Дарья Земская - К чёрту на рога!

Парочка, мальчик и девочка, только-только вступившие обеими ногами во взрослую жизнь, не хотят быть съеденными страшной мной и послушно затыкаются. По крайней мере уже не визжат.

— А чего это она на русском? — хлюпает носом девочка.

— Так дубляж же был, — с умным видом поясняет мальчик, стараясь тише стучать зубами.

— Заткнулись, мля! — вновь напоминаю о себе, и пристраиваюсь у ещё пока чистого уголка окна.

А за окном — дивная картина! Василий Палыч пинками гоняет вылеченного Арсения.

— Из-за тебя, урода, — доносится в открытую форточку. — Всё из-за тебя, козла тупорылого. Из-за тебя теперь её отлавливать снова.

Арсений терпит издевательства, дурное настроение и воспитательные пинки Василия Палыча стойко сцепив зубы и не делая попыток удрать от карающего ботинка.

— Василий Павлович, — на сцене появляется ещё один актёр этого погорелого театра драмы и комедии. Тоже мужчина, и тоже в пиджачке. Внешность стандартная, серая. Их штампуют где-то, что ли? — Зафиксировано внеплановое нарушение границы. Мы засекли того, кто связан с Китяжем напрямую.

— Очень хорошо, — типчик отпускает многострадального Арсения, и утирает со лба пот платочком. — Разобраться как можно скорее, обещать всё, что только попросит. Не мне вас учить. Действуйте.

Третий участник спектакля козырнул и растворился в воздухе, как стипендия бедного и голодного студента. Следом за ним исчезли Василий Палыч и Арсений. Однако перед этим их окатило грязной водой с балкона второго этажа. Что же, мои бывшие соседи остались верными себе. Зачем выливать воду, которой мыл пол, в унитаз, когда можно с балкона? Особенно, когда под ним кто-то так упоённо орёт. Вот такие они чистоплюи. Бывает.

Поворачиваюсь к детишкам.

— Теперь вы двое…

У девочки не выдерживают нервы и она, с придушенным всхлипом, сползает с дивана в глубокий обморок.

— Ну, о`кей, — хмыкаю я, — тогда ты, мальчик.

— Не ешьте меня, — пищит мальчик, вжимаясь в угол дивана.

— А её? — киваю на девочку.

— Её? — мальчик оценивающе смотрит на свою подружку. — Её можно.

Вот же мужчины нынче пошли!

— Больно костлява, — ворочу нос от предложенного. — Короче так, пацан, вы оба меня не видели. Понял?

Мальчик часто-часто закивал.

— Окна можешь не отмывать, — великодушно разрешаю я. — Придёт это чмо, которое вам хатку сдало, пусть само корячится.

Интересно, бывшенький сам за деньгами придёт, или мамашку свою пришлёт? Меня всегда злость брала, когда он не доносил получку до дома. «Ну я же помогаю маме,» — блеял бывшенький в таких случаях. Маме он помогает, ага. Десять раз из двенадцати. А с учётом тринадцатой зарплаты, то и одиннадцать. В доме нормальной стиральной машины и шкафов нет, а он «маме помогает», мразь.

Скорее бы Наташа родила, что ли. Пусть теперь его мама ему помогает. Никогда не думала, что буду о таком мечтать. Всё таки женская натура очень загадочная и подлая.

Так, и куда мне опять податься? Домой не охота, вечер только начинается. Кого я ещё не поставила не уши? Правильно. Человека, который знает современный английский. Предвкушающе тру руки и ухожу из квартиры бывшенького. Что примечательно, через дверь. Детишки больно впечатлительны, не фиг их до инфаркта раньше времени доводить. Лучше я до инфаркта мою бывшую великую любовь доведу.

Слава до инфаркта доводится не хотел, но пришлось. Выслушав вместо приветствия уже ставшее дежурным «А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!», выкладываю перед Славой пергамент и упираю руки в бока:

— Переводи.

— Как ты здесь вообще оказалась?

Ага, щас, так я тебе и сказала. Разбежался, прыткий мой козлик.

Цепляю на личико суровое выражение:

— Этого тебе знать пока не обязательно. Переводи.

— Ну не обязательно, так не обязательно, — бурчит Слава, разворачивая пергамент. — Ты обычно предупреждаешь.

— А сегодня мне повезло, — хмыкаю я.

Действительно повезло. Обычно моя любовь великая обитает у своей девочки. А тут надо же, соизволил домой заглянуть! Нет, я бы и к его девочке зашла, с удовольствием доведя до инфаркта и её, но я на неё без смеха смотреть не могу. Правда. Она вызывает у меня только положительные эмоции и здоровый, искренний смех. Почему? Во-первых, у неё одна грудь больше другой. Это с учётом того, что она ещё не рожала. Во-вторых, её щёки иногда выглядят, как брыли у бульдога. И вот этот сисястый бульдог на фоне моего Славы выглядит очень забавно. То ли я чего-то не понимаю в жизни, то ли у неё вагина поперёк, но почему-то именно дурнушкам везёт. А может, она просто человек хороший, а я, неблагодарная бяка, этого в упор не замечаю. Я же злой человек, да. Но смотрятся они вместе всё равно достаточно забавно.

— Это что? — отрывает меня от размышлений Слава, тыча пальцем в пергамент и делая страшные глаза.

Я тут же включаю идиотку. Опираюсь локтями о компьютерный стол, ложу подбородок на ладони и, хлопая ресницами, сладко пою, объясняя, как малолетнему ребёнку:

— Это пергамент, а это вот буковки. Слава, представь себе, они даже складываются в слова. Честно-честно.

— Это я вижу, — кивает Слава, пропуская издёвку мимо ушей. За столько лет нашего знакомства уже приноровился. — Но смысл…

— А мне не нужен смысл, — перебиваю я. — Мне нужен перевод. Дословный и буквальный. Только если там есть имена собственные, не переводи, пожалуйста. Ты знаешь, это для меня больная тема.

— Это для тебя повод для беганья по потолку, — соглашается Слава, берёт чистый лист, ручку, и закапывается в перевод.

Прекрасно знает, что если мне что-то нужно, то я так просто не уйду. Проще дать сразу, что бы потом не мучиться. Очень долго и очень смачно. Бывали уже прецеденты, что уж там.

— А у тебя есть что-нибудь поесть? — вспоминаю о том, что уже давно ничего, кроме чая и сигарет, в рот не брала.

— Еда в магазине, — отмахивается Слава.

— Вот вечно у тебя так, — бурчу я. — Ни пожрать, ни интернетов, ничего. И что я в тебе вообще в своё время нашла, не подскажешь?

— Меня, — подсказывает моя бывшая великая любовь. — Или иди в магазин, или я не знаю.

— И денег у тебя вечно нет, — теперь моя очередь пропускать всё мимо ушей. — Ты же нищеброда кусок.

— Я работаю над этим, — скрипит зубами Слава.

Видимо я опять наступила на его излюбленную мозоль. Как всегда. Никто не любит правду, никому она не нужна.

Кушать всё таки хотелось. А у меня в рюкзаке мяско. Значит, будем готовить. За одно и морозилку Ванечке забью.

Ванечка это Славин младший братик. Добрейшей души человек, геймер, гик, хикки и просто задрот. Ростом и комплекцией Ванечка два на полтора, силищи — подковы гнуть. Одно в Ванечке плохо, он ленив до невозможности, и всё ждёт, когда же на него упадёт мешок денег из инкассаторского вертолёта. Ну вот, дождался. План, внезапно нарисовавшийся у меня в голове, был прост, как табуретка.