Станислав Лем - Звездные дневники Ийона Тихого. Рассказы

С этими словами Дурдиот поглядел на меня большими глазами и тихо закончил:

- Машина сказала это два дня назад… И вот мы собрались здесь и ждем…

- О почтенный Дурдиот! - вскричал я, приглаживая ладонью взъерошившиеся от возбуждения волосы. - Страшна твоя повесть и совершенно невероятна! Но скажи мне, очень тебя прошу об этом, почему вы не восстали против этого механического чудовища, истребившего вас, почему позволили принудить себя к…

Дурдиот вскочил, всем своим видом выражая самое горячее возмущение.

- Не оскорбляй нас, чужеземец! - воскликнул он. - Речь твоя необдуманна, но я тебя прощаю… Взвесь в своих мыслях все, что я рассказал тебе, и ты непременно придешь к тому правильному выводу, что Машина соблюла принцип свободной инициативы; и хотя тебе это может показаться удивительным, она оказала большую услугу народу Дурдиотов, ибо нет несправедливости, где закон провозглашает свободу превыше всего и где всякий, кто счел бы ограничение свободы…

Он не докончил, ибо раздался страшный скрип, и яшмовые двери величаво раскрылись. Увидя это, все Дурдиоты вскочили с мест и бегом кинулись к ведущей наверх лестнице.

Дурдиот! Дурдиот! - кричал я, но мой собеседник только помахал мне рукой и исчез в глубине Дворца.

Я стоял довольно долго, потом увидал отряд черных автоматов; подтопав к стене Дворца, они открыли в ней дверку, и оттуда высыпалось множество красиво блестевших на солнце кружков. Потом они покатили ли кружки в чистое поле и там остановились, чтобы закончить какой-то неоконченный рисунок узора. Двери Дворца оставались широко открытыми; я подошел на несколько шагов, чтобы заглянуть внутрь, но по спине у меня прошел неприятный холодок.

Машина разверзла свои железные уста и пригласила меня войти.

- Но я-то ведь не Дурдиот, - возразил я.

С этими словами я повернулся, поспешил к своей ракете и уже через минуту работал рулями, возносясь с головокружительной скоростью в небо.

Oдин из главных ракетных путей в созвездии Большой Медведицы соединяет между собой планеты Мутрию и Латриду. Мимоходом он огибает Таирию - каменистый шар, пользующийся у путешественников самой дурной славой благодаря целым стаям каменных глыб, его окружающих. Местность эта являет собою образ первобытного хаоса и ужаса; лик планеты едва виднеется между каменных туч, в которых непрестанно сверкают молнии и грохочет гром от сталкивающихся между собою глыб камня.

Несколько лет назад пилоты, курсирующие между Мутрией и Латридой, стали рассказывать о каких-то чудовищных тварях, которые внезапно выскакивают из колеблющегося над Таирией тумана, накидываются на ракеты, охватывают их своими длинными щупальцами и пытаются увлечь в свои мрачные логовища. Сначала пассажиры отделывались легким испугом. Но вскоре разнесся слух, что эти чудовища напали на одного пилота, который, пользуясь обеденным перерывом, прогуливался в скафандре по палубе ракеты. Было в этом немало преувеличения, так как этот пилот (мой хороший знакомый) попросту облил свой скафандр чаем и вывесил его за иллюминатор просушить, но в этот миг налетели странные извивающиеся создания, сорвали скафандр и умчали его.

Тут на всех окрестных планетах поднялось такое возмущение, что на Таирию была послана специальная разведывательная экспедиция. Некоторые участники ее утверждали, что в глубине туч над Таирией живут какие-то змеистые, похожие на осьминогов существа; но это не подтвердилось, и через месяц экспедиция, не отважившись углубиться в мрачные лабиринты кремнистых туч Таирии, вернулась ни с чем на Латриду. Позже отправлялись и другие экспедиции, но ни одна не дала результатов.

Наконец на Таирии высадился известный космический бродяга Ао Мурбрас с двумя собаками в скафандрах, чтобы поохотиться на загадочных тварей. Через пять дней он вернулся один в состоянии крайнего изнеможения. По его словам, невдалеке от Таирии вынырнуло из тумана множество чудовищ, охвативших щупальцами и его и собак; но охотнику-силачу удалось, выхватив нож и размахивая им наудачу, освободиться от смертельных объятий, жертвой которых стали бедные псы. На скафандре Мурбраса, изнутри и снаружи, остались следы борьбы, и в нескольких местах к нему прилипли какие-то зеленые обрывки, словно от волокнистых стеблей. Ученая комиссия, тщательно исследовав эти обрывки, заявила, что это фрагменты многоклеточного организма, хорошо известного на Земле, а именно Solarium Tuberosum, клубненосящего растительного организма с перистораздельными листьями, привезенного испанцами из Америки в Европу в XVI веке. Это известие возбудило умы, и трудно описать, что произошло, когда кто-то перевел ученые выводы на обычный язык и оказалось, что Мурбрас принес на своем скафандре стебельки картофельной ботвы.

Доблестный путешественник, глубоко уязвленный тем предположением, будто в течение четырех часов он сражался с картошкой, потребовал, чтобы комиссия отказалась от этого унизительного вывода, но ученые возразили, что не могут вычеркнуть в нем ни единого слова. Волнения сделались всеобщими. Возникли клубы Картофелистов и Антикартофелистов, охватившие сначала Малую, а потом и Большую Медведицу; противники осыпали друг друга самыми тяжкими оскорблениями. Все это, однако, выглядело детским лепетом в сравнении с тем вкладом, который внесли в спор философы. Из Англии, Франции, Австралии, Канады и Соединенных Штатов собрались самые выдающиеся теоретики познания и представители чистого разума, и результат их усилий был поистине поразительным.

Физикалисты, исследовав вопрос всесторонне, заявили, что когда два тела А и В движутся, то можно выбирать, движется ли А относительно В или В относительно А. Так как движение - вещь относительная, то с одинаковым правом можно сказать, что человек двигается относительно картофеля и что картофель движется относительно человека. Поэтому вопрос о том, может ли картофель двигаться, становится бессмысленным, а вся проблема - мнимой, то есть вообще несуществующей.

Семантики заявили, что все зависит от того, как понимать слова «картофель», «может» и «двигаться». Так как ключом является глагол «мочь», то его надлежит тщательно исследовать. Затем они приступили к созданию Энциклопедии Космической Семасиологии, первые четыре тома которой были посвящены глаголу «мочь».

Неопозитивисты решили, что непосредственно нам даются не пучки картофеля, но пучки смысловых выражений; а затем они создали логические символы, означающие «пучок картофеля» и «пучок выражений», построили специальный расчет констатации из одних только алгебраических знаков и, исписав море чернил, пришли к тому математически точном и, несомненно, верному выводу, что 0 = 0.