Марина Ефиминюк - Приключения ведьмы

У нее дальше нет памяти, поняла я. Она не умерла, у нее просто нет воспоминаний, человек не может жить без памяти, он теряет себя, свою сущность... Надо наполнить ее память, убрать эту дыру. Я так и не определила, когда случилось превращение, но на всякий случай начала представлять себе весну, потом лето, потом осень, очень стараясь не примешивать своих воспоминаний, а представлять пейзажи и птичек. Получалось с трудом: нахальные образы так и лезли в голову, особенно, тот момент, когда я обманывала народ с юродивым и мимолетно целовалась с Сергием...

Внезапно Клавдия согнулась пополам, тело ее сотрясал жесткий приступ рвоты. Черная кровь лилась на грубые широкие доски пола, впитывалась в них и бесследно исчезала. Клавдия кашляла, давилась, изрыгая из себя зло. Продолжалось сие действо некоторое время и закончилось так же внезапно, как и началось. Маленькие звездочки выскользнули из ее лба и вернулись к моему пальцу, у меня тряслись руки и подкашивались колени. Женщина подняла на меня огромные зеленые глаза и произнесла вполне человеческим голосом: «Спасибо!» Я кивнула и