Самое лучшее оружие

— В общем, так и сделаем, — быстро закруглил обсуждение Креол, выключая зеркало. — Пожалуй, ты прав, лишним это не будет.

Витааль согласно кивнул. Он тоже считал, что лишним этовсяко не будет.

Теплым осенним утром коцебу приземлился на вершине небольшого плато. Вообще‑то, времена года в этих местах были чисто условным понятием — рукой подать до экватора. Сезонов только два — сухой и дождливый. Точнее, только сухой — Мертвые Пески, покрывающие запад Закатона, практически не знали дождей.

Отсюда открывалась великолепная панорама. Далеко на востоке виднелось начало Тлоаля — одного из его притоков. Впрочем, наполовину пересохшего. Там же начиналась граница Кай‑Хемеала. Нынешняя граница — когда‑то она простиралась намного дальше во все стороны. Увы, распространять свою власть на бесплодную пустыню нынешний султан не считал нужным. Мороки много, пользы мало.

А внизу открывалась огромная и совершенно сухая впадина. Когда‑то это место было озером. Большим горным озером. Его питал Маст‑Арако, горная река, обрушивающаяся водопадом, а оно, в свою очередь, питало приток Тлоаля, поивший Кай‑Хемеал. Сейчас Маст‑Арако благополучно повернул дугой и изливал свои воды в Безлюдный океан, которому эта вода была нужна, как Мертвым Пескам песок. В результате сначала высохло озеро, а потом начала пересыхать и река. Весь Тлоаль, само собой, не пересохнет никогда — такой пустяк не мог отразиться на колоссальной реке, занимающей половину материка. Но вот его приток...

— Это сделал Султан Земли, — указал на каменные нагромождения Витааль. — Он трудился почти два года, но в результате все‑таки повернул реку на запад. И погубил целую страну...

— Они же вроде пока живы? — не понял Логмир. — Да я там был в том году, ничего, живут пока, не помирают...

— Это агония. Эйст, лишенный пищи, тоже умирает не сразу, а только через три месяца. А государства дольше живут и дольше умирают.

Ему никто не отвечал. Все молча завидовали эйстам, способным три месяца обходиться без еды.

— Видишь, ученица, что я тогда имел в виду? — наконец нарушил молчание Креол. — Зверобог берет и разрушает источник воды, обрекая целую страну на медленное угасание. Зачем? А просто потому, что надо! А я сейчас возьму, и верну этот источник обратно, и всем снова будет хорошо. А заодно прибавлю себе еще капельку могущества. Мне не хватает уже совсем чуть‑чуть...

— До чего?

— До последнего рывка. Сделаю это, а потом переплавлю жезл. Давно уже пора...

— Это очень благородный поступок, святой Креол, — согласился лод Гвэйдеон, глядя на горизонт в ванессин бинокль.

— Да, благородный, — насмешливо кивнул маг. Судя по холодным глазам, на благородство он плевал с высокой башни. Лишь бы польза была. — А еще выгодный. Знаешь, как трудно магу моего уровня найти такую вот глобальную проблему? Чтоб решение было максимально сложным и однозначно принесло всем пользу, и никому — вреда?

— А чего? — удивился Логмир. — Командир, да ты возьми, да просто разбросай над городом сто сорок три сундука серебра! И все счастливы!

— Ага, размечтался! — фыркнула Ванесса. — Сначала поубиваешь кучу народа своим серебром, а потом еще и валютный курс обрушишь! Безумно все будут благодарны! У нас вот деньги делают из бумаги...

— Из бумаги?! — не поверил Двурукий. — Подруга, да у нас полно бумаги! Давай понаделаем огромную груду! А у вас все на серебро обменяем!

— Оригинальное решение! — пару раз похлопала ему Вон. — В Германии после войны тоже так решили. И допечатались — за хотдог по миллиарду платить стали! И в России так было. А в Италии и сейчас лиры стоят дешевле туалетной бумаги. То есть стоили — сейчас‑то все на евро перешли...

— Вы закончили? — хмуро посмотрел на них Креол. — Тогда молчим и смотрим.

Маг начертил на голом камне сложную фигуру, водрузил в ее центре жаровню и торжественно воскурил довольно вонючее благовоние. Слева от нее он положил лоскут красной ткани, а справа — белой. Затем он достал гитарную струну, завязал ее сложнейшим узлом, и также бросил в огонь. Потом он щедро плеснул туда самого обыкновенного пива и бросил баранью лопатку. В конце концов он широко расставил ноги, поднял жезл и произнес:

Собиратель Небес, насыпатель Земли,

Учетчик морской воды, пахарь поля,

Да будешь славен ты, Энлиль Колебатель!

Вздымается ветер, несет бурю,

Разрывается небо когтями твоими.

Разум страны, как горшок, расколот.

Поднимутся воды, и потоп выйдет.

Как дикий бык, потоп бушует,

Как ревущий осел, завывает ветер.

Перевернется земля,

Перевернется море,

Перевернется небо,

Бушует потоп, ураган и ливень,

Все уничтожено, превращено в глину.

Все Ануннаки поднимутся вместе,

Грянет гнев великих богов,

Будет потоп.

Слава!

Сначала ничего не произошло. Но потом там, вдалеке, послышался звук текущей воды. Он все приближался, приближался, приближался... и наконец по старому руслу хлынул могучий водопад. Горы словно сами собой шевелились, еле заметно сдвигались, освобождая место реке. Целый горный хребет по воле архимага заворочался в вековечном ложе. Половина материка пришла в движение, меняя очертания. Еле заметно, почти неощутимо, совсем бесшумно, но материковые плиты сдвинулись. Проигнорировать подобное было невозможно.

— Длань Энлиля — одно из девяти мощнейших заклинаний Шумера, — прокомментировал свои действия Креол. — Вызывает направленные тектонические сдвиги.

— Чего? — не понял Логмир.

— Колеблет землю! Перестраивает ее очертания! Если захочу, я все эти горы переставлю в другом порядке!

Остальные зачарованно глядели на серебристый поток, низвергающийся в высохшую впадину. Она на глазах заполнялась водой. Пройдет несколько недель, и здесь снова будет полноводное озеро, которое в свою очередь станет питать Тлоаль. Приток вновь нальется силой, и обнищавший Кай‑Хемеал, стиснутый со всех сторон пустыней, начнет оживать.

— Родилось новое озеро, — тихо сказал Витааль. — Никогда не думал, что увижу такое чудо — озеро, созданное человеком .Одним человеком...

— А название у него есть? — спросил лод Гвэйдеон.

— Было... когда‑то... Этого озера не существовало больше двух веков, его название давно забылось...

— Тогда мы можем назвать его сами? — загорелись глаза Вон. Она давно мечтала украсить географическую карту собственным названием. — Можно?

— Ну, полагаю, это должен сделать тот, кто его создал... — осторожно предположил Витааль. Ему тоже очень хотелось оставить след в мировой географии.

Креол некоторое время думал, а потом равнодушно пожал плечами. Он получил, что хотел, и дальнейшее стало ему безразлично. Собственно, если бы это озеро прямо сейчас высохло бы снова, он и не подумал бы огорчаться.