Николай Ободников - Viva Америка

— Может быть, нарисовать страшилке схему с багетом — для наглядности, м-м?

— Да-а! С почтальонами, несовершеннолетними и инопланетными террористами переговоров не ведем! — гулко поддержал их Фуз.

— Так это экспансия, да, Кохт? — цинично улыбнулся я. — Да плевать, хоть собачек голым стриги или обрезание себе на кухне делай! Только кукушку нам не выноси [106] То же, что и взорвать мозг. Почерпнуто из лексикона подвыпившего представителя периферии. Вздрогнем, сестра! своим поясняющим нытьем злодея , ладно?

— А ведаете ли вы, люди с разными именами, почему дневники нашлись именно вами и именно в этот момент вашего летоисчисления? — милостиво полюбопытствовал Кохт.

— Потому что високосный год? — дубовато уточнил Фуз.

— Потому что мы нужны этой инопланетной свинье-заговорщице! — людоедским голоском пропел Лесли и комично показал на Кохта отсутствующим пальцем.

— Пф-ф! — недовольно фыркнула Козетта. — Я могу быть нужна только своему русскому, кондитерской возле дома и присяге журналистике!

Кохт снова разразился противным нечеловеческим смехом, напомнившим мне шелест жуков в постели ночью.

— Значит, в свое время это ты женился на Маро, а не он на тебе, — сумрачно заключил я. — А на кой хрен тебе мы? Мы не иудушки [107] Таким ласковым словом обычно называют самых дражайших близких — как делала одна дама, ведя речь о своем зяте. Так она и говорила: «Ах, этот иудушка столько кровушки попил!» , у нас нет башмачков власти и мы не станем жрать твое мясо или кормить им кого-либо! — перечислил я. — К тому же мы в курсе, что ты — аспид подколодный и зараза редкостная, хуже моли в шкафу!

— Благодарю, — едва заметно кивнул Кохт. — Через двое суток, когда наши миры соприкоснутся, настанет черед сделки со следующими из вас. На этот раз от человечества потребуются нации-слуги — лакеи, если угодно. Остальные же будут с их помощью преобразованы в приемлемый ресурс . Четыре страны — четверо их представителей. — И он поочередно моргнул каждым глазом.

— Африка, Россия, Франция и Германия! Регенты и ренегаты! Хих-хи! Добро пожаловать в блюдо из тушеной капусты, черного перца и ножиков в спину, неугодные! — одержимо хихикнул Лесли и стал методом проб подбирать палец, чтобы покрутить чуб.

— О-ля-ля! Он бы нам еще предложил пополнить ряды веганов [108] Веганы — очень и очень подозрительные люди, которые отрицают одну из приятнейших вещей в жизни — вкусно покушать. Да как же можно отрицать кусок пиццы или спагетти?! Всё равно, что заявить, что не любишь дельфинов. или вступить в конную полицию в качестве лошадей! — съязвила Козетта.

— Мулунгу! Свободолюбивые народы Земли никогда не будут планктоном в инопланетном офисе! — пафосно гаркнул Фуз и, выдернув клинок мачете из ноги, попытался метнуть его в Кохта.

Однако клинок мачете выскользнул из ручищ Фуза и неглубоко воткнулся назад — в другое бедро Тапиоки. Сидевший поблизости Лесли недоуменно посмотрел на покачивавшийся в ноге Фуза клинок и гомерически захихикал, словно брошенный на обочине божок-бродяжка. Неожиданно так же тоненько захихикали и Фуз с Козеттой.

Я с легкой завистью покосился на них и обозленно сказал Кохту:

— Наши потомки не разменная монета, чтобы мы на них себе первые места в апокалипсисе покупали, рожа ты инопланетная! Мы своих не продаем, не предаем и не разбазариваем! Если ты считаешь иначе, значит, на раздаче мозгов ты себе вафельки вместо них взял!

— Это будет наем, люди, — без вашего согласия, но с вашим церемониальным участием, — бескомпромиссно заявил Кохт. — Сносная жизнь — сносный после нее труд.

— О-ля-ля! Вот так газетная уточка [109] Враки в СМИ. Что самое интересное — достоверность одних газетных уток частенько определяют при помощи других. Утки ищут уток, одним словом. , страшилка! — Козетта встала и одной рукой взяла фотоаппарат. — Как насчет тех, кто уже здесь находится, м-м? У них сейчас тоже сносный труд ?!

— У них — заслуженный труд после прекрасной жизни, — непреклонно отрезал Кохт. — И в своем трудовом послушании — они бессмертны! Это место, этот свет — дают им жизнь! А моя воля — дает им право находиться здесь! Ведь каждый умерший американец — мой ! Все они — моя собственность, которую мне продали ! А моя собственность должна находиться в самых безопасных условиях! То было познавательное падение, не так ли, человек по имени Алекс?

Негодование и бессилие переполнили меня. Однако я ничего не мог сделать, разве что подло испортить воздух. Тут, к облегчению моего забродившего желудочно-кишечного тракта, я заметил Болль.

Она и ее группка взбирались по перемычке на одно из зеленоватых сухожилий. Вид материализовывавшейся из ниоткуда тверди на миг потряс их — впрочем, так же их ошеломил и Кохт, чей образ мог запросто стать причиной диареи, обморока или даже диареи во время обморока. Ступив на мост, Бальтасар и Коулман поставили «Хлопушку», а Болль скинула сумку Лесли и жестами показала нам, что ей нужен ключ-активатор.

— Подойдите и поздоровайтесь, госпожа директор! Репеллент, смешанный с запахом вашего тела, имеет чудесные нотки цитрусов и увядания, — громко произнес Кохт и обернулся к Болль. — Как самочувствие вашей дражайшей сестры? Полагаю, вскорости она добросовестно исполнит условия сделки, присоединившись ко мне.

— Только если кто-то догадается обезвредить взрывчатку, сдетонирующую в момент остановки ее чистого сердечка! — сипло рассмеялась Болль, неспешно к нам приближаясь. — Но ведь твои шепелявые служки таким непотребством не занимаются, верно? Может, в таком случае лучше обсудим позы, которые мы все сейчас примем?

— Безусловно. Однако учтите, госпожа директор: я не только посланник своего мира, но и, выражаясь вашим примитивным языком, — кроличья лапка! — снисходительно предупредил ее Кохт.

— Хих! Но только без пороха и выстрелов, коллеги! — взвизгнул Лесли, лихорадочно демонстрируя свои обмякшие кисти.

— Да-да! А еще: исключите зачитывание прав и боевые приемы с холодным оружием! — проорал следом Фуз, качнув клинком мачете в ноге.

Козетта с усталым смешком сфотографировала растерявшуюся группку Болль:

— О-ля-ля! Да просто киньте в страшилку боеголовку — вдруг он как пуделек поймает ее и перекусит!

— Мне вся эта фигня по баку и по бакенбардам! — прорычал Коулман, идя на Кохта с огнеметом наперевес. — У меня не пульки и не порох для дамочек! У меня чистейшая огнесмесь — вместо лосьона после бритья и кофе по утрам! Так что без разницы — лапка или кролик! Всё одно — тушку целиком к столу подам!

— Видимо, придется добавить немного дырочек — для лучшей прожарки и комплимента повару! — с широкой улыбкой заметил Бальтасар, нагоняя Коулмана.