пожал плечами Калымдай.

— Хорошо. Выйдет он из лаза, пройдет немного по лесу и наткнется на эту поляну.

— Так, — еще непонимающе кивнул головой ротмистр.

— Так давай, Калымдай, мы на ту поляну шамаханов и посадим. С песнями, плясками да кострами! Глянет участковый, а Орда вот она уже под носом!

Калымдай засмеялся и побежал к своим, а я не спеша направился к поляне, обдумывая одну идею, которая внезапно мелькнула в голове.

— Михалыч? — окликнул я негромко.

— Чаво, внучек? Тута я, — рядом со мной проявилась во мгле фигура деда.

Я засмеялся:

— Михалыч, а я кажется знаю, как нам кота прищучить!

— А я ить в тебе никогда и не сумлевался, — закивал он головой. — И как же?

— Тащи сюда нашего бравого ротмистра, покумекаем вместе.

Дед зашаркал по траве на поляну, где уже суетились шамаханы около разгорающегося большого костра.

— Господин генерал? — подскочил ко мне Калымдай, опередив идущего сзади Михалыча.