Николай Грошев - 0 - Тёмная стена

В небольшой камере, где-то в северной части зоны, курят в окно, три человека. Один из них высок и лицо его даже величественно. Второй похож на него, но он гораздо старше и, почему-то, его уважительно называют Ахмед. Третий светловолосый, молодой, но взгляд у него словно у старого волка. Он хмурится, читая что-то на маленькой записочке. Вот он затянулся последний раз, листочек разорвал на кусочки, прошёл до унитаза, выбросил, вернулся к окну.

-Ну? – Говорит Ахмед.

Ответа нет около минуты. Другие обитатели камеры, старательно не смотрят в их сторону. Кто в карты играет, кто телевизор смотрит, сделав потише, что бы никому не мешать. Кто-то вон стоит буквой «Г», старательно сжимая нужные мышцы, а кто-то, со стороны тех мышц, делает характерные движения тазом, но их не видно, они за ширмочкой и никому не мешают.

-Малой завалил Ашота и Терма с Номером. Ашот и Терм уже с ангелами водку пьют, Номер в больничке, но, походу, хана ему, не вывезет.

Они, молча, стоят, снова закурили.

-Славян, что думаешь?

Парень, читавший записку, пожимает плечами.

-Что тут думать? – Злобно сверкает глазами Ахмед. – Номер, Терм, хрен с ними, сами виноваты. Но Ашота валить никто не разрешал. Малого теперь валить надо.

-Ашот гондон. – Мрачно отвечает человек, что внешностью похож на Ахмеда, но гораздо старше него. – Он на резинках провис, почти до параши. Отвечаю, живой бы остался, его бы валить пришлось не сегодня, так завтра.

-Это ничего не меняет. – Настаивает Ахмед. – Блатных мужики валят. Это что такое? Наказать нужно. Малой попутал конкретно. В пример другим фраерам, нужно наказать.

-Ну, не знаю…, Славян, что ты молчишь? Твоё мнение, какое по теме этой?

-Малой не зашквар какой-то, мужик, и Худой за него отзывается хорошо.

-Ничего не значит. – Упрямо говорит Ахмед. – Надо наказать.

-Что заладил? Ты же в курсе, кто этот Малой? В курсе. Он правильный пацан, за него хорошие люди говорят. Не знаю я как тут быть. И завалить надо и валить по сути нельзя.

-Можно.

-Славян, говори ты. Моё мнение – валить нельзя. А чё делать, я в непонятках вообще.

-Надо валить.

-Да понял я тебя Ахмед, понял. Славян, ну?

-Нельзя валить. – Передёрнув плечами, говорит Славян. – Согласен с тобой. Но и спускать такое на тормозах, то же нельзя.

-И как тогда?

Ахмед мрачно смотрит на них обоих. Берёт третью сигарету и снова закуривает. Он молчит, но в его глазах, словно бы написано «валить и только валить, никак иначе». Ну, или…

-Опустить надо.

-Не вариант. – Славян морщится. Потом взгляд меняется. – Хотя…, нет, пацаны, не в тему.

Минуту они, молча, курили, смотрели то на камеру, то в зарешёченное окно.

-Помните Фурса? – Они кивают, на лицах гримаса недовольства. – Этот мудак своё получил, но помните, какая буча была?

-Идиоты потому что дело делали. – Ворчит Ахмед. – Не могли дебилы по-тихому.

-Вот я об этом и говорю. – Славян вздохнул громко и продолжил. – Терм и Номер пацаны ушлые, не пальцем деланные. А он их размотал как фраеров тупых.

-Ашот тоже не слабак. – Добавил пожилой. – Борьбой какой-то занимался.

-Вот-вот. У Малого талант. Отбойщик от Бога.

-Не понял. Славян, ты что предлагаешь? – Ахмед аж покраснел от злости. – Он Ашота валит, а ты его в братву записать собрался? Ты сам, что за порожняк толкаешь Славян?

-Чё порожняк-то сразу? Ашоту до конкретного зашквара полпальца оставалось. Кто сказал, что Малой не по нашей теме отработал? Может мы сами ему маляву кинули – Ашота завалить.

-Но мы не… - Пожилой осёкся и улыбнулся. – Понимаю. Но не проканает.

-Уверен? – Славян помолчал немного, поморщился. – А если так – Малой тупанул, вместо Ашота, замочил ещё и Терма с Номером. По беспределу пошёл. За что будет наказан.

-Как-то это всё… - Пожилой замолчал, хмуро стал рассматривать собственные пальцы.

-Порожняк это всё. – Буркнул Ахмед. Потом вздохнул. – А вообще, может проканать.

-Пошлём, Гунявого и Соплю. Пусть опускают.

-Чего? Я не понял Славян. То опускать не в тему, то в тему, ты определись уже.

-Ты не понял. – Славян ощерился. – Если Малой реальный отбойщик, хана им, сами в больничке слягут. А то и к ангелам уедут. – Тут он помрачнел. – Этим мудакам давно туда пора.

-Согласен. – Вставил своё слово Ахмед. – Фурса могли вальнуть быстро, а кипишь, на всю зону поднялся. Как раз из-за этих уродов.

-Ну вот. Малой пацан жёсткий, сами за него слышали. Опустят его эти два баран, значит, так ему карты выпали. Отмахается как-нибудь, пусть живёт. Там присмотримся. Дело красиво сделает - объясним за всё, пропишем тему, там присмотримся, потом к братве подтянем или уже и завалим нахрен, по обстоятельствам, в общем. Ну, так что пацаны?

-Согласен. Хотя это Славян, тоже беспределом пахнет. Не по понятиям оно.

-Не согласен. Потому что вся эта шняга, изначально не по понятиям пошла.

Пожилой пожал плечами, снова отвернулся к окну.

Ахмед молчал дольше всех. Наконец, махнул рукой.

-Давай Славян, рисуй маляву, бакланы эти в седьмой камере нынче…

Глаза открыл, потому что было больно – от света. Тут же поспешил закрыть. Весь мир качается и плавает. Голова трещит, но глухо как-то. Как будто под водой он. Но нет, дышит же, с трудом, но дышит. А под водой, дышать он не умеет. Значит что? Правильно, не под водой он…, или под водой, но мёртвый. А так бывает?

Лёха снова открыл глаза. Вроде не режет больше. И шум в ушах пропадает. Он повернул голову – комната какая-то. Стены жёлтые. Облупленные. Лежит он на кровати и голова как будто больше стала и шуршит от любых движений. Поднял руку – перед глазами плавает, хотя вроде бы ровно держит. Попытался пощупать затылок, но в место этого попал себе пальцем в ноздрю. Минуты три лежал так, собираясь с силами. Наконец, вытащил палец из носа и стал щупать голову. Бинты, в три слоя. Попытался привстать, но всё плывёт слишком сильно. Снова откинулся на спину, прикрыл глаза. Спустя какое-то время, попытался снова и опять неудача. Пытался, пока не получилось сесть и при этом не свалиться с кровати.

-Ты Малой?

Он посмотрел на дверь. Надо же, открылась, а когда не заметил. За дверью какие-то столы, пустые кровати. На людях тюремная роба. Оба подтянутые, не сказать что спортсмены, но ребята не слабые. У одного на руке пластырь, пропитавшийся кровью. Другой по пути срывает с горла марлевую повязку, тоже в крови. Под ней тонкий порез – едва-едва задета кожа.

-Ну, допустим. – Отвечает Малой.

-Тебе привет. Знаешь от кого? – Мужик осклабился. Тот, что поменьше ростом, уже стоит возле его кровати. Он наклоняется к нему и говорит. – От Ашота баклан…

И стоило разводить весь этот театр? Малой всё понял, едва услышал имя. Он не думал. Просто реагировал. Тот, что склонился к нему, с хрипом улетел к стене – когда в горло кулаком бьют, оно так часто бывает, хрипят люди, безобразно руками дрыгают, глаза пучат, фу, в общем.