Алина Илларионова - Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 1 (СИ)

- Тридцать два. С тех пор, как меня убили, я не старею.

Страшные слова прозвучали так спокойно и буднично, что ошеломлённая Триш позабыла о приличии.

- Кто убил?!

- Маг. Да что вы на пороге топчетесь, как неродные? - от чайника по избе расплылся цветочный аромат, и довольный хозяин повернулся к гостям.

Взгляд остановился на груди Триссы Крутоярской, и радушная улыбка сползла с лица, точно смазанная тряпкой.

- Она...

- Слушай, Морокун...

Пламя скакнуло из плошки в ладонь, разбежалось от кисти по плечам на вторую руку. Настоящее, не иллюзорное.

- Шип, ты рехнулся?!

- Спокойно! Неужели ты думаешь, что я приведу сюда того, кто может вам навредить?

- Ты притащил в наш дом мага!

Ведьмарь походил на льва с огненной гривой, застукавшего в любимом лежбище чужака. Его даже затрясло от ярости. Девушку - тоже, но по другой причине. Над бадьёй закурчавился пар, складываясь оскаленной мордой, из печи плюнуло искрами, посуда на полках прыгала, как живая. Триш выбрала из памяти формулу "леденита", не желая калечить друзей наставника, даже таких взрывоопасных.

- Того мага сожрал дракон, если ты помнишь, - эльф бесстрашно встал между "львами". - А к сударыне Триссе отнесись с уважением, пожалуйста.

- Нет, ты точно рехнулся! Выметайтесь оба, пока Линдрэ эту дрянь не увидела! - огненный палец указал на либр. Чувствуя себя в относительной безопасности, девушка выглянула из-за наставника.

- Господин Морокун, я хорошая, правда!

- Хороший маг - мёртвый маг!

- Когда-то я то же самое говорил об орках. Перед смертью ты просил меня не убивать орчонка из нашего отряда, и я сдержал обещание, о чём ничуть не жалею. Дай сударыне высказаться, прежде чем сделать то, о чём будешь жалеть всю оставшуюся вечность.

Покусав губу, Морокун нехотя сложил руки на груди. Огонь утих, зато из ноздрей повалил дым, как бы подчёркивая, что ведьмарь ещё не перегорел и распалиться может в любой момент. В наступившем сумраке его глаза светились как звериные.

- Только ради нашей дружбы, Шип. Ну?

Понимая, что спровоцировать ведьмаря может любое слово, Триш осторожно начала с извинений, на всякий случай держа формулу наготове:

- Господин Морокун, я не знаю, кто... навредил вам и почему, но спешу извиниться за моего коллегу. Не скрою, я использовала против людей либр...

- И лом, - с гордостью подсказал эльф. - Чтобы спасти меня, моя хорошая ученица раскроила голову магу.

Ведьмарь заинтересованно хмыкнул.

- Это тоже, - согласилась Триш. Девушка не раскаивалась ни в Белом Ключе, когда даже Вилль осудил её жестокость, ни теперь. - Но друзья моего наставника - мои друзья, ради которых я готова на всё, даже если придётся снова взяться за лом или...

- Где ты её нашёл? - перебил Морокун, щелчком согнав огненный сгусток обратно в плошку и развеивая дым. Сразу посветлело, в том числе, на душе, так что Триш отпустила формулу в глубины девичьей памяти.

- За чаем расскажу, если нальёшь, конечно. Успокоился?

- Сам не понимаю, почему, - ведьмарь присел на край стола. - Дай-ка мне свою цацку.

- Цацку?

- Либр этот.

Триш посмотрела на наставника и, получив в ответ утвердительный кивок, сняла амулет. Ведьмарь взял его за цепочку с такой гримасой, словно выловил дохлую крысу из кадушки с компотом.

- Такая цацка стоила прежней жизни мне и моей Линдрэ. Новая, в Сумеречье, совсем иная.

- Мне очень жаль.

- С другой стороны, я единственный мужчина на многие сотни вёрст вокруг, так что Линдрэ просто не могла ответить мне "нет", - мужчина усмехнулся. - Пускай там полежит.

- Что вы делаете?! - Триш потрясённо уставилась в угол, куда улетел её либр... и исчез. Без амулета-накопителя магичка чувствовала себя будто голой. - Отдайте!

- Утром отдам, а пока мне так спокойнее, да и Линдрэ незачем видеть эту дрянь.

- Какую? - поинтересовалась вошедшая в избу дриада. Триш часто встречала духов парковых и садовых деревьев, в основном, за лотком на рынке или в швейных мастерских: все они были смуглые и рыжеватые. Жена ведьмаря оказалась светлокожей, чернокосой, с такими пронзительными лучистыми глазами, что скандалить при ней из-за либра расхотелось. Здесь нет врагов.

- И слышать про неё тоже, - отрезал Морокун. Линдрэ укоризненно подбоченилась.

- Да уж весь лес прослышал, как добрый боярин шумит, аж с ёлок шишки обсыпались. Важно ведь не то, что боярышня на груди носит, а то, что в груди бьётся.

Слегка порозовевший ведьмарь непреклонно сдвинул брови.

- Цацку утром верну.

...Гостей угощали кашей из непонятного злака с неизвестным мясом и разносолами, опять же, какими-то. Даже у лепёшек вкус был странный, из всех блюд Триш узнала только клюкву, да и ту с вишню величиной. Тем не менее, свою порцию съела дочиста и от добавки не отказалась. Хозяйка показалась очень милой и словоохотливой, особенно, в противовес мрачноватому мужу; выслушав комплименты в адрес своего мастерства, распахнула здоровенный сундук и буквально завалила Триш платками, рукавицами, салфетками, полотенцами... Девушка просто не смогла отказаться от эксклюзива, мысленно сделав зарубку привезти супругам современных вещей из Большого Мира. Ведьмарь понемногу расслабился, перестал следить за каждым движением магички и начал подтрунивать над л"лэрдом, припоминая галлюциногенные поганки, которые тот притащил к ужину вместо дров: видимо, духи предков подсказали ему столь изощрённый способ избавиться от остальных претендентов на княжескую награду. А, может, зелёные летающие свинки. Наставник отбивался, дескать, грибочки сожрал кое-кто другой, на кого не будем показывать пальцем, и этот же индивид полночи тряс с ёлок молодильные яблочки.

Словом, ужин можно было назвать чудесным... если бы время от времени хозяева не вели себя, как законченные психи. Пошучивали над мебелью, спорили с утварью, просили помойное ведро не язвить, а когда посуда "отказалась" идти мыться, Морокун обозвал её дармоедкой и пригрозил скормить печке. Наставник привык к их причудам и не обращал внимания, но Триш каждый раз дёргалась, чувствуя, что вот-вот сама начнёт распекать ленивые ложки или обругает потолок за просыпанную в чай паклю. Девушке правда понравилась "семья" наставника, однако, её следовало принимать дозировано. Тем более, не хотелось оставаться на ночлег. Может, потом... очень-очень потом.

Триш знавала тех, кто от одиночества и безысходности придумывал себе несуществующих друзей, а ведь супруги живут отшельниками более тысячи лет.

- Вам вдвоём здесь скучно, наверное, - посочувствовала девушка, косясь в угол, где исчез либр: вдруг появился?

- Вдвоём? - хозяева недоумённо переглянулись. - Нет.

- К тому же, нас много! Там целый выводок, здесь двое, а этот, младшенький, вечно ухмыляется не по делу, - мужчина поочерёдно указал на бадью с водой, пару стоптанных валенок и туда, где у нормальных людей находится красный угол. Вместо святых образов на гостей сурово взирала узорчатая паутина, правда, ухмыляется ли её нахохленный хозяин, магичка не разглядела.