Александр Лебедев - День Суркова

— Мимо пролетают дорогие лимузины, — пропел Сурков.

Настроение было превосходным, и странное поведение Людмирского не могло его поколебать.

«Наверное, последствия склероза», — подумал Сурков. Он не мог поверить в то, что его друг смог поступить по отношению к нему как-то иначе, чем хорошо и, сев в троллейбус, проехал две остановки. На третьей к нему подошёл кондуктор и попросил показать проездной. Сурков пошарил в смокинге, но признаков денег не обнаружил. Он улыбнулся и стал рассказывать о том, как заснул летаргическим сном и проспал более девяти лет, как страдал эти годы от кошмара, как чуть не умер в больнице. Он рассказал почти все, не забыв упомянуть про безобразную Эльзу, но когда старушка на втором сидении пустила слезу, кондуктор разразилась длинным монологом о бессовестных пассажирах, на которых можно пахать и которым надо ходить пешком. Сурков сначала хотел все объяснить, но, вспомнив, что женщин бить не принято, вышел на остановке. Он пришёл домой немного усталый, но все же в хорошем расположении духа. Почтовый ящик ломился от квитанций и счетов за свет, лифт и воду. Сурков перечитывал уведомление об отключении телефона за неуплату, одновременно пытаясь сунуть в замочную скважину ключ, но дверь оказалась опечатанной. Он осторожно оторвал пожелтевшую бумагу с гербовой печатью, когда услышал за спиной:

— Зря вы это сделали.

— Почему? — поворачиваясь, спросил Сурков.

На лестничной площадке находился невысокий лысый мужчина в плаще и с потёртым кожаным портфелем под мышкой.

— А у вас разрешение есть?

— Зачем мне разрешение? Я дома.

— Так вы — господин Сурков?

Суркова польстило обращение господин, и он вежливо поинтересовался:

— А с кем имею честь разговаривать?

— А я вас жду.

— Наверное, — согласился Сурков, — только вам надо было записку оставить, меня давно не было.

— А мы вам направляли уведомление.

— Вы из ЖЭКа?

— Нет, я из налоговой инспекции.

— Надо же? — удивился Сурков. — Что же вам от меня надо?

— Вы не уплатили налоги, не подали декларацию, пропустили сроки.

— Я спал.

— Очень плохо.

— Нет, вы не поняли, я спал девять лет.

— Что же вы такой соня?

— Я находился в летаргическом сне.

— Все вы в летаргическом сне, когда нужно платить налоги.

— Вы опять не поняли, у меня не было доходов, какие могут быть налоги?

— Вы являетесь собственником квартиры по адресу: Рябиновый проезд, дом девять, квартира одиннадцать?

— Разумеется.

— Таким образом, вы не заплатили налог на имущество за девять лет, плюс пени, плюс штраф…

— Я же вам объяснил, что я спал.

— Согласно Налоговому кодексу, объективной причиной неуплаты налога является его авансовая уплата или смерть налогоплательщика. Вы платили авансовые платежи?

— Нет.

— Вы умерли?

— Практически да.

— А справка о смерти у вас есть?

— Нет.

— Тогда вы не умерли и должны заплатить налоги.

«Какой неприятный дед», — подумал Сурков.

— Так что вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы заполнили налоговые декларации, — старик расстегнул жёлтый портфель и потряс пухлой пачкой листов, — заплатили недоимку, пени и штраф.

— Но у меня нет ни копейки, я только что из больницы.

— Это ваши проблемы. Согласно Налоговому кодексу, налогоплательщик самостоятельно исчисляет и уплачивает налог, составляет и сдаёт налоговые декларации. С последним я смог бы помочь, ну, скажем, долларов за сто.

— Знаете что, приходите завтра, — Сурков открыл дверь и вошёл, полагая, что отделался от надоедливого инспектора, но на вешалке уже висел плащ, а из кухни доносилось знакомое ворчание.

— Как вы сюда попали? — изумился Сурков, обнаруживший надоедливого мужчину.

— Где у вас сахар? — спросил инспектор, не переставая копошиться в буфете.

— Да пошли вы, — возмутился Сурков.

— Вы не собираетесь заполнять декларации?

— Нет!

— Завтра это будет дороже.

— Убирайтесь к чёртовой матери!!

— Хорошо, только чай попью, — миролюбиво предложил инспектор.

Сурков почувствовал, что звереет. Он схватил мужчину за шиворот и поволок в прихожую. Инспектор, оказавшийся очень лёгким, мешал и брыкался. По пути он сорвал со стены календарь девяносто второго года, и до того, как Сурков дал ему пинка, успел скатать его в трубочку.

— Крохобор, — выкрикнул Сурков в коридор и отправил туда казённый портфель и плащ.

— Сам такой, — ответил голос из комнаты.

— Не понял? — Сурков прошёл туда и обнаружил, что форточка была неплотно закрыта. Очевидно, через неё налоговый инспектор и пробрался в квартиру.

— Вам ещё не присвоен ИНН.

— А мне наплевать.

— Согласно Налогового кодекса…

Сурков метнулся на кухню за ножом, но когда вернулся, в комнате никого не было, зато в туалете раздался звук сливного бачка.

— Ах, скотина, — он ещё пользуется моим туалетом, — Сурков рванул ручку, думая, что она закрыта, но дверь распахнулась так резко, что чуть не расшибла ему нос.

Скорее всего, инспектор уловил намерения Суркова. Как он вышел из квартиры, и вышел ли он вообще, Сурков так и не понял.

В дверь нагло позвонили. В чём разница между звонком настойчивым и наглым Сурков бы не объяснил, но он знал, что человек, стоявший за дверью, уверен в себе больше, чем это необходимо.

— Какого чёрта?

— Сурков Игорь Николаевич? — ответили из-за двери вопросом.

Сурков кивнул в знак согласия, но, сообразив, что его не видно за дверью, снова спросил:

— Какого чёрта?

— Откройте, полиция.

— А, может, картофельное пюре?

Но на лестничной площадке, действительно, находилась полиция. Офицер в заломанной фуражке и с прокурорскими петлицами, а также целая дюжина вооружённых до зубов головорезов в чёрных шапочках с прорезанными для глаз и рта дырами. Они опасливо щерились короткими стволами автоматов и были так напряжены, что когда на верхних этажах хлопнула входная дверь, попадали на пол, а где не было места — друг на друга.

— Выучка, — гордо сказал офицер.

Одного бойца тут же унесли. У него случился сердечный приступ, и двое его товарищей громко делили трофейное снаряжение.

— Собирайтесь, Сурков, — предложил офицер. — Поедете с нами.

— Зачем?

— Посидите пару лет за неуплату налогов.

— А я заплачу, — пообещал Сурков.

— Это вам так кажется, — чмокнул языком полицейский. — Нам ещё никто не платил сполна.

— Как это?

— Ну, я имею в виду, многие пытались, но до конца заплатить или, попросту говоря, рассчитаться, никому не удавалось.

— Извините, я уважаемый в обществе человек, у меня есть недвижимость.

— Это вы сейчас уважаемый человек, и это сейчас у вас есть недвижимость, а попадёте к нам, все резко изменится.