Анатолий Казьмин - Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

— Машенька, здравствуй, внучка! Ну как ты там, сиротинка ты наша?

Я улегся поудобнее на диване, но дед, вдруг округлил глаза и зашептал мне:

— Два раза на булавку жми скорее!

Хм-м-м… Чего это он? Я сделал, как он велел и у меня в голове зазвучал голос нашей вампирши. Ух, ты! Конференц-связь в чистом виде!

— Ой, Кнутик, ну прекрати! Хи-хи! Дай с дедушкой поговорить спокойно!

Я подскочил, опрокинув пепельницу на пол и уставился на деда. А тот уже расплывался в широкой ехидной улыбке и яростно подмигивал мне:

— Машенька, так ты доложи, что нового, как обстановка?

— Сейчас, дед! — прошипела Маша и продолжила уже кокетливым голоском: — Мсье Шпицрутенберг! Ай! Кнутик, ну дай мне с моим стареньким дедушкой поговорить! Ну, прекрати, проказник! Ах! О-о-о…

Дед сползал по стеночке, закрывая рот ладонью, а я опять рухнул на диван и от восторга замахал ногами в воздухе.

— Дас ис фантастиш! — послышался издалека восторженный голос посла.

— Ах, Кнутик… Какой шарман… Ну иди уже ко мне мой фюрер! Ох, да…

Дед отрубил связь и тихо всхлипывал в уголке, а я только повизгивал и размахивал в воздухе дымящейся сигарой.

Так нас и застал Аристофан, деликатно постучав ногой в дверь и войдя, не дождавшись разрешения.

— Это… босс. А чё это тут у вас в натуре?

Я только отмахнулся мол, ничего.

— Босс, Агриппина Падловна велят за зарплатой прийти. Реально сейчас, а то ей ведомости закрывать надо. Сказали, чтоб вся Канцелярия сразу приходила. Я там конкретно за конюхами очередь занял.

— Ох, ты ж! — подхватился дед. — Собирайся, внучек, а то ить на обед закроютьси!

— Ну, пойдем, куда спешить только?

Меня эти зарплаты как-то не сильно волновали. Ну, на что мне тут тратить деньги? В Лукошкино разве что при оказии пряниками отовариваться. Нет, тут внизу под дворцом существовали какие-то подземелья, куда частенько наши бесы бегали пропивать и проигрывать заработанное как честным, так и не честным путём. Только мне Кощей с самого начала сказал «Не лезь туда», и этим отбил всю охоту исследовать местные злачные места.

Я свой аванс так и ссыпал в мешочек и закинул под кровать, а теперь и первая зарплата грянула. О надо бы проставиться, не забыть.

Михалыч же к зарплате относился трепетно мол, что заработано, то свято и гоните мою копеечку пока не началось! На самом деле там далеко не копеечки выходили. Кощей, когда меня на должность определял, сначала вообще хотел без всякой оплаты оформить, но тут уж я рогом упёрся. Не из-за денег, из-за принципа. Кощей покрякал, подумал и отвалил мне оклад в тридцать червонцев. А это довольно много по местным расценкам. Причем, мне тут сам участковый помог. Ему Горох зарплату в десять червонцев назначил, а Кощей ему в пику мне аж в три раза больше. Ну, я, разумеется, не стал бороться за справедливость. Дают — бери. У остальных наших канцелярских зарплата была, конечно, поменьше моей, но всё равно очень даже прилично получалось.

— Вы идите, — махнул я деду с бесом, — а мы с Дизелем вас догоним.

Закрыв за ними дверь, я кивнул Дизелю мол, запускай, а сам присел за комп.

Бухгалтерия у Кощея находилась за два коридора от его основного кабинета и когда мы с Дизелем дотопали до неё, там у окошка кассы уже толпилась приличная очередь. Бесы, люди, зомби, самые разные монстры, даже пара скелетов, ругались, болтали, орали и мирно делились сплетнями в ожидании зарплаты. Я, подтолкнув Дизеля к нашим, гордо прошел к дверям бухгалтерии. На чей-то окрик «Эй, куда без очереди?!», только небрежно бросил «Я по делу» и, постучавшись, вошёл.

Агриппина Падловна, наш главный бухгалтер, по происхождению была кикиморой, а по призванию… ну, главным бухгалтером и была. Дамой она была очень полной постоянно сидевшей на диетах, но абсолютно безрезультатно и наверное, поэтому, а может и вследствие особенностей профессии, обладала жутким сварливым характером. Отчество её, такое несколько неприличное, было вовсе не кличкой, а вполне настоящим отчеством. Точнее — матчеством. Я знаю-знаю, нет такого слова. Это я сам придумал, горжусь. Просто у кикимор отец не известен. Понятия не имею их методы размножения и брачные ритуалы, но в наличии из родителей присутствует только мама. А теперь с трёх раз угадайте, как звали матушку нашей бухгалтерши? Подсказывать не буду, стесняюсь.

— Агриппина Падловна, доброго дня, — сказал я, зайдя в пыльный кабинет. — О, а вы, я смотрю, похудели с нашей последней встречи? Ну, прям платье на вас висит!

Всё, она была моя. Но я для верности сделал еще один заранее приготовленный ход:

— А это — вам, как и обещал, — я развернул свернутый в трубочку лист бумаги, на котором только что распечатал золотыми буквами на черном фоне «Бухгалтерия. Главбух Агриппина Падловна».

Я не всем подряд лепил такие таблички на двери. Пока только у Иван Палыча висела скромная по его просьбе просто: «КУХНЯ». А вот Кощею, я предложил сразу две на выбор: «ЦАРЬ КОЩЕЙ» и «ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ». Угадайте, какую он выбрал? Правильно, обе. Причем периодически менял их местами.

Толстая кикимора разомлела и смотрела на меня с одобрением и симпатией.

— Раньше не мог сделать, уж не обессудьте, — я протянул ей плакатик, который она тут же схватила и стала с умилением вертеть перед собой. — Слышали, наверное, батюшка Кощей на ужасно опасное и секретное задание нас посылал? Еле живыми вырвались. А Маша так еще там осталась. Как она сейчас, бедняжка?

— За неё, небось, зарплату получить хочешь? — глубоким грудным голосом, почти басом, протянула догадливая бухгалтерша.

— И всё-то вы у нас знаете! — восхитился я. — До всего догадываетесь! Не зря вас так администрация ценит, а мы, простые труженики, любим!

— Ладно-ладно, — довольно заулыбалась Агриппина Падловна, — только сперва, пойдём, поможешь табличку повесить.

Она порылась в ящиках стола, нашла большой молоток или маленькую кувалду, это уж кому, что больше нравится, четыре гвоздя и тяжело поднялась с кресла.

Распахнув дверь и презрительно оглядев толпу, она протянула мне листок:

— Держи!

Ой, блин, только бы не по пальцам!

Мастерски, потратив по одному удару на гвоздь, главбухша закончила декорирование двери и отошла на пару шагов, любуясь.

— Ну вот, — донёсся тихий голос из очереди, — сейчас вся Канцелярия без очереди полезет.

— Шо?! — моментально взъярилась Агриппина Падловна. — Это кто у нас там такой вумный?! А ну выдь покажись, покойничек!

— Не-не мы ничего…

— Ещё бы чего! Я вот сейчас как пойду налоги вам пересчитывать, будете знать тогда, как вумничать!

И нашелся же какой-то идиот, спросивший хоть и тихо, но вполне отчётливо:

— Какие еще налоги?

— Какие?! А в казну царю-батюшке десять процентов, а?! А за питание на кухню двадцать?! А за вредность молоко для бухгалтерии, это уже все тридцать будет! А за уборку дворца двадцать? А взносы в общак сорок?