Константин Соловьев - Восьмое Небо

Она была в кают-компании «Воблы». И не одна.

Должно быть, это был разгар ужина. В иллюминаторах вместо неба висела извечная пустота, но Ринриетта все равно решила, что это ужин. Паточная Банда редко собиралась в полном составе за завтраком – Габерон по своему обыкновению спал до полудня, Шму старалась перехватить свой кусок незаметно, Корди и подавно редко утруждала себя утренним приемом пищи – ее ждали таинственные нижние палубы и тысячи неразгаданных загадок.

Но на ужин непременно собиралась вся команда, Дядюшка Крунч не терпел нарушения Кодекса. Ужин с капитаном – не прихоть и не трапеза, а целый ритуал, уклониться от которого - позор для небохода. За ужином делились планами и рассказывали о прошедшем за день – даже в полный штиль редкий день на «Вобле» проходил без приключений. За ужином болтали о всякой ерунде и подшучивали друг на другом. Делили еще не захваченную добычу и выдумывали друг для друга пиратские прозвища, столь же нелепые, сколь и смешные. Слушали самодовольные басни Габерона и беззаботную болтовню Корди. А иногда она приносила из капитанской каюты патефон – и тогда они под добродушное ворчание Дядюшки Крунча пели нестройным хором старомодные пиратские песни – песни, слова которых теребили ветер задолго до того, как «Воблу» заложили на стапелях…

Они все были здесь – Дядюшка Крунч, Корди, Тренч, Габерон, Шму. Даже Мистер Хнумр по своему обыкновению затаился под столом, сверкая глазами – ждал момент, когда все отвлекутся, чтобы похозяйничать в чьей-нибудь тарелке. Они смеялись чему-то, они тянули руки за кубками, они подмигивали, ухмылялись, кривлялись и жестикулировали. Ринриетта не пыталась догадаться, о чем они говорили, она впилась взглядом в фигуру, сидевшую во главе стола на почетном капитанском месте.

Кажется, у капитанессы Алой Шельмы выдался хороший день. Она расслабленно откинулась на спину стула и катала по тарелке сырную корку, рассеянно улыбаясь чему-то, быть может, собственным мыслям. О чем она думала тогда? Что это за день? Ринриетта не знала. Может, это вовсе и не конкретный день, а просто все ужины в кают-компании «Воблы», объединенные в один, общий слепок ее подсознания…

«Бой идет непросто, прелестная капитанесса. Пожалуй, я воздержусь от оптимистических прогнозов».

Ринриетта вздрогнула. Только сейчас она поняла, как долго молчал гомункул. Очень долго. Тревожный, скверный знак.

- «Аргест» проигрывает?

«Не проигрывает, но… - «Малефакс» помедлил, подбирая нужные слова, - Возможно, этот противник ему не по зубам. «Барбатос» куда младше «Аргеста», но его разум сформировался гораздо раньше стараниями «Восьмого Неба». И он пышет энергией – полупереваренными чарами уничтоженных им кораблей. А еще на его стороне слепая жажда Марева. Боюсь, «Аргесту» будет нелегко…»

Ринриетта обошла кают-компанию по кругу, привычно заложив руки за спину. Глядя на знакомые смеющиеся лица и льющееся вино, не хотелось думать о том, что где-то мир сотрясается от магических ударов, заставляя крошится реальность, что два исполинских хищника терзают друг друга щупальцами, деля уже не сопротивляющуюся добычу – весь воздушный океан.

Она могла об этом не думать. Мир, в котором она находилась, был прекрасным миром, пусть даже ограничивался одним отсеком. Возможно, она сможет провести здесь целые дни или даже столетия – кто знает, как течет время здесь, в эпицентре магического резонанса…

Но Ринриетта знала, что у нее нет на это права. Она рассеянно протянула руку и поправила сбившуюся набок треуголку на голове у Алой Шельмы. Та, кажется, этого даже не заметила – чему-то улыбалась. Быть может, строила планы или размышляла о грядущем богатстве. О том миге, когда она наконец доберется до Восьмого Неба.

