Дарья Фельбер - Неучтённый фактор

Ничего себе сорняк!

Трещины становились всё шире, свет — ярче. В конце концов оболочка не выдержала, с нежным, высоким звуком раскрошилась, и явила нашим взглядам крупный цветок. Именно от него исходило радужное сияние. Прямо на глазах, он распустился и, померцав ещё секунд двадцать, решил остановиться на нейтральной сине-зелёной с примесью жёлтого расцветке, после чего ослепительно полыхнул, осветив самые дальние уголки садика, угас и, сморщившись, рассыпался в пыль.

— И впрямь, успели в самый последний момент, — задумчиво протянул Зариэль.

— Понять бы ещё, что бы это значило, — не менее задумчиво отозвался орк. — Никогда сразу трёх, да ещё таких противоречивых знаков не видел.

Бородатый человечек согласно кивнул, серое существо хлопнуло ушами.

Потом все синхронно развернулись и направились к выходу. Я поморгала и вспомнила, что до сих пор мёртвой хваткой сжимаю ладонь Моррина.

— Понести тебя? — предложил он, когда на выходе я остановилась, чтобы вновь разуться.

Я отрицательно покачала головой, хотя соблазн был немалый: прижиматься к его груди мне очень даже понравилось. Нечего себя баловать. И пошлёпала рядом босиком, неся босоножки в руке.

— Что это было? — наконец любопытство перевесило.

— Мальва. Цветёт один раз в год именно в эту ночь. Это символ нашего мира, — негромко ответил оборотень, подумав. — Он предупреждает нас о том, что произойдёт в следующие двенадцать месяцев, поэтому такой ограниченный круг зрителей.

— Как?

— Цвета каждый раз новые.

Я задумалась.

— А это не опасно? Ведь вы все пятеро это видели. А вдруг что-нибудь важное, вроде войны. Типа, только-только эльфы заговор устроили, а все уже в курсе. Так тайны военные не охраняют.

— Каждый видит только ему предназначенный знак, — прозвучало в полумраке.

— Я видела три, и Пиус тоже три увидел, — заметила я.

— Ну, ты же не знаешь, что именно за цвета ему Мальва показала, — возразил Моррин. — И я не знаю. И Зариэль тоже. А вообще-то, странно это. У меня тоже три было, да ещё и четвёртый под конец.

Без обуви мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо. Ну и странное же выражение. Как будто призрак коммунизма воочию увидел.

— Что означает синий цвет? — не удержалась я минут через десять прогулки. Пол, как ни странно, не был холодным, а наоборот, приятно грел ступни, как живое дерево. Да оно и было живым.

— Изменение его увидевшего, — не задумываясь ответил оборотень. — Радикальное, или нет, в зависимости от оттенка. К примеру, если коварный правитель Зариэль задумал захватить весь мир и увидел сегодня пронзительно синий знак, то он может быть уверен, что не пройдёт и года, как тем или иным способом он перестанет быть или коварным, или правителем или Зариэлем, как ни крутись. Ясность вносят явившиеся одновременно цвета.

— Розовый, например означает смерть, как альтернативу, а жёлтый — принятие решений, — добавил он, подумав. — А ещё, всё, к тому же, зависит от того, в какой последовательности цвета появились.

— А если не секрет, что тебе Мальва показала в четырёх актах? — не отставала я. — Я никому не расскажу.

— Странное что-то, — тут оборотень остановился. — Война, как альтернатива большой опасности клану, ну как такое может быть? Да ещё этот мерцающий лиловый под занавес… Никогда не видел такого цвета.

— Может, сбой произошёл из-за моего присутствия? — выдвинула свою версию я.

— Вряд ли.

В задумчивом молчании мы потопали дальше.

— А всё равно, чудо это, — когда впереди послышались звуки музыки, не выдержала я. — А что непонятно, так у вас тут всё такое.

— Я подумал, что тебе понравится, — заметил он, останавливаясь. — Давай, обувай это твоё приспособление для пыток. Ужин ждёт.

— Опять в хвосте сидеть, — пробурчала я, застёгивая ремешки босоножек. Ещё бы мне не понравилось: эксклюзивнее кощунства и не придумаешь, притащить человеческую меня на событие, куда кроме правителей вообще никого на арбалетный выстрел не подпускали. А если бы дело в моём мире происходило? На Большую восьмёрку в Давос бы отвёз?

— Не в хвосте, — загадочно пообещал Моррин.

Моё место, как ни странно, оказалось не как в прошлые разы, практически на задворках высокопоставленных эльфов, а между Мириэлем и Марой, напротив Мора и того же Пиуса. В ответ на мой озадаченный взгляд, оборотень опустил глаза и легонько коснулся своего перстня. Вот и причина вознесения. И без того приподнятое настроение зашкалило. Ухитрился ведь устроить мне праздник, как и обещал. Но на этом сюрпризы не закончились.

После окончания ужина, когда бал возобновился, рядом возник младший эльфийский принц, с приглашением на танец.

Какое-то время мы молча кружились по залу, а потом он неожиданно выдал:

— Алёна, ты извини меня, пожалуйста.

Я оторопела.

— Мириэль, ты что, с террасы вниз головой навернулся?

— Нет, правда. Я себя повёл недостойно принца, — не успокаивался тот.

— Это когда именно? — уточнила я, отказываясь верить в реальность происходящего.

— Ну… — замялся эльф. — Когда тебя хотел… ну, это… того… Увидел человеческую девушку в штанах, ну и…

— Пошёл на поводу у стереотипов? — сжалилась над ним я, наконец врубившись, что именно он имеет в виду.

— Да, — с облегчением выпалил остроухий. — И у инстинктов тоже. Я же суккуб наполовину. Знаешь, как трудно сдерживаться? А от тебя такая волна исходит…

— Честно — не знаю, — а откуда, скажите на милость? И что за волна в эльфийскую сторону? Я же, вроде как в Моррина влюбилась?

— Захочешь, расскажу. Невесело, — сумрачно заметил полуэльф. — Только, пожалуйста…

— Моррину ничего не рассказывай, — докончила я за него, логически угадав, к чему он ведёт.

Тот согласно покивал. Ну и дела! Я пообещала. В конце концов, я тоже принимала участие в игре, хоть зачинщиком был он.

Вслед за Мириэлем в очередь встал Лориэль и начал примерно так же:

— Алёна, ты прости меня, пожалуйста.

— За инстинкты? — уточнила я.

— Какие инстинкты? Нет, понимаешь… — он замялся. — Мы — эльфы, человеческих женщин не очень уважаем.

— Это почему же? — нахмурилась я.

— Так они сами на шею вешаются, — поделился наболевшим музыкант. — Бери — не хочу. А у тебя же не написано было на лбу, что ты — другая. Вот я и…

— За „Вот и…“ тебе уже попало, — картинка павшего у рояля эльфа встала перед моими глазами.

— А ты всё равно меня прости.

— Прощаю, — иначе не отвертеться от зануды.

Не успела я дух перевести, как рядом начал отираться Пиус в надежде на танец.

— Алёна, ты меня извини…

Я не дослушала.

— Пиус, забудь, Моррину я ничего не расскажу, и всё тебе прощаю. Забота о сыне и всё такое, я же понимаю, — меня разбирал истерический хохот.