Самое лучшее оружие

Конечно, Вон не собиралась изменять Креолу — в качестве партнера он устраивал ее целиком и полностью. И она твердо намеревалась закрепить эти отношения как можно прочнее. Но легкий, ни к чему не обязывающий флирт на уровне взаимных улыбок... что в этом плохого? Впрочем, сам Креол с таким подходом вряд ли бы согласился, поэтому она лишний раз порадовалась, что его сейчас нет рядом.

Лишний раз — потому что последнюю пару дней маг непрерывно зудел, чтобы она наконец выбрала, чему хочет учиться в первую очередь. А она не могла выбрать что‑то одно! Ее личный список сократился до десятка предметов: целительства, любовной магии, телекинеза, телепортации, метаморфизма, электромагии, материализации, анимагии, иллюзий и боевой магии. Из этого списка было уже жалко что‑либо вычеркивать, однако Креол настаивал на сокращении. Хотя бы до трех наименований. Еще лучше — до двух. А совсем идеально — до одного.

— Леди Ванесса, не кажется ли вам, что мы снова не придерживаемся предписаний Пречистой Девы? — несколько смущенно спросил лод Гвэйдеон. — Святой Креол спас трон Чрехвера, освободил эйстов от ядовитых испарений Султана Воды, вернул реку Кай‑Хемеалу...

— А что тут плохого? — не поняла Ванесса.

— Ничего, но... такие деяния нелегко удержать в тайне. А Пречистая Дева просила нас не привлекать внимания...

— Ну ты что — Креола не знаешь? — лениво отмахнулась Вон. — Он не умеет жить незаметно. Вечно топочет, как слон в сапогах... Его уже не перевоспитаешь. Да и потом... лод Гвэйдеон, а вы бы предпочли, чтобы все осталось, как было? Чтобы в Чрехвере произошла революция, эйсты по‑прежнему погибали от яда, а кай‑хемеальцы медленно умирали без воды?

— Вы пристыдили меня, леди Ванесса, — явственно покраснел паладин. — Вы правы. Уверен, Пречистая Дева одобрила бы действия святого Креола. Во всяком случае, поняла бы его мотивы...

Ванесса благоразумно не стала говорить, что как раз мотивы‑то у Креола были насквозь эгоистичные. И даже если Инанна вдруг окажется против, его это не взволнует ни капли. Правда, против она вряд ли окажется — как‑никак, богиня Добра...

Само собой, беседовали они на шумерском — если бы лодочник навострил уши еще сильнее, они бы просто вытянулись на манер заячьих. Чрехверский или ишкримский тут не подходили — лодочники Сото, как правило, говорили еще на одном‑двух языках кроме родного геремиадского. Очень уж много иноземцев посещало этот город каналов. Кстати, геремиадский они тоже выучили — Креол выдал им по вавилонской рыбке. Угостить случайного знакомого из местных, незаметно проглотив вторую половинку — что может быть проще и естественнее?

— Лод Гвэйдеон, а как вы думаете... — вытащила бумажку с отобранными предметами Вон.

— Здесь я вам не советчик, леди Ванесса, — решительно отказался паладин. — Простите.

Ученица мага просила совета у всех подряд, но все отвечали одно и то же — это должен быть ее выбор. Точнее, это сказал Креол, а все остальные просто повторяли за ним, как попугаи. Да и что они могли посоветовать, если понимали в магии даже меньше, чем она сама? Все‑таки Ванесса прошла полугодичный курс обучения, и в теории теперь более‑менее разбиралась...

— Остановимся на ленч? — предложила Вон, заметив неподалеку портовую харчевню.

Лодочник подвел свое суденышко к причалу, высадил пассажиров, получил плату и с поклоном отплыл, продолжая пялиться на Ванессу.

Лод Гвэйдеон предложил дойти до порта, и Вон его поддержала — дотуда было уже рукой подать. А ей очень хотелось поближе взглянуть на прекрасные геремиадские корабли. Их алые паруса были видны даже отсюда.

Да‑да, именно алые! Геремиадский флот словно сошел со страниц Александра Грина — все без исключения паруса похвалялись сочной красной расцветкой. Конечно, местные корабельщики не были настолько расточительны, чтобы красить их специально — нет, в этом была заслуга все тех же эйстов. Именно Шгер поставлял Геремиаде парусину. А производили ее парусиновые креветки — еще один удивительный морской вид. Они работали на манер шелковичного червя, но не только пряли, но и ткали. Парусина, производимая этим ценнейшим животным, обладала небывалой прочностью, дешевизной и необычным цветом. Причем оставалась такой очень и очень долго — ни солнце, ни ветра не причиняли вреда этим великолепным полотнищам.

Но до пристаней они так и не дошли. Примерно на полпути лод Гвэйдеон вскинулся, как гончая, почуявшая зайца, и медленно потянул руку к мечу.

— Слышите, леди Ванесса? Женщина зовет на помощь!

Она ничего не слышала, но спорить не стала — крики о помощи паладин услышал бы даже на другом конце города.

Впрочем, лод Гвэйдеон самую малость ошибся. Женщина не звала на помощь, она просто очень громко вопила и ругалась. На вид ей было лет пятьдесят — рослая тетка с пышной фигурой и жирной бородавкой на верхней губе.

А кричала она на троих стражников с тяжелыми аркебузами и не менее пухлого, чем она сама, чиновника с удивительно несчастным лицом. Все четверо — с аккуратными бородками, но без усов. Верный признак армейских — в Геремиаде все военные сбривали усы, но оставляли крохотные бородки. А еще здесь присутствовал дебелый парень лет двадцати пяти. Гренадерский рост, широченные ручищи, бессмысленные коровьи глаза и здоровенная сопля, свисающая чуть не до подбородка.

— Что здесь происходит? — с легким недоумением спросил лод Гвэйдеон.

Ситуация выглядела нестандартно — судя по всему, на женщину никто не нападал. Скорее уж она сама нападала, да еще на стражей порядка.

— А вы‑то еще кто такие? — сделал еще более несчастное лицо чиновник.

— Полиция Сан‑Франциско! — машинально потянулась к давно утраченному значку Ванесса. — Ну‑ка, все затихли и отвечаем на заданный вопрос.

— Э‑э‑э, луруани [22] В Геремиаде — обращение к молодой аристократке, но с налетом уничижения. Что‑то вроде «мамзель». , а ты кто будешь‑то? — пробасил стражник с тупым испитым лицом. — Че лезешь не в свою лодку? Проходи своей дорогой, а то ща ка‑ак...

Аркебузой он замахнулся самую малость. Просто продемонстрировать, какой он грозный стражник. Конечно, он не ударил бы знатную даму. Но лод Гвэйдеон среагировал рефлекторно — только что стоял здесь, и вот уже передвинулся на несколько метров вперед и резко выстрелил тяжелой десницей.

Соприкосновение керефового кулака паладина и челюсти стражника закончилось однозначной победой кулака. Мужик отлетел к стене, роняя аркебузу, и тихонько прикорнул, капая кровью из разбитой губы. Рядом валялись два выбитых зуба.

— Ах ты!.. — возмутились два оставшихся стражника, бросаясь на непонятного чужеземца.

— Стоять! — прокричали одновременно чиновник и Ванесса.