Николай Грошев - 0 - Тёмная стена

Когда они начали просыпаться и стонать от боли, Лёха свистнул – повернули головы. Он показал пальцем в сторону унитаза. Оба так и сидели на полу, лица их наливались краской гнева и какой-то странной боли. Подобной боли, Лёха ещё не видел в лицах людей.

Шкаф ещё лежал там, живой, но уже всё равно, что мёртвый – лицо мокрое, вода набрызгана на площадке вокруг унитаза, на лбу прилип кусочек чего-то коричневого, плохо пахшего.

-Ты ведь отвечал. – Выдохнул один из них, спустя несколько минут.

-И отвечаю сейчас. – Лёха закурил новую сигарету, даже не пытаясь курить в окно – поворачиваться к ним спиной он не собирался, слишком опасно. – У меня, тут никаких дел нет.

Парень указал кивком на бесчувственного товарища.

-Это не мои дела. – Пожал плечами Лёха. – Это дела Славяна.

Они, молча, расселись по кроватям. Молча же, смотрели ему в след. Только Шкаф не молчал – он сидел в углу и растирал по лицу слёзы. Его жизнь, как человека, сегодня закончилась.

Лёха, в тот день, снова видел сон – в этот раз, вместо лося к вырубке пришёл медведь. Он снова рвал на куски охранника и, кажется, с каким-то удовольствием смотрел на Лёху. Сон, наверное, просто всё это игры разума и ему казалось, а на самом деле, сон был такой же, как и всегда…

Спустя две недели, опять нашлась для него работа. В этот раз, он даже не успел поздороваться. Обитатели камеры сидели по своим кроватям, старались даже не смотреть в его сторону, но один, длинный, худой, тут же ринулся вперёд, едва закрылась дверь.

Парень отчаянно поступил и заточку держал вполне грамотно, но с рукопашным боем, вряд ли был знаком дальше, чем «табуреткой по затылку, розочкой в пузо».

-Лапша, это вот он? – Спросил Лёха, когда парень свалился на пол, после резкого и сильного удара в челюсть. Люди, мрачно глядя в пол, стали кивать головами.

-Ничего личного пацаны.

Сие сказав, Лёха поднял ногу и со всей силы ударил. Ругнулся, снова поднял ногу – в этот раз точно в цель. Височная кость хрустнула, парень дёрнул ногами и снова затих, теперь уже навсегда.

В этот раз, он должен был прикончить свою цель, что он и сделал. Потом устроился на свободной кровати и замер в ожидании – здесь расслабляться нельзя. Только там, дома, в камере, где тему держит Мага. Такова уж его роль, такой способ выжить…, пока ждал, его, почему-то, заинтересовал вопрос. Почему он ничего не испытал, отправив Лапшу, на тот свет? Вообще ничего. Как будто в туалет сходил – дело сделал и забыл. А делать его надо, потребность насущная, естественная почти что. Лёха не смог понять, что и к чему, однако, сообразил, что эта роль, чем-то его даже привлекает. Было что-то почти мистическое, в том, что бы решать судьбы живых людей – кто-то унижен, кто-то наказан, кто-то потерял свою жизнь, но не умер, а кто-то, всё же умер и его история закончена навсегда. Это было очень странное ощущение.

Впрочем, он уже не удивлялся. Всё так сильно поменялось! Всего несколько лет назад, он кутил в клубах, выпивал и тусовался со сногсшибательными девушками. У него была хорошая машина, у него был весь мир впереди. А ещё раньше, он открывал для себя мир, который доступен сильным. Ещё раньше, он корпел в лабораториях и грезил о том, как займёт ведущее положение среди учёных Лиги Наук, будет грести деньги двумя лопатами сразу. И вот он здесь, среди камер, людей с огромными сроками, среди монстров…, и сам он такой же монстр.

И может быть, даже более худший монстр, чем все они тут.

Ведь он монстр, который находит удовольствие в том, что бы им быть.

Однажды на прогулке, Лёха понял со всей пугающей ясностью, что свой срок он вряд ли досидит. Впрочем, эта ясность, его, почему-то, не испугала, чему он был весьма удивлён.

Всё было как обычно, тот же странный ритуал с разбивкой толпы на группы, тот же гул голосов, те же лица…, а потом возле него появился парень, нервно облизывавшей губы. Возник слева и стоит, потея в его сторону – ветер оттуда дует, а пот некоторых людей пахнет так, что хоть вешайся. Лёха покосился на вонючего незнакомца, но не понял, что происходит. Как-то на автопилоте, не очень понимая зачем, он повернулся чуть в сторону, отвёл ногу назад, напружинил носок, словно готовясь к удару. Прошло это как-то незаметно для сознания, как и реакция на дальнейшее. Парень этот, вдруг вскрикнул и кинулся вперёд, с заточкой в руках. Лёха увёл руку парня в сторону и врезал коленом вверх, слегка из прыжка. В этот момент, он подумал не об опасности, не о том, что ударил с такой бешеной силой, что голова парня затылком коснулась спины, сломав шею, и он умер ещё до того как упал. Нет, он подумал о том, что с таким тотальным контролем со стороны воров, можно было бы носить настоящие ножи хоть просто заткнутыми за пояс. Всё равно никто не заберёт и, так сказать, не отругает строго и в угол не поставит. Почему же тут нет ножей? Глядя на труп паренька, он думал об этом. Поднимая его заточку и пряча в свой карман, он всё ещё размышлял на эту тему. Потом отошёл к стене и застыл там, обратив взор к небесам – такие чистые, такие светлые, такие голубые…, как-то неприлично получилось. С другой стороны, небо это не человек. Ему можно быть голубым. Что б трахнуть небо - ещё ни у кого не вырос такой инструмент, что с подобной задачей мог бы справиться.

На одной из прогулок, среди блатных разразился скандал. Что и почему, Лёха не понял. Случайные фразы в разговорах мужиков, да собственные догадки. Но может быть, это всё было никак не связано. «Алину» уступили «погонять», другой хате за такое количество курева, водки и чая, что Мага весь день ошарашено качал головой и ворчал – по меркам местным, это было целое сокровище. На следующий день, «Алина» появился на прогулке с распухшим лицом и красными от слёз глазами, нос сломан, фингал на пол-лица. Вскоре раздались повышенные тона в общении блатных друг с другом, а спустя день в камеру пришла очередная малява. Мага даже не стал читать, просто отдал её Лёхе и всё.

-Не прочтёшь? – Спросил он тогда.

-Я и так знаю. – Сказал Мага, с отвращением передёрнув плечами. Но счёл нужным сказать ещё пару слов. – Нельзя так делать. И так делать, и за спрос от хороших людей, так в натуре паскудно отвечать тоже нельзя. Не хорошо Грек поступает. Не по понятиям.

В бумажке было именно это имя, Грек.

Когда он очутился в новой камере, то поблагодарил судьбу, за то что прихватил заточку, а не оставил её валяться на полу.

-Здравствуйте. – Сказал Лёха, изучая лица пяти человек, сейчас ставших полукругом. Они отодвинули стол с середины камеры. Глаза блестят весёлостью, лица откормленные, кожа синяя от наколок – у троих, двое других вообще без таковых. Один выделяется среди прочих развитой мускулатурой, остальные куда больше подходят к логическому образу «узников темницы сырой».