Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — вице-принц

— Что? — спросил колдун. — Отнять этот дар невозможно.

— А как-то… ну, поставить нам на службу?

Колдун сказал безнадежным голосом:

— Как? Только если его самого принять к нам… а уже потом как-то можно подобраться и к филигонам…

Вельможа посмотрел на меня с откровенной ненавистью.

— И этого? Все так и норовят поступить к нашему повелителю на службу!..

— Ваша светлость!

Вельможа отмахнулся, приблизился и встал передо мной, рассматривая с откровенной ненавистью.

— Эй ты, наемник!

— Чё тебе? — ответил я лениво.

— Мы доложим о тебе императору, — сказал он. — Возможно, он изволит тебя посетить. Надеюсь, ты сумеешь вызвать его неудовольствие…

— В этом я хорош, — признался я с гордостью, но в голове лбами стукаются злые и растерянные мысли: император? А кого же я просадил насквозь с таким торжеством стальным жалом?

Вельможа кивнул второму, тот наклонил голову и вышел, а эти двое продолжали рассматривать меня, беспомощного и прикованного к стене, лишенного всех амулетов и колец с браслетами, но молчали и не двигались.

Я тоже хранил молчание, стараясь соответствовать образу холодного, но в то же время бесшабашного наемника, которому жизнь не дорога.

Скрипнула дверь, по ступенькам в подвал спустилась целая группа вельмож, во главе Мунтвиг, целый и невредимый, сразу вперил в меня острый взгляд и некоторое время рассматривал со злобным интересом.

— Ты хорош, — произнес он холодно. — С такой легкостью убить троих моих военачальников, троих телохранителей… гм… даже меня сумел…

Я пробормотал:

— Но как-то плохо получилось.

Он скривил губы в злой усмешке.

— Нет, ты хорош. Твой меч поразил меня в сердце и убил на месте. Но у вашего Ричарда плохая разведка, если до сих пор не знают, что у меня девять жизней. Кое-что я уже истратил еще до тебя, сволочь, но запаса хватит, чтобы покорить весь мир.

— Кто знает, — ответил я. — Много таких было. Но мир все еще раздроблен на десятки королевств.

Он скривился.

— На десятки? На сотни, если не тысячи!.. Но я соберу все под мою руку. И никто не сумеет выстоять… Ладно, мне передали, ты согласился служить мне. Конечно, будешь щедро вознагражден. И, конечно же, как понимаешь, примем меры, чтобы ты выполнил наше задание.

Я насторожился.

— Разве недостаточно моей заинтересованности?

Он ухмыльнулся.

— А вдруг ты… из убеждений?

— Кто, — переспросил я в великом удивлении, — это я из убеждений? А что, бывают убийцы, что режут людей из убеждений?

Он кивнул.

— Представь себе, бывают. Я сам таким был. В молодости.

Я прикусил язык, вспомнив родину терроризма с ее бомбистами, убивавшими царей и градоначальников из веры в справедливость своего дела и с чувством выполненного долга перед человечеством, радостно поднимавшимися на эшафот.

— Гм, — пробормотал я озадаченно, — никогда бы не поверил…

— Значит, — сказал он, — ты из другого теста. Мы таких называли продажными шкурами, но, когда повзрослели, поняли, что вы были изначально правы, ориентируясь только на высокую плату и возвышение. Все остальное — ложь.

— Приятно слышать, — сказал я осторожно.

— Но меры примем, — сказал он неожиданно. — Эй, Тирадур!..

В шатер вошел худой человек в одежде мага, обеими руками держит перед собой клетку с наброшенным сверху красным платком.

— Готово, — сказал он льстиво, — Ваше Императорское Величество!

Все смотрели, как он осторожно поставил клетку на середину стола, поклонился и отступил на шаг.

Двое воинов подошли ко мне справа и слева, разом выхватили ножи и приложили холодные лезвия к шее. Один гад острием едва-едва не рассекает артерию, сволочь, слишком старается.

Я не шевелился, старался даже не дышать, а Мунтвиг сказал почти доброжелательно:

— Мы запустим тебе в желудок аккотису, это ма-а-аленькая такая ящерица. Меньше мизинца. Правда, она не совсем ящерица. У нее есть интересная особенность, что тебя очень заинтересует… Два дня она будет в основном спать и расти на своих запасах, потом… пожирать то, что съешь ты. К концу первой недели вырастет так, что ты ее уже хорошо прочувствуешь… ха-ха… а затем начнет пожирать тебя.

Я чуть скосил глазом на нож у яремной жилы.

— Тогда зачем мне стараться?.. Если погибну в муках?

Он улыбнулся.

— Я уверен, такой герой, убивших троих моих военачальников, а затем телохранителей… уже молчу про пятерых раненых, сумеет выполнить задание гораздо раньше, чем она сожрет твои внутренности, и вернуться сюда. А здесь вытащим ящерицу легко.

Я подумал, спросил:

— А если не вытащите?

— Почему?

Я поморщился.

— Засунуть всегда проще.

Он улыбнулся.

— Да, но эта нам нужна. Ей требуется тепло твоих внутренностей, чтобы у нее появилось это… как ее…

Маг подсказал услужливо:

— Самозарождение!

— Вот-вот, — продолжил Мунтвиг. — У нее что-то изменится, в ней начнут созревать яйца. Или икринки, как их называет Тирадур…

Я передернулся, несмотря на лезвия у горла.

— Какая мерзость…

— Если отложит в тебе, — согласился Мунтвиг, — то да, мерзость, к тому ж начнет пожирать тебя изнутри еще живого… Ну, а так все даже красиво. Ящерицы и змеи откладывают яйца, рыбы мечут икру… Мы успеем извлечь ее раньше, чем она соберется их откладывать. Понимаешь, они нам нужны!

— Понимаю, — пробормотал я. — Думаю, вернусь сегодня же…

Он закинул голову и звучно захохотал.

— Хорошо сказано! Но сперва выполни задание.

Тирадур сдернул красный платок с клетки, там под медной сеткой блеснуло мокрой спинкой нечто похожее на виноградного слизня, размер с половину мизинца. Когда открыли даже не дверцу, а подняли целую стенку, я надеялся, что ящерица шмыгнет в сторону и удерет, но она только прижалась к днищу и часто-часто дышала, раздувая бока.

— Не выносит яркого света, — сказал Мунтвиг. — Ну, приступим!

Стражи чуть усилили нажим лезвий, а маг приблизился с ящерицей на ладони. Я открыл рот и закрыл глаза, чтобы не видеть этой гадости.

Скользнула она мне в глотку достаточно проворно, словно ощутила свою настоящую нишу. Стражи убрали ножи и отступили к Мунтвигу, остальные выставили перед собой копья.

Мунтвиг откровенно скалил зубы.

— А как делают у вас?

— Просто платят, — ответил я угрюмо.

— Дикари, — произнес он снисходительно.

— Я могу идти? — спросил я.

Он кивнул.

— Да, конечно. Ты уже понял, что тебе нужно сделать?

— Что-то сделать? — спросил я. — Я еще что-то должен делать?

Он хохотнул, вельможи угодливо заулыбались.

— Люблю отважных да еще с юмором. Ты должен сделать то же самое, что сделал здесь. Понял?

— Да, — ответил я. — Не думаю, что и у Ричарда девять жизней. Это было бы слишком.