Николай Ободников - Viva Америка

— Это что еще за новые выкрутасы, а?! То больными, то дохлыми прикидываетесь, симулянты! — тут же взъелся на кобельков Доброжир, хватаясь за полено. — Теперь-то вам что? Медвежьей вонючкой пахнуло?! Эх, споил я вас, блохастых, на свою голову! Вот закодирую вас, алконавтов хвостатых, живо вспомните трезвые денечки! — Замахнувшись для вида на кобельков поленом, он растерянно пробурчал: — Ага, так ведь и пить потом не с кем будет…

Кобельки на это лишь жалобно заскулили.

Доброжир плюнул в сторону Алого и Ландыша, взял с колоды краюшку хлеба из закуски, вымочил ее в кружке с самогоном и бросил кобелькам. Алый и Ландыш жадно вытаращились на краюшку — но все же остались под защитой дубовой лавки.

— Тьфу на вас, балбесины носатые! — ругнулся Доброжир и, подобрав краюшку, закинул ее себе в рот.

Пережевывая размякший в самогоне хлеб, Доброжир вдруг сообразил, что на него пристально смотрит странное существо, неподвижно застывшее возле можжевельника. Существо было высоким и пугающим — с нежно-голубыми глазами, светящейся точкой во лбу и натянутым по глаза изорванным плащом, из-под которого виднелись жуткие язвы. Помимо этого, Доброжир краем глаза заметил, что над верхушками деревьев появились какие-то полупрозрачные огоньки.

— Че-е-ерти! Ве-едьмы! — наконец истошно заорал Доброжир, хватая ружье. — Угоднички святые! Угоднички трезвые! Угоднички всебла…

— Кохт, — щелкающе представилось существо.

— Ктохт? — испуганно переспросил Доброжир и нажал на спусковой крючок.

Однако вместо холода металла Доброжир ощутил под указательным пальцем лишь хрустящее жужжание — и укол. Ужаленный осой, оказавшейся на спусковом крючке, Доброжир огласил тайгу древнерусскими уважительными ругательствами, где бесконечно упоминались чья-то мать и безграничная любовь к ней. Алый и Ландыш, стукнувшись головами, поддержали хозяина тоскливым воем и верчением под лавкой.

— Человек по имени Доброжир, твоя жизнь скудна и однообразна, но твой народ поистине уникален! — вкрадчиво произнес Кохт. — Желаешь ли ты, чтобы твое существование облеклось в яркие краски? Хочешь ли ты, чтобы леса вокруг тебя стали безбрежными, а беспокоящие тебя люди — малочисленными? Этому миру уготована незавидная участь, и только от тебя будет зависеть, насколько изменится то, что ты так любишь…

— Свят-свят-свят! — пробормотал Доброжир, пытаясь припомнить хоть какую-нибудь молитву. — Иже еси… на небеси… э-э… чтоб тебя я не беси… Полено-башка! Как же там?!

Доброжир лихорадочно схватил трехлитровую банку с самогоном и, дребезжа по ней вставной челюстью, как следует отпил из нее. Муть удивления в голове Доброжира тут же рассеялась, и он довольно икнул. Одновременно с этим его распухший палец, застрявший в спусковой скобе ружья, дернулся — и двойной заряд дроби отшвырнул Кохта в кусты.

Ничего не понимая, Доброжир огляделся: ни «Ктохта», ни просвечивающих огоньков — не было.

— Никак с-сгинула чертяка?.. — не поверил Доброжир. — Видать, упорхнула нечистая… — И он вопросительно взглянул на кобельков.

Однако Алый уже пытался засунуть морду в банку с самогоном, а Ландыш — стянуть закуску. Доброжир угрюмо потянулся к полену, но затем, передумав, кое-как вынул палец из ружья и погладил собак.

— Вот поэтому-то я тут и живу! — поучительно сказал Доброжир кобелькам.

После этих слов Доброжир вернулся к завораживающему процессу самогоноварения. На душе у него снова стало хорошо и спокойно.

Вот кто-то и добрел по сосискам в тексте до конца книги! Привет тебе, Читатель!

Не знаю, о чём обычно пишут в послесловиях, но я напишу про дельфинов-крокодилов. Да-да, именно про дельфинов-крокодилов! Ты же не думал, что я возьму и стану забивать тебе голову сложностями про укрощение строптивых букв?

Итак, когда я дописывал «Viva Америка» и размышлял о том, на каком языке должно было быть слово «viva», мне приснился крайне сумбурный сон. И в этом самом сне меня озарило: самый лучший сюжет, какой только можно придумать, — про дельфинов-крокодилов!

Это были дельфины с крокодильими пастями и с маниакальной тягой к проказам. Они развлекались тем, что скатывались в аквапарках с горок вместе с посетителями, чтобы затем в самый неподходящий момент укусить их за филейные части. Также они балдели от возможности утащить отдыхающего под воду, чтобы чуть позже глумливо вытолкнуть его обратно — проветрить легкие.

Это были наши потрясающие собратья по хулиганству, сюжет про которых казался мне просто волшебным…

А затем я проснулся и понял, как всё это глупо. Но… дельфины-крокодилы по какой-то причине не шли у меня из головы! При этом я прекрасно осознавал, что подобной задумке не суждено удивить мир своим дельфиньи-крокодильим криком. Тогда-то я и решил впихнуть дельфинов-крокодилов хотя бы в это послесловие. Я ведь даже назвать его так хотел! Однако потом я трезво рассудил, что человек, увидевший в оглавлении тех самых дельфинов-крокодилов, скорее всего, перекрестится и пройдет мимо. Только по этой причине я и обратился к старым друзьям — сосискам в тексте.

Ах да, нужно же еще что-то и про саму книгу сказать! Так вот, ограничусь следующим: решение мировых проблем при помощи алкоголя — сильно преувеличено.

Надеюсь, теперь-то дельфины-крокодилы меня отпустят…

С уважением, Автор.

Да, речь не о тех столбах, на которых, по мнению бабушек, не должны позориться приличные девушки.

Даже и не знаю, почему после строгих выговоров принято подобное спрашивать. Кстати, это от испанского «понятно». Компренде?

«Град на холме» или «сияющий град на холме» — идея об идеальном обществе, плотно укоренившаяся в американской культуре. Так же плотно, наверно, укореняется только жир на боках после фастфуда.

Если эти «ископаемые» когда-нибудь станут целью какой-нибудь экспедиции, значит, в мире явно отвинтился очередной винтик.

Это такое редкое заболевание, при котором неожиданно для себя можно переехать в другое место и всё позабыть. Полагаю, это крайне популярное оправдание, особенно когда наступает дата погашения кредита или звонит жена.

Какое благородное название для сна после плотного обеда, не правда ли?

Из профессионального сленга волжских бурлаков. Так обозначают безвыходные ситуации — такие, как, например, кораблекрушение или отсутствие мелочи на кассе.

Если человека ткнуть в лоб пальцем, а затем повести им вниз, то рано или поздно палец дойдет до «развилки», где придется выбирать дальнейшее направление движения — левую или правую ногу. И еще кое-что: на «развилке» задерживаться нельзя — не так поймут!