Виктор Емский - Шмордонские игры [СИ]

Ковыряясь в одежде лорда Крокозябла, бабка приговаривала:

— Еще совсем новый костюмчик! За две тысячи тагриков продам Хинка́лу Бесчестному, он опять жениться собрался… О, ботиночки на меху! Предложу за три тысячи Беко́ну Костлявому. Раз он купил путевку на Дубарь — как раз там и пригодятся…

Подняв с песка носки Крокозябла, бабка нюхнула их, подумала немного и произнесла со знанием дела:

— Совсем еще свежие. Всего день в них походили. Запечатаю в полиэтилен и продам за сто тагриков как новые.

По всей видимости, старуха была хорошо знакома сержанту, потому что тот, подойдя к ней, выдрал из рук бабки одежду и обувь посла, сказав при этом:

— Чурчхела! Пошла вон отсюда!

— Как это так?! — вскричала старуха. — Шмотки уже три часа тут валяются! Кто-то забыл. Это моя добыча, потому что я первая нашла!

Сержант, ничего не говоря, со всей полицейской дурью поочередно пнул бабкины сумки, и кукуруза с рыбой разлетелись по всему пляжу.

— Изверг! — рявкнула бабка, принимаясь собирать рассыпанный товар.

Сержант, не обращая на нее внимания, передал вещи Крокозяблу, и тот стал одеваться. Тем временем полицейский подобрал с песка один из кукурузных початков, вымыл его в море и, оперативно обглодав, заявил:

— Посолил хорошо.

— А деньги где? — спросила Чурчхела, возникнув у сержанта за плечом.

Сержант тут же сунул ей в руку обглоданную кочерыжку и обратился к послу:

— Пойдемте, господин Крокозябл. Министр полиции Квас ждет вас в отеле «Полный релакс». Обед уже подан.

— Чтоб ты от этой кукурузы в штаны наложил! — каркнула Чурчхела.

Полицейский, не оглядываясь, лягнул ногой назад, и бабка с воплем завалилась на только что собранные ею сумки, а Крокозябл направился в сторону набережной.

На пути к отелю он спросил у сержанта:

— Не убили вы ее там?

— Ее даже шмордонский снаряд не убьет, — ответил полицейский. — Она его на лету поймает, так же на лету сварит и продаст как початок кукурузы.

Посол, удивленно покачав головой, вышел на набережную и вдруг почувствовал, что любой его дальнейший шаг стал отдаваться болью в спине и ногах. Но Крокозябл считал себя истинным шмордонцем, закаленным в горнилах многочисленных сражений и потому решил не обращать внимания на легкое недомогание, проявившееся так некстати…

Спустя два часа, в номере отеля, Крокозябл, будучи одетым только в трусы, уже лежал в кровати на животе и постанывал от наступившего облегчения, которое было связано с толстым слоем противоожоговой мази, облепившей его ноги и спину. Во время обеда с министром полиции Квасом у посла резко поднялась температура и спину посетила нестерпимая боль. Вызванный министром врач произвел обработку обгоревшей кожи Крокозябла специальной мазью, и теперь посол почувствовал себя лучше.

— Вот и все, — сказал доктор. — Крем вместе с чеком я оставляю на тумбочке. Мажтесь им по мере надобности. Через несколько дней боль сойдет на нет. Вместе с кожей.

С этими словами врач покинул номер отеля.

— На пляже нужно быть осторожным, — сочувственно сказал Квас. — Тем более — с таким белым телом, как у вас. Ладно, выздоравливайте, а я удаляюсь, так как у меня своих дел полно. Номер вам предоставлен на три дня. Чеки на оплату услуг отеля я положил на тумбочку.

Квас вышел, хлопнув дверью. Крокозябл, пошарив рукой по тумбочке, схватил оба чека и поднес их к своим глазам. Настроение посла тут же упало ниже кроватных ножек и из горла вырвались слова:

— Номер на три дня за пять тысяч тагриков?! Визит врача три тысячи?! За что? За тюбик крема? Мерзавцы! Грабители!

Здесь его осенило неким подозрением, и он повторно стал шарить рукой по тумбочке. Поиски быстро увенчались успехом, потому что в пальцах его оказался третий чек. Ознакомившись с ним, Крокозябл с негодованием сказал вслух:

— И оплату обеда в ресторане на меня повесили! Тысяча тагриков! Я только тарелку солянки съел, а все остальные блюда сожрал министр полиции!

Он попытался вскочить с кровати, но резкая боль дернула его за ноги, и Крокозябл вынужден был снова принять лежачее положение. Поругав ненавистную ему Джаппурию тридцать минут, посол устал и провалился в сон.

Снились ему снега Дубаря, дожди Слякоти и свежий ветер Потенции. А потом привиделось вдруг большое зеленое поле, по которому он бежит, ступая босыми ногами…

Неожиданно поле сменилось бетонными трущобами, и посол понял, что он находится в узком переулке, зажатом с двух сторон высокими стенами. Крокозябл стоял в колодце бетонных сооружений и смотрел на громадный шмордонский танк, выезжающий из-за угла.

Посол, оглянувшись, увидел у себя за спиной самый обычный тупик. Деваться из переулка было некуда и Крокозяблу стал ясен дальнейший сюжет, ибо танк, наддав, понесся прямо на него. Он попытался взлететь, но вспомнил, что обгоревшая спина не даст расправить крылья. Да и крыльев-то никаких нет, потому что он человек, а люди, как известно, летать совсем не умеют!

Вдруг железная махина резко остановилась всего в нескольких метрах от Крокозябла, в башне откинулся верхний люк, и из него выбралась бабка Чурчхела. Она по-военному ловко спрыгнула вниз, отряхнула руками рваную юбку, и, подойдя к застывшему в ступоре Крокозяблу, произнесла:

— Что, кукурузы на халяву захотелось? Получай!

В руке ее появился кукурузный початок, и она принялась лупить им посла по голове, приговаривая:

— Чтоб ты в штаны наложил!

Крокозябл, проснувшись от ужаса, вынужден был признать сон вещим. Только стучали не по голове, а в дверь номера. Зато пожелание бабки готово было воплотиться в жизнь, так как живот болел неимоверно! Посол вспомнил, что за обедом съел тарелку солянки, порекомендованную ему Квасом. Рявкнув в сторону двери: «Войдите!», Крокозябл вскочил с кровати и унесся в туалет.

Через двадцать минут слегка осунувшийся посол появился в комнате, где обнаружил Пахана Родимого. Тот, удобно расположившись в одном из кресел, читал газету, шевеля своими гигантскими усами. Возле ног начальника городской полиции стоял заветный посольский чемоданчик, украденный ранее на пляже, а на тумбочке лежала большая черная папка.

Опустив осторожно на угол кровати свой тощий зад, Крокозябл сказал:

— Я вижу, полиция Джяна работает отменно.

— Вы это правильно заметили, — ответил Пахан, кладя газету на журнальный столик.

Внимательно посмотрев на посла, он предложил:

— У вас на теле имеются остатки антиожогового крема. Для того, чтобы обгоревшие участки тела быстрее зажили, процедуру необходимо повторить несколько раз. Хотите, я намажу вас еще?

— Буду вам признателен, — кивнул головой Крокозябл.

Он лег на живот и Пахан, взяв с тумбочки тюбик, быстро и аккуратно покрыл мазью пострадавшие участки посольского тела.