- «Малефакс».

«Да, капитанесса?»

Он не назвал ее «прелестной капитанессой», значит, по тону понял, что вопрос будет серьезный.

- Ты говорил, что физически я жива.

«Так и есть. Ваше тело присутствует в реальном мире, но из-за сильнейшего магического излучения вы оторваны друг от друга, хоть и сохраняете остаточные…»

- Где оно?

«На прежнем месте, на капитанском мостике «Барбатоса».

- Хорошо. Оно мне понадобится прямо сейчас.

«Боюсь, это невозможно. Как я уже сказал, мы в зоне сверхсильного магического возмущения, где человеческий разум сродни крайне хрупкому кораблю с малым запасом прочности. Защитный механизм не без моей помощи погрузил ваше сознание в спасительные иллюзии, иначе оно попросту бы распалось на бессвязные рефлексы. Я не хочу, чтоб вы сошли с ума, капитанесса».

Она досадливо мотнула головой.

- Мне нужно всего несколько секунд. Может, минута. Я не собираюсь делать долгие прогулки.

Кажется, «Малефакс» понял, что она имеет в виду. Потому что на некоторое время погрузился в тяжелую задумчивость.

«Я не могу восстановить связь между вашим сознанием и вашим телом, это неизбежно убьет необходимые для стабильности рассудка связи».

- О каких связях ты говоришь?

«Человеческий мозг в некотором смысле похож на сложнейшую такелажную систему. Миллионы миллионов тросов и канатов разной степени толщины, переплетение которых образует систему управления. Если возложить на них слишком большую нагрузку, тонкие концы лопнут и это нарушит тончайший баланс связей. Если вы понимаете, о чем я».

- Я небоход, разумеется, я понимаю! Но мне нужно, чтоб ты дал мне управление парусами. Если ты понимаешь, о чем я.

«Возможно… Возможно, я могу это сделать. Не самый простой способ, но об обещает относительный успех. Вопрос лишь в том, сочтете ли вы его приемлемым».

- Что это значит?

«Я подключу ваш разум к вашему телу, но не напрямую, а опосредованно, через своеобразный магический предохранитель. Это потребует прорву сил, но, возможно, у меня получится. Особенно если «Аргест» будет столь добр, чтоб поделится со мной частью своей энергии…»

- Значит, ты попросишь его. Передай ему, что я знаю, как уничтожить «Барбатоса». Возможно, это его единственный шанс.

«Я должен предупредить, капитанесса, - голос «Малефакса» сделался серьезен и сух, как самум, - Даже если мне удастся уговорить его, это определенно не покажется вам легкой прогулкой. Связь с вашим телом будет зыбкой, условной, едва достаточной для осуществления самых простейших моторных функций. Ваше сознание частично будет погружено в мир нематериального, который может показаться вам крайне… неприятным местом. Я попытаюсь экранировать ваш разум от самого сильного излучения, но даже я…»

- Все в порядке, «Малефакс», начинай подготовку.

В этот раз в голосе гомункула звучало искреннее почтение:

«Будет исполнено, госпожа капитанесса».

Некоторое время она наблюдала за Паточной Бандой. Она не слышала ни голосов, ни звона стаканов, ни заливистого смеха, но все равно не могла оторваться от этого зрелища. Наверно, подумалось ей, для высшего разума, если он существует, все мы похожи на такие двигающиеся цветные картинки. Он не понимает их слов, не понимает их действий, но старательно смотрит, сам не в силах понять, что ими движет, логика или первозданный хаос. Так мы сами иной раз наблюдаем за резвящимися в солнечных лучах рыбешками, размышляя о том, что видим – беспорядочный танец или сложный просчитанный узор. Бедный «Аргест». Он обречен всю свою жизнь наблюдать за людьми, пытаясь разобраться, какие ветра нас влекут и по каким законам они дуют. О да, ему хватит работы…