Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

— Не делайте глупостей, профессор! — как мог грозно предупредил я на всякий случай. — Я понимаю, что по меркам вашего мира я кажусь вам незрелым ребёнком, лишь заготовкой человека. У вас тут не принято разговаривать на равных с подростками, вроде меня…

— Что Вы! — взмахнул Савелий Аристархович руками. — Я же вовсе…

— Но в том мире, откуда я пришёл, — твёрдо прервал его я, — там, такие как я, составляют боевой авангард. Мы уходим в Проклятые Пустоши, оставляя за спиной мирные дома, и сражаемся с монстрами. У нас нет времени расти, мы вынуждены взрослеть! И я предупреждаю Вас: не недооценивайте меня!

Я изо всех сил захотел, что бы мой магически катар вот прямо сейчас, немедленно, прыгнул мне на руку! Я даже руку поднял в грозном жесте… но ничего не произошло.

— Постойте! Пожалуйста! — крикнул Савелий Аристархович.

— Выкуси! — в отчаянии попытался я ударить магией, но опять — облом! Да что такое?! Где, расколдуй колдун корягу, справедливость, я вас спрашиваю?!

— Пожалуйста, выслушайте меня, — профессор был крайне взволнован, но изо всех сил сдерживался. Он был в какой-то нелепой пижаме, сидел на своей кровати в окружении лекарств… а я тут строю перед ним из себя…

— Расскажите мне всё! — потребовал я.

— Всё я не смогу! — вздохнул Савелий Аристархович. — Поймите, «всё» включает государственные тайны, а я давал подписку о неразглашении.

— Не заклинайте мне мозги! — отмахнулся я раздражённо. — Нафига мне ваши государственные тайны?! Расскажите всё, что имеет отношение ко мне!

— Что же, — сказал профессор, поправляя очки, — когда я давал Вам свою визитку, я ведь и рассчитывал именно на серьёзный разговор! Я честно расскажу Вам, всё, что смогу, в расчёте на то, что моя откровенность будет Вами оценена.

— В каком смысле? — спросил я осторожно.

— У меня тоже есть к Вам вопросы, и я хотел бы надеяться на взаимную откровенность! Взаимовыгодный обмен информацией! Ничего больше!

— Хорошо, — согласился я, подумав, — мне информации не жалко!

Мне жалко моего двойника из этого мира, который жил себе спокойно, пока я из мира магии ему на голову не свалился, словно прошлогодний снег. Пусть профессор расскажет, что случилось с двойняшкой, и мне не жалко рассказать ему правду про себя. А ведь он же ещё и не поверит! Кто же в здравом уме поверит в пришельцев из мира магии?!

— Очень хорошо! — потёр руки Савелий Аристархович. — Тогда, с Вашего разрешения, я заварю горячего чаю: мне, в моём текущем состоянии, понадобиться греть горло для долгого рассказа.

Я опять засомневался и смутился. А с чего я взял, что профессор — непременно враг? Не напомните? Собственно, я от него слова плохого не слышал. Вот, врываюсь к нему, угрожаю, а он меня чаем поит. Я даже растерялся секунды на две.

— Конечно, профессор, — согласился я, и стал помогать: — я Вам помогу.

Включил я электрический чайник, помог профессору сгрузить все лекарства с тумбочки в её верхний ящик. Затем Савелий Аристархович, пока электрический чайник вскипал, выбросил старую заварку из китайского чайничка, засыпал свежего чайного листа. Наконец, он достал из тумбочки пакет с бубликами, аккуратно заварил чай, и разлил по чашкам.

— Присаживайтесь! Угощайтесь! — любезно предложил профессор, и начал свой рассказ: — Итак, в тот самый вторник, о котором Вы упомянули, на нашей станции метрополитена случился… э… инцидент. Если верить показаниям немногих свидетелей, выходит фантастическая картина: юноша в странной одежде и со странного вида клинком сражался с ужасным монстром…

— Погодите, — прервал я профессора, — по «показаниям немногих свидетелей» Вы сказали? А что же — камеры?

— Совершенно верно, — невозмутимо кивнул тот. — Видеокамеры были уничтожены мощной электромагнитной вспышкой. Оборудование, включая так называемые «твердотельные жёсткие диски» — вышло из строя, и записи восстановить не удалось. От монстра тоже ничего не осталось.

— Совсем ничего? — переспросил я.

— То есть? — удивился Савелий Аристархович. — Вас это тоже удивляет? Это плохо. Очень плохо! Неужели по нашему городу бродит монстр? Я надеялся, Вы меня успокоите!

— Успокою, — согласился я. — Эти монстры — не животные, понимаете?

— Нет, — признался профессор.

— Это воплощённые кошмары, страхи, овеществлённые мороки. Так понятнее? Морок, даже воплощённый, если его убить — вполне может не оставить трупа, а просто развеяться дымом. Их наделали древние маги — саммонеры. — я старался успокоить Савелия Аристарховича, не врать при этом, но и про малышку Рози и её Чудика ничего не сказать.

— Для чего это?

Вот даёт профессор! Я ему — про воплощённые мороки, созданные древними магами, а он у меня спрашивает — «для чего?»?! А где же крики, вроде: — «Что за чушь?! Какие такие маги?!»?

— Для войны. Их цивилизация погибла, и война магов… — я умолк.

— Продолжайте! Это так интересно! — глаза профессора горели алчным огнём. Похоже, я зря беспокоился, что профессор не поверит моему рассказу. Этот Савелий Аристархович в магию вполне верит. Неужели, доводилось сталкиваться раньше?

— Я расскажу — мне не жалко, но сначала я хочу услышать Вашу историю! — отрезал я, и на показ затянулся чаем.

— Да, конечно! Мне, знаете ли, тоже информации для Вас не жалко. Собственно у меня информации — кот, извините, наплакал, так что и жалеть-то нечего. Так вот. У нас остались лишь глубокие царапины в гранитных плитах пассажирской платформы, да фоторобот героя, честно говоря, мало на Вас похожий.

— Как же Вы меня вычислили? — удивился я. — Ничего обо мне не зная!

— Я учёный! — хохотнул Савелий Аристархович. — Я воспользовался принципами рационального мышления! Мы разработали пару граничных гипотез. Другими словами, я представил, что делал бы такой сугубо мирный человек, как я, нечаянно провалившийся в чужой мир. А наш уважаемый полковник предложил свою версию: что делал бы, по его мнению, подготовленный вражеский лазутчик.

— И что? — нетерпеливо спросил я.

— Я, видите ли, сразу бы сдался тамошним властям. А вот полковник бы занялся разведкой, подготовил бы логово, предусмотрел бы пути отхода, а потом стал бы устраивать диверсии.

— Простите, но где тут я? — у меня никак не получалось взять в толк, как можно было на основе таких разных гипотез, никакого отношения к реальному мне не имеющих, всё же выследить меня!

— Мы понятия не имели о Ваших намерениях, но они с большой степенью вероятности должны оказаться где-то в пределах между моей гипотезой, и гипотезой полковника. Дело в том, что наши с полковником такие разные гипотезы совпадали в двух пунктах. Не скажете, в каких?

Я честно подумал, но…

— Что-то голова не варит как следует, — признался я честно. — Обычно-то я очень сообразительный, но сегодня несколько перенервничал. Колдовать пришлось, по городу по вашим следам гоняться…