Денис Блажиевич - Хроники Оноданги: Душа Айлека [СИ]

— Природный русак. — крикнул он Егору. — Без…

Без чего не может обойтись природный русак разобрать было невозможно. ККС набрал звуковую мощь пониже чем Ока без глушителя но погуще чем ракета Союз на стартовом столе. ККС тянули ко входу в шахту на тросе, закинутом на крюк трактора Белорус. Под ржавые колеса подвижной платформы Барклай и Засентябрилло подкладывали широкие распильные доски. Под тяжестью ККС они прогибались в глинистую коричневую землю. Но держались. Они все держались. Белорус и Егор в его кабине. Даже ККС давно забытый, никому ненужный. Егор остановил трактор. Выбрался из неуютной кабины с потертым на сгибах Сталиным за стеклом.

— Завтра краном поставим в шахту и начнем бурить.

Про себя Бекетов добавил. «Если оно у нас будет это завтра».

Куэро выдал Бекетову травяной порошок, пахнущий несвежими носками и такими же мыслями писателя Шендеровича.

— Не знаю старик. — Егор принюхался. — Что может заставить Мию это выпить. Тем более мы не знаем.

— Сегодня Ровняшкина дежурная. — сказал Куэро.

— И что?

— На ужин будет бигус. Девочка не заметит разницы. И вот это.

Старик протянул Егору подготовленную бумагу. На ней Бекетов увидел разноуровневые каракули.

— Что это?

— Зелье усыпит душу. Древнее заклинание свяжет душу с телом. У нее будет время, чтобы вернуть Айлека, туда откуда он придет. Выйдя из яранги, Егор продолжал сомневаться. Взять хотя бы это, по словам старика, древнее заклинание. Откуда в самом конце разбросанных кириллицей каракулей взялось стопроцентно узнаваемое: Чубайса и группу Лесоповал тоже…

Ужинали вместе за длинным дощатым столом с узкими шершавыми лавками. В начале стояла алюминиевая кастрюля с таким сложносочиненным запахом, что Егору вовсе не составило труда подсыпать в тарелку Мии порошок. Никто этого не заметил. Разве что Тюменцев, как показалось, ехидно улыбнулся. В комнате над усыпленной порошком Куэро Мией развернул Бекетов древнее заклинание. Лампочку зажечь Егор не решился. Перекинулся желтой свечой. Вставил ее в граненый стакан. И так под капаюшие слезы свечки, Егор зачитал:

— ЙООУК-уууууууууууу-а-уууууууу-бубубг, что за (это уже от себя). Ладно сначала. ЙООУК-ууууууууууаууууууууу-бубубг.

Любой другой на месте Бекетова сломался бы, но Егор продолжал спотыкаться о хрсчщортшаааоуэа… Дальше пошло по накатанной: Чубайс, группа Лесоповал тоже. Егор разорвал бумажку с древним заклинанием и сжег без остатка на трепетном огне желтой свечи из хозяйственного магазина. Егор рассматривал Мию. Не было волшебной радужной ауры. Из девочки ничего не выскочило. Даже самого рахитичного завалящегося Чужого. Девочка спала и всем своим видом того же желала Бекетову. Егор решил, что все прошло удачно. Он задул свечу. Вышел из дому и пошел по двору в сторону шахты. На распределительном щитке повернул рубильник. Отверстие шахты осветилось мягким почти молочным светом. Егор по лестнице спустился вниз. В первом повороте налево его ждал Куэро. Старик был в полной боевой готовности. С бубном увешанным рыболовными колокольчиками и трубкой, со сладким не вызывающим доверия дымом.

— Ты пришел Оноданга. — сказал старик и нажал клавишу на красном магнитофоне. Пасик был растянут. Альбано и Ромина Пауэр исполняли свой Sharzan, Sharzan. Их итальянские языки заплетались. К растянутой магнитомузыке Куэро добавил удары в бубен. На глухие звуки туго натянутой тюленьей кожи отзывались рыболовные колокольчики. Куэро начал кружиться. Егор прислонился к стене. Пощупал куртку. Мужик был рядом, а значит ничего просто так не кончится, если конечно что-то не просто так начнется. Куэро приплясывал вокруг желтого камня. Его Бекетов трогал прошлой ночью. Он был все таким же желтым. И желтел все больше от невыносимого стариковского гундежа под бубен и Весну-221.Какофония звуков закружила голову и Бекетов не сразу сообразил что что-то пошло не так. В проходе появился Тюменцев. Он был бледен. В глазах горел дьявольский огонь и он облизывался как Ельцин на Горбачева, пуская пузыри.

— А Тюменцев — кивнул головой Бекетов. — Пришли на подпольный квартирник.

Бекетов ожег, как хлыстом, крик Куэро.

— Оноданга!

Бекетов увидел как Тюменцев вытянул вперед руки. Он протягивал их к камню. И камень понимал, в отличии от Бекетова, что происходит на самом деле. Из желтого камень превратился в кровавый живой пульсирующий сгусток. А когда оттуда полезла перемазанная кровью оскаленная пасть огромного медведя. Мужик из ножен выскочил сам собой. Он был оружием Егора. Оружием его мысли. В воздухе Мужик скатался в тяжелое ядро и со свистом, рассекая подземный воздух, полетел в медведя.

— Нет. Оноданга! — закричал Куэро. — Его!

Старик стучал в бубен и кричал одновременно.

— Выбрось его отсюда!

Мужик круто развернулся. Он ударил Тюменцева в живот. Геолог сложился вокруг ядра и оно понесло его по штольне к выходу. Подбросило высоко в черное беззвездное небо.

— Келе! Келе! — услышал Бекетов голос Куэро. Он приказал Мужику вернуться. Старика атаковали страшные летаюшие существа похожие на адских перегруженных стероидами вомбатов. Их было четверо. Разного размера. Мама, Папа и двое злобных детишек. Эти существа отобрали у Куэро его бубен. Сожрали его целиком вместе с рыболовными колокольчиками, а потом растянули его руки вдоль стены.

— Оноданга! Останови его!

Бекетов принял другое решение. Мужик реактивно пронесся мимо него, разматываясь в длинную узкую липучую ленту. Сбил обжор келе и крепко обвил их как пучок зелени. В шахте раздался страшный рев. Медведь выбрался из авачита. Он тут же набросился на Куэро. Острыми клыками разорвал грудь и живот. Бездыханное тело старика повалилось вниз. Это было последнее, что увидел Егор пока не потерял сознание от удара когтистой медвежьей лапой. Мужик тут же ослаб. Из ленты обернулся простым ножом с замотанной синей изолентой ручкой. Келе взлетели вверх, крича и переругиваясь противными голосами, будто принимали бюджет или продавали селедку. Они набросились на бесчувственное тело Егора, царапая и кусая его мелкими острыми зубами. Медведь заревел. Испуганные келе сбились в стайку и поднялись вверх. Медведь обнюхал Бекетова. Внутри Айлека шла борьба. Он то открывал широко пасть и келе радостно верещали, то все это заканчивалось протяжным недовольным рыком. Айлек не тронул Бекетова. Он переступил через него и пошел к выходу все время увеличиваясь в размерах.

Бекетов очнулся от того, что кто-то сильно бил его по щекам. Тряс за плечо.

— Оноданга!

Бекетов открыл глаза. В слабую руку тут же прыгнул Мужик. Егор видел Куэро. Старик обессилел. Разорванная шуба была мокрой от крови. Куэро оставлял кровяные следы на морщинистом лице. Велик и страшен он был в тот миг.