Владислав Безлюдный - Из Кармана

— Приветствую вас, братья. Сегодня наш орден собрался для юбилейной пятидесятой встречи. Это не обычная встреча. Я хочу представить вам нового члена нашего тайного общества. Знакомьтесь, это брат, свято чтущий наши общие ценности: великую Богиню, творчество и пельмени!

К столу подошёл молодой человек, скромно улыбнулся и протянул руку первому, кто к нему подошёл. Тот пожал руку и обнял его:

— Приветствую, брат!

Общество Виноградного Велосипеда приняло нового члена. Его быстро ввели в курс дела, по ходу пояснив правила, привилегии и обязанности участников собрания. А затем все дружно предались процессу поглощения пельмешков. Все, кроме него. Невысокий полноватый мужчина скромно сел в дальнем углу комнаты и что-то записывал в блокнот.

Как выбить палас — вездеход? Особенно, если он гусеничный? Наверное, сложно. А именно его увидел перед подъездом Антон. В сказках ковры-самолёты, а тут…

Пора бы уже ничему здесь не удивляться. Да всё никак не получается.

Его часто удивляло, сколько здесь странных предметов, которые существуют только потому, что кто-то их придумал, а не потому, что они нужны. Правда, для человека, прожившего двадцать лет в мире айфонов, парикмахерских для собак, и электрических вилок для спагетти, этот мир выглядел не таким уж и странным.

Антон выдохнул. Так, к чёрту ковры, паласы и прочий бред. Надо развеяться, пока не пришёл Никанорыч, и не проснулся красавчик — мотоцикл.

За время пребывания здесь его уже начали доставать некоторые нюансы. Например, вчера учёный, придя домой объявил:

— Ребята, есть две новости.

— Начинай с любой, — обречённо пробормотал Антон, зная, что экстравагантный Никанорыч вечно что-то удумает такое, что хоть стой, хоть падай.

— Думаю, ни для кого не секрет, что вы живёте у меня. Про вас узнали все, кто только мог. И сразу же заинтересовались. А здесь контингент, сами понимаете, какой. А теперь хорошая новость — чтобы они не докучали, я им всем сказал, что вы пара. Пусть остудят пыл.

— Час от часу не легче. Тоже мне пара.

Антон грустно опустил глаза. Теперь все будут думать, что они — семейка нетрадиционной ориентации. Как и большинство здесь. Конечно, Никанорыч объяснял, что не все в районе «голубые», и есть просто странные товарищи, которым не нашлось места в обычном обществе. Но их двоих только что приписали именно к самым, что ни на есть, настоящим, гомикам. И это ему совсем не нравилось.

После таких новостей Антону меньше всего хотелось попадаться кому-то на глаза. Он надвинул на глаза кепку, найденную дома у учёного, и побрёл по утренней улице.

Утро было тёплым и солнечным. Ночью прошёл дождь, и солнечные зайчики плясали по лужам. Глядя на них, он невольно загрустил о доме. Хотя… Скорее не о доме, а о своей прошлой жизни, свободной и бесшабашной. О чём он сейчас думал? О ветре в лицо, о скорости. А здесь…

— Ага, тут всё медленно и размеренно.

Антон обернулся, чтобы посмотреть, кто же это сказал. Перед ним стоял конь. Самый настоящий конь, запряжённый в типичную для деревни телегу. На боку чудо-зверя красовался номер «64». Чудесно. Вот только коней говорящих сейчас не хватало.

Животное что-то жевало и шло рядом с ним, прихрамывая на одну ногу. Вид у коня был дружелюбный, даже заинтересованный. Ну, насколько это можно было определить по его морде. Специалистом в конской психологии Антон точно не был. Он снова подумал, что пора уже перестать чему-то удивляться. Наверное, когда-нибудь он привыкнет. Но не сегодня.

— Куда путь держишь? — снова обратился копытный к Антону.

«Чёрт с ним!» — решил парень, уж если тут всегда такое творится, пускай будет говорящий конь…

— Да так, гуляю просто. А ты?

— А мне работу поручили. Ничего сложного. В городок зомби заехать, взять цистерну, набрать мозгов и привезти полную назад.

— Зомби? Настоящие?!

— Ага. Странные, конечно, товарищи. Но кормят хорошо всегда, вежливые, и вообще приятно иметь с ними дело.

Некропетровск был небольшим спокойным городком. Живцы заглядывали сюда настолько редко, что некоторые местные поговаривали, что их уже не существует. Сами же местные далеко от города никогда не отходили.

— «Улица Зловещих Мертвецов», дом пятнадцать, — прочитал Антон. — Ну и название.

— Да, есть такое. Зомби любят иронизировать по поводу людских стереотипов о себе. Раз в год устраивают человеко — парад. Изображают живцов. Кстати, мы уже приехали.

Антон тем временем успел прочитать вывеску на соседнем здании. «Н.А.М.Я.С.О». Он подошёл ближе и прочитал: «Национальная Академия Мёртвых Языков, Спиритизма и Оккультизма». И чего только не придумают. Академики.

— Пошли, а то дотемна не успеем отметиться и сдать накладные, — поторопил его конь.

Возле дома встретил их пожилой и весьма неплохо сохранившийся мертвяк.

— А вы, я смотрю, недавно у нас?

Конь фыркнул:

— Угомонись, это живец.

— А, бывает, — ответил зомби, совершенно спокойно. — Но проходит.

Антон наклонился к коню и только собрался спросить, как их мёртвый знакомый сам подошёл к нему и, подмигнув, сказал:

— За ваши мозги, если они конечно у вас есть, можете не волноваться!

Чего только не увидишь в этом месте. Зомби оказался не просто безобидным и чудаковатым, но и борцом за здоровый образ жизни, правильное питание, вегетарианцем и пасечником. Впрочем, продукты его пчеловодства Антон пробовать не решился. Конечно, вряд ли этот мёд делали мёртвые пчёлы. Но мало ли…

Коня штатные сотрудники крупнейшего государственного в городе мозгозаготовительного предприятия «Некропетровскглавзаготмозгснаб» наняли для транспортировки мозгов. Мозги здесь собирали в особых местах. Собственно сейчас был сезон уборки урожая, как его здесь называли — "утечки мозгов". Антону это напомнило сбор пыльцы пчёлами. Как и у мёда, у мозгов были свои сорта, зависящие от прежних хозяев. Элитными считались мозги учёных. А на последнем по ценности месте оказались философы.

Хозяин с удовольствием рассказывал об особенностях работы по заготовке мозгов:

— Вы себе даже не представляете, какой бред творится потом в голове от всей этой философии. Ни с каким похмельем не сравнить! Я бы философию запретил, как наркотики! Вот начитаются всяких Кантов с Юнгами, а у нас потом несварения и отравления пищевые. После фрейдистов вообще пучит. Одно успокаивает — с тех пор как я вышел из профсоюза зомби и перешёл на здоровое, полноценное питание, мне уже совершенно всё равно, знаете ли! Хотя, каюсь, порой вспоминаю старые времена — собрания профсоюза, корпоративчики всякие.