Николай Грошев - 0 - Тёмная стена

Почему-то, всё шло винегретом. Вспомнился день, когда он пришёл к Жеке – подъезд, вспомнился. А потом сразу момент, когда его впихивают в камеру. Но совсем не в ту, в которой он должен был оказаться. Трое мускулистых откормленных парней и двое худых, с вороватыми, бегающими глазками, поднимаются с кроватей. Один разминает кисти рук, хрустя суставами.

-Ну, чё? – Хищно скалится он. – Машей ты теперь будешь - начальник очень просил, ты уж извиняй. Уважуха тебе, конечно, мусорёнка что накирнул к хуям. Но сам понимаешь – нам по-другому никак, жить-то парень, все хотят. Ничего лично щегол, но это надо.

Он разводит руками, словно извиняясь, за то, что собирается сделать. Они подходят, растянувшись этаким каре, насколько позволяли габариты камеры. Немногочисленных знаний в области криминального мира, хватило, что бы понять, что он оказался в сучьей камере и своего мнения или выбора, у этих людей нет. О чём они, почти прямым текстом, сейчас и сказали. Они вынуждены делать то, что им приказано, иначе их просто отправят в зону. Поселят к остальным. И самый лучший, почти фантастический вариант, который ждёт этих пятерых – переход в касту опущенных. Хотя тут, конечно, можно и поспорить, что лучше. Люди разные, кто-то готов на всё, лишь бы оставаться среди живых, хоть как, хоть в каком статусе, но среди живых. За себя же он знал точно - смерть всё-таки, будет лучше. Как минимум, он выбрал бы смерть. Сдаваться он не собирался. Когда камеру открыли, все пятеро лежали на полу. Он сам лежал на кровати, даже не красный - сине-малиновый. Но только у него одного, не было переломов. Все пятеро отправились сразу же в лазарет – четверо в тот, где работают врачи, один в тот, где правит судебная медицина и вместо палат, установлены большие, не очень уютные, холодильники.

Ему в лазарете было отказано, так как он в процессе зверского избиения задержанных, никак не пострадал. По всем бумагам и клятвенным свидетельствам охраны, а так же самих заключённых, он зашёл в камеру, начал грязно материться, а потом всех беспощадно избил, отобрал у них сигареты и нагло плюнул на пол, когда охрана прибежала на вопли несчастных…

Наверное, если бы не адвокаты Лиги Наук, он бы не пережил той недели. Почему-то, они занялись его делом. Лига Наук, сделала прощальный подарок, своему, не в полной мере раскрывшемуся таланту, который свернул на кривую дорожку…, это не сильно помогло. Но он остался хотя бы в живых. Сумел получить хоть какую-то медицинскую помощь и не загнуться от полученных в той драке травм - помяли его серьёзно. Не Лига, наверное, он до суда не смог бы дожить…, суд был удивительно быстрым. Наркотики, убийство оперативника, убийство и тяжкие телесные нанесённые заключённым - по совокупности, ему светило очень много лет за решёткой.

Тогда его часто посещали мысли о самоубийстве, ещё до суда – он ведь всё прекрасно понимал, видел свои перспективы, точнее полное отсутствие оных. А обстановка нового места содержания, постоянная боль в отбитом теле (врач, померив температуру, строгим голосом заявил, что у заключённого острейшая аллергия на обезболивающие препараты, причём на все известные современной медицине) и общая атмосфера, таким мыслям только способствовали. Держать его стали в отдельном помещении, без сокамерников, в больничной камере – спасибо адвокату Лиги. Приставили к нему двух охранников, которые дежурили в палате по очереди и медсестру, размах плеч которой, был шире, чем у него самого. Не будь он там под постоянным присмотром, наверное, стал бы искать способ, покончить с собой. Эти белые стены, наручники, нагнетавшие чувство безысходности, угрюмые, полные презрения морды охранников…

Там ему тоже вспомнились древние фильмы о тюремной жизни – не настолько архаичные, не о тридцатых. Те, что рассказывали о реалиях тюрем, ещё до больших реформ. Жуткие фильмы были. С тех пор, в местах не столь отдалённых, конечно, всё сильно изменилось. В кои-то веки, общественные организации, сгодились хоть на что-то, кроме пустого, докучливого визга на каждом свободном углу. Благодаря этим организациям, хоть и непонятно каким таким чудом это всё же случилось, но всё же, под их давлением, гуманитарный онанизм честных законников, таки взял и разродился реальными реформами системы «исправления и наказаний».

Впрочем, несмотря на все те давние реформы, что-то так и осталось неизменным.

Избежать новой взбучки, ему не удалось.

-Ну, чё пидорас? – Сказал охранник, гремя решёткой. Посторонился, пропуская второго. – Чё потух петушара? Вопроса не слышал?

-Молодой человек. – Обратился он ко второму, пока молчавшему охраннику. – Вам задали вопрос, вы что же, не собираетесь на него отвечать?

-Чё? – Прорычал второй, хмурясь недоумённо. Его разговорчивый друг на секунду завис, оба посмотрели друг на друга. Потом на него. – Ну, всё! Вешайся чмо!

Он в прыжке врезал одному – перелом челюсти. А что терять? В его сроке столько лет, что не у всякого дурака столько фантиков найдётся. А врезать хотелось уже очень давно. Благо к этому моменту, у него уже почти ничего не болело.

Второй охранник не растерялся, словно ожидал чего-то подобного – тут же дубинкой прилетело. Он увернулся от удара, что не так-то просто было сделать в наручниках и…, что же там случилось, что было дальше? Кажется, второй охранник оказался не пальцем деланный и умел неплохо драться. Потому что следующее утро он встретил примерно так, как в этом вагоне – пластом на полу и живого места нет.

Прощальный подарок. Наверное, так следует это понимать.

Что было дальше, он помнил совсем смутно. Тюремный врач приходил, что-то вкалывал.

-В больницу надо, сдохнет он прям тут. – Кажется, сказал врач.

Судя по тому, что он сейчас в вагоне, куда-то едет, врача не послушали.

Прощальный подарок…, а ведь адвокаты Лиги Наук, это ведь тоже прощальный подарок. С ним все попрощались. И теперь он едет в новый мир, в новую жизнь, которая будет совершенно не похожа на ту, что он знал раньше. Не этого ли он хотел, полной смены обстановки? Этого. Но только без апгрейдов в виде тела, превратившегося в сплошной синяк.

-Ты живой? – Кто-то трясёт за плечо. Глаза открывает, а из окошка льётся золотистый свет, так же нестерпимо громко стучат колёса, за решёткой дремлет охранник.

-Хррр. – Отвечает он. Это всё, что получилось. Шевелиться может попробовать? Вчера пробовал, чуть не помер от болевого шока. Да уж, вот что значит здоровье категории «А»…, наверное, в прошлом, стоило не в институтах торчать, да заявки в Лигу Наук слать, а идти в военкомат. Вспомнилось ему, как он первый раз, по повестке пришёл.

-Уверен? – Тоскливо смотрит на него местный пожилой солдат.

-Полностью, - отвечает он, поправляя очки.