Владимир Санин - Приключения Лана и Поуна. Повесть [журнальный вариант]

- Это наш друг, не бойтесь! - счастливо смеясь, кричали Аркаша и Лешка. - Поднимайтесь, это ведь Чудак, Михаил Антоныч!

Узнав в пришельце того доброго человека, который был первым спутником Лана, кваны вскочили на ноги и радостными криками приветствовали своего спасителя. Теперь уже в победе никто не сомневался, и воины бросились на все еще скованных смертным страхом тауров. Но Чудак их остановил.

- Не надо больше крови, - сказал он. - Враги уже поняли, что кваны непобедимы, пусть уйдут.

И тауры, которым старый Вак не без сожаления сообщил о милосердии Главного Бога, под хохот и улюлюканье кванов бросились бежать. На минуту они замешкались, и тогда все увидели, как разъяренный Гуал опустил тяжелую палицу на голову изменника Воока. В примитивном сознании Гуала мелькнула мысль, что именно Воок навлек несчастье на племя тауров, хитро подставил их под удары богов, которые, как видно, надежно охраняют кванов.

Михаил Антонович чуть не прослезился, осознав, каким своевременным оказалось его появление.

- Ведь я должен был полететь только завтра, - смеясь и вытирая платочком глаза, повторял он. - Мальчики мои, ведь я должен был полететь только завтра!

И обнимал вцепившихся в него мертвой хваткой Аркашу и Лешку.

Из пещеры доносились душераздирающие вопли пленника, о котором все забыли. По просьбе Лана и Поуна вождь велел его развязать. Потрясенного таура напоили, показали ему груду брошенного его соплеменниками оружия, и затем Вак по просьбе Аркаши сказал пленнику:

- Кваны не станут убивать таура. Пусть он идет в свое становище и поведает обо всем, что видели его глаза. И пусть предупредит тауров: если они еще раз нападут на кванов, то будут перебиты все до единого!

Тауру дали еду на дорогу, и он, не веря своей свободе и каждую секунду ожидая удара сзади, пустился наутек.

- Жил-был таур трусливый!… - неожиданно затянул Коук, и все подхватили:

Племя праздновало победу. Это был, наверное, самый памятный день в жизни кванов, рассказы о котором сохранились на многие поколения.

Хотя ребята изнывали от желания узнать московские новости, они тактично позволили Чудаку сначала раздать подарки.

Конечно, в первую очередь получили свои леденцы детишки: каждому досталась целая жестяная коробочка, и пусть читатель, юный или бывший когда-то юным, представит себе радость обладателей такого волшебного лакомства. Вся площадь заполнилась сплошным хрустом и счастливым визгом, и Чудак, на котором повисла гроздь благодарных мальчишек и девчонок, изнемогал от смеха.

Женщины затем были одарены несказанно прекрасными стеклянными бусами, шелковыми лентами и карманными зеркальцами. И это привело к неожиданному последствию: почти до вечера племя не ело, потому что женская его половина с бурным восторгом изучала свои отражения. Мужчины даже оробели - так похорошели их жены и подружки, украшенные бусами и разноцветными лентами.

Затем настала очередь воинов: каждому из них Чудак вручил по добротному ножу, а седобородому Тану - настоящий кинжал в стальных ножнах. Кроме того, кваны получили изрядный моток нейлоновой лески и запас рыболовных крючков, и Лешка, не теряя времени, тут же организовал краткосрочные курсы по изготовлению удочек.

Наконец, подарки были розданы, и Чудак уединился с ребятами для долгожданного разговора.

Все произошло так, как и представляли себе друзья. Вернувшись домой после поездки в универмаг, Михаил Антонович был потрясен исчезновением древнелета. Учитель не допускал и мысли о том, чтобы Аркаша оказался способным на столь легкомысленную выходку, и, рассуждая логически, предположил, что его юный друг оказался жертвой какого-то чрезвычайного обстоятельства. Мальчишка-сосед подтвердил: да, в квартиру несколько часов назад заходил Лешка Лазарев, «тот самый нападающий, который утром забил три гола, слышали?»

Чудак немедленно позвонил родителям, встревоженным отсутствием сыновей, и с глубоким огорчением убедился в правильности своей догадки.

Произошло непоправимое. Свой древнелет Чудак создавал много лет. Конечно, теперь ничего не надо придумывать вновь, второй экземпляр машины можно изготовить значительно быстрее, скажем, за полгода, но стоит ли говорить, что такой срок никого устроить не мог? Кто даст гарантию, что за это время с ребятами ничего не произойдет?

Нельзя было терять ни минуты. Михаил Антонович пригласил к себе родителей беглецов, рассказал им всю правду и попросил не бить тревогу, а срочно прийти к нему на помощь. Умолчал он лишь об одном обстоятельстве, которое волновало его больше всего: какую кнопку нажали ребята? Если большую и синюю, то есть надежда, что сейчас они находятся среди гостеприимных кванов, но если любую другую… Чудак и думать боялся о том, что произойдет в этом случае: искать беглецов во всей истории Земли, пожалуй, безнадежнее, чем пресловутую иголку в стоге сена.

К счастью, Лазарев и Сазонов-старшие оказались людьми мужественными и волевыми. Всецело доверившись учителю, они взяли очередные отпуска, общими усилиями приобрели все необходимые материалы и более полутора месяцев дневали и ночевали на квартире Чудака. Конечно, значительно проще было сделать древнелет на заводе, но Михаил Антонович опасался, что пока на это будет дано разрешение, пройдут драгоценные дни и даже недели. Прав он был или не прав - другой вопрос, но факт остается фактом: как и первый древнелет, второй сооружался без всякой огласки в той же комнате. Помимо размеров, он отличался от своего предшественника лишь сиреной, на которую Чудак возлагал большие надежды: быть может, ее гул подскажет ребятам, что помощь пришла.

- И всего несколько часов назад, - закончил учитель свой рассказ, - я пожимал руки вашим родителям. Все они здоровы, но, скажу откровенно, считают минуты, оставшиеся до вашего возвращения. Я понимаю, что сегодня у кванов большой праздник, однако задерживаться нельзя. Готовьтесь к полету.

Чудак, Аркаша и Лешка стояли у древнелета, а вокруг них столпились кваны. Шутка ли сказать - ведь племя, быть может, навсегда расставалось с Ланом, Поуном и Ваталом, сыном Неба, который своим громовым голосом спас кванов от гибели.

Уже были сказаны все слова и спеты прощальные песни. Женщины плакали, и даже на глаза воинов набегали непривычные им слезы. Положив тяжелую руку на плечо плачущей Лавы, ссутулился Нув, с незнакомо серьезным лицом застыл шутник Коук и хмуро разглядывал свои натруженные ладони одноглазый Вак. Печально склонила голову красавица Кара: ей очень нравился Поун и, может быть, впервые она отдавала себе отчет в том, что испытывала к сыну Луны не только дружеские чувства. Нужно сказать, что и Лешка чувствовал в себе какуюто странную неуверенность, когда встречался взглядом с Карой.