Самое лучшее оружие

Не удалось проверить только самое главное — тяжелый боевой молот. Просто потому, что негде. Обычные мишени Индрак мог раздробить в щебень и до превращения простого оружия в артефакт, а чего‑нибудь по‑настоящему крупного в доме не было. Нет, было, конечно — сам дом, земля под ногами, еще кое‑что, но портить все это Ванесса строго‑настрого запретила. Потому что один лишь удар молота, снабженного Усиленным Ударом, вызвал бы маленькое землетрясение.

Однако Креол по‑прежнему с чем‑то возился в кузнице. С чем‑то очень сложным. Настолько сложным, что адамантовое копье, сделанное специально для уничтожения Саккакха, показалось бы детсадовской поделкой. Причем здесь он категорически отвергал чью‑либо помощь, заявив, что должен сделать все сам, с начала и до конца. Индрак немного обиделся, но возмущаться не стал — прекрасно понимал, что в магических делах великий шаман разбирается лучше.

Еще за это время Витааль и Индрак несколько раз успели поцапаться. Благополучно вернув долг жизни, дэвкаци вздохнул с облегчением — теперь он снова мог спокойно ругаться с ненавистным эйстом. Те же чувства испытывал и эйст. Логмир уже просто начал следить за ними с пакетом чипсов — чуть только они в драку, сразу же усаживается где‑нибудь неподалеку и принимается хрустеть. Двурукий очень полюбил простые американские чипсы.

— Выходи! — каждый вечер начинал орать Витааль, стучась в ванную. — Выходи, волосатый!

— Индрак моет ноги, — глухо отвечал дэвкаци. — Пусть эйст подождет.

— Он моет ноги! Я там сплю, а ты моешь свои вонючие ноги!

— Ноги Индрака не воняют. Отстань, эйст.

— Выходи, а то я сейчас дверь выломаю! — угрожал Витааль.

— Эйст смешит Индрака, — пророкотал дэвкаци. — Это Индрак может выломать дверь. Легко. А эйст не сможет — только навалит большую кучу от натуги.

— Хрум‑хрум‑хрум, — взлетал по лестнице Логмир с чипсами. — Я ничего интересного не пропустил? Драться еще не начали? Все, можете начинать, я уже тут!

Обычно после этого Витааль с Индраком хором начинали ругаться на Логмира. А тот обижался, не понимая, что он такого сделал.

А к полудню пятого дня на горизонте показался город Сото...

Глава 31

Столица Геремиады оказалась на редкость приятным местечком. Во‑первых, порт. Для Закатона уже необычно — практически вся береговая линия материка принадлежала эйстам. Во‑вторых, как раз эйсты там просто кишмя кишели. Почти четверть населения. Причем жили они в привычных для себя условиях — подводных и полуводных домах. И по улицам они не ходили, а плавали. Да и неудивительно — Сото практически стопроцентно повторял земную Венецию. Удивительной красоты здания, каналы с чистой прозрачной водой, скользящие по ней плоскодонки и сами геремиадцы в расфуфыренных нарядах.

Геремиада резко отличалась от всего остального материка. Здешние жители плавали по морю, в том числе в далекий Нумирадис, ездили на лошадях (завезенных из все того же Нумирадиса), а не так давно даже начали строительство первого оружейного завода. Ни у кого не было сомнений, что когда геремиадцы вооружат своих солдат мушкетами и пушками, южных соседей ожидает пара‑тройка неприятных десятилетий. До тех пор, пока они сами не научатся всем этим пользоваться. Технические секреты редко удается держать в единоличной собственности подолгу.

А еще Геремиада дружила со Шгером. Да еще как дружила! Шгерский король то и дело приезжал в гости к геремиадской султанше (из‑за некоторых особенностей жизни эйстов наоборот никогда не бывало). Если бы не отличия в физиологии, эти двое, возможно, давно бы заключили династический брак — уж очень сильна была взаимная симпатия. В народе насчет них и в самом деле ходили нехорошие слухи, хотя доказательств пока что не было — уж очень сильны различия меж людьми и эйстами.

Но Ванессу вся эта чепуха нисколько не волновала. Она просто сидела на дне плоскодонки, блаженно жмурилась от тропического полуденного солнца и от души наслаждалась. Ей всю жизнь хотелось побывать в Венеции. Пока что она нашла только одно отличие между двумя городами — плоскодонки вместо гондол. Но тут уж ничего не попишешь — местные каналы были глубже венецианских, вот и приходилось работать веслами, а не шестами. К тому же против шестов возражали эйсты, живущие на дне: кому понравится, когда кто‑то все время тыкает палкой в твой дом?

Ах да, конечно, было и это отличие — многочисленные эйсты, то и дело выныривающие из воды и в воду же уходящие. Рыболюди держали здесь свои таверны и мастерские, снабжали людей своими хитрыми подводными изобретениями и вообще активно участвовали в городской жизни.

Напротив восседал лод Гвэйдеон. Паладин с большим любопытством рассматривал необычный город, а город, в свою очередь, с большим любопытством рассматривал его. В отличие от чрехверцев, геремиадцы не запрещали носить доспехи на улицах, но их никто не носил. Тем более таких плотных.

Больше в лодке никого не было. Индрак отказался покидать коцебу — если с эйстами Геремиада дружила, то дэвкаци здесь недолюбливали. И за дело, в принципе: волосатые корсары частенько грабили портовые города людей. Хотя клан Огненной Горы в этом никогда не участвовал — их остров находился на противоположном конце океана, и грабили они Ларию, а не Геремиаду. Но вряд ли местные смогли бы отличить одного дэвкаци от другого.

Остальные же члены отряда пребывали в городе, но отдельно. Логмир решил заглянуть к каким‑то знакомым... точнее, знакомой . Судя по некоторым обмолвкам, весьма высокопоставленной даме. Креол же с Витаалем отправились в квартал эйстов — на дно канала. Несмотря на то, что в Сото преобладали шгерские эйсты, а не мвидские, у магистра Университета Всех Наук и среди них имелись контакты. Судя по всему, именно там эти двое собирались осуществить план, в который никого не посвящали. А потом маг намеревался пройтись по аптекарским лавкам — поискать свеженьких ингредиентов. В том числе и для больного Хубаксиса.

Ванесса с аппетитом грызла каракер — нечто вроде буритос, только с рыбной начинкой. Название происходило от звука, с которым этот хрустящий пирожок обычно поедался. Одновременно она игриво поглядывала на молодого лодочника, зачарованно пялящегося на очаровательную чужестранку. Краснокожий геремиадец впервые в жизни видел девушку с такой кожей и глазами. Правда, оделась Вон по местной моде — в нечто невообразимо пышное и пестрое, с кучей птичьих перьев, разукрашенное во все цвета радуги. Здесь так ходили все, из‑за чего Сото напоминал какой‑то попугайник.