Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

Но Алёна уже перешла в атаку:

— Ты, ты и ты тоже! Вы будете добровольными жертвами на алтарь святого дела! — задорно провозгласила она, и так хитро улыбнулась, что стало понятно: тут явный подвох. Те, кто ещё не успел сбежать, поражённо замерли. Это их и сгубило. Попавшиеся в сети коварства были незамедлительно приставлены к грязной работе по очистке бывшей лаборантской комнатки.

Когда-то, видимо, в этой школе планировалось больше лабораторных по химии и физике, плюс, возможно, живые уголки планировались — это судя по количеству лаборантских комнат. Но что-то не сошлось, эта средняя школа стала совсем-совсем средней среди средних, и большей частью лаборантские стали филиалами склада ненужного хлама.

Мы с парнями только присвистнули, когда нам открылся фронт работ.

— Нифига же себе, тут работы, — хмыкнул кто-то из нас, поражённых количеством тяжёлых и очень пыльных предметов, которые нам предстояло перетащить отсюда на чердак. А Алёнка тут же схватила пару тяжёлых старых стульев с таким виноватым видом, будто лично виновата в том, что тут столько хлама.

— Простите… — и так расстроенно захлопала глазами!

Глядя на это, мы с парнями отобрали у неё эти грешные стулья, подхватили пыльные старые парты, и потащили всю эту рухлядь, довольно похихикивая над тем, как смущалась Алёнка нашей внезапно слишком активной поддержкой.

Когда мы вернулись с чердака в лаборантскую, там девчонки уже вовсю наводили чистоту, сметая пыль веков влажными тряпками.

— Молитесь на меня, дети мои! — подбадривала помощников Алёнка, помахивая веником с самых верхов старого громоздкого стеллажа. — Я выбила себе личный кабинет, а всем вам — светлое будущее, и много работы!

— Чего?! — нестройно возмутились мы.

— Холопы пашут, пока светло, — пояснил мой товарищ по несчастью, толкнув в бок локтем.

— А будущее у нас теперь обещает быть очень светлым! — подхватил другой.

— Э, ну, то есть, помещение для заседаний нашей редколлегии я выбила, — тут же засмущалась Алёна, срочно делая большие-большие глаза невинной сиротинушки, и беззащитно хлопая пушистыми ресницами. — Тут я буду пахать, аки рабыня, на ваше светлое будущее!

Обладая лёгким характером, ироничным отношением ко всему, и здоровым чувством юмора, Алёнка могла обратить в милую шутку что угодно: даже обижалась и злилась она так, что все вокруг улыбались, умилялись, и сочувствовали ей. Вот и сейчас переход от образа бодрой диктаторши к образу скромницы был столь красочен, что вызвал дружный ржач, в котором смешались убойные дозы сарказма.

— Пашите, холопы! — громко фыркнула припорошенная пылью девчонка с тряпкой в руках.

Должно быть, Алёна имела живой огонь вместо сердца, потому что если она загоралась какой-то идеей, то быть рядом с ней и не загореться тем же — было не реально. Стоило ей загореться чем-то, как она поджигала всех вокруг. А ничем не гореть Алёна не умела.

Если в классе начиналось повальное увлечение чем-то, а Алёнка это увлечение не разделяла — интерес к такому увлечению быстро сходил на нет. Если же Алёна чем-то увлекалась — в классе начиналось повально увлечение тем же.

Так, например, когда Алёнка обнаружила, что можно очень даже музыкально барабанить по парте, используя костяшки пальцев и пластиковые авторучки, барабанить по партам вскоре стали почти все ученики поголовно, так что педагогическому составу пришлось принимать воспитательные меры и массовый террор.

Вот почему, когда обнаружилось, что совершенно некому выпускать стенгазету, учителя подошли именно к Алёнке. Подошли, выдали идею, пообещали помещение и разрешили ходить по школе повсюду с фотоаппаратом или видеокамерой и снимать всё что угодно — даже на уроках! Алёнка загорелась.

Когда парни закончили переносить тяжести, а девчонки — сметать пыль веков, Алёна внезапно материализовалась перед нами с милой и весьма довольной улыбкой, и пухлыми пакетами в руках.

— А теперь, всем чай и плюшки! Плюшки, печеньки, и конфеты! — объявила она радостно.

И у нас получилось славное такое чаепитие в совершенно неформальной атмосфере, которая подошла бы, наверное, подростковой банде хулиганов, или компании расшалившихся детей.

На том памятном первом заседании нашего клуба Алёна и открыла нам свой гениальный замысел: она загорелась идеей создать под предлогом школьной стенгазеты собственный клуб с отдельным помещением. Это же можно собираться компанией и заниматься чем-нибудь важным и интересным! Пока не очень ясно, чем именно, но — без нудных взрослых! Ну, да, и стенгазету иногда выпускать.

Вообще, творящийся на том «заседании» бардак, сумбур, и творческий хаос остался в моей памяти одним смазанным разноцветным пятном, полным бессвязных выкриков, хохота, и ощущения сумасшедшего карнавала. Но я попытаюсь восстановить несколькими репликами хотя бы основные моменты:

— И чем же, к примеру, мы будем тут заниматься?

Вот, прозвучало уже это самое «мы» — и никому, кажется, слух не резануло. Даже мне — пришельцу из других миров — вполне себе уютным это самое «мы тут будем заниматься» показалось.

— Да всем! — радостно объявила Алёнка, и в её широко распахнутых глазах плясали бесята. — Разве не обидно, что школьные кружки только на чём-то одном зациклены? Разве не хочется всё попробовать?

— Ну, а вот для начала что?

— Да вот хоть бы стенгазету сделаем! Тут и в прозе, и в поэзии можно себя проявить, и в художестве всяком!

— Стенгазета! Пф! Прошлый век какой-то, — хмыкнул один забавный паренёк, занятый тем, что смачно хомячил шоколадный пончик, — Нам ещё эта… шляпы с перьями… и веера…

Вспомнил: его Венькой зовут. Говорю же: забавный.

— Не-не-не! — возразила наша заводила, — Стенгазета — это же хенд-мейд! Андеграунд! Олд-скул! И это ещё, как его…

— Точно! Коллаж можно сделать, например! — подсказал кто-то.

— Кого ты удивишь коллажем?! — скривился Венька, важно надувшись, словно он не Венька, а целый Вениамин. — Сейчас Пи-Ар надо делать! Вот, к примеру, Леди Гага однажды в платье из мяса выступила — вот у всех челюсти отвалились!

— Предлагаешь стенгазету из мяса сделать?!

— Ну, зачем так буквально? Я просто про оригинальность…

— Из макарон давайте! — хихикнул кто-то из девчонок.

— С кетчупом!

— И зря вы про макароны! — заявила Ксюша — девчонка с каштановыми «хвостиками», неразлучная подружка Алёнки, — Вот я в интернете видала: один чел такое из макарон делает — закачаешься!

— В интерактивности же будущее! Динамический HTML на дворе! Вот потому все газеты-стенгазеты теперь — мёртвый жанр! — разошёлся наш Венька, днями и ночами просиживавший за компьютером, но большей частью — в играх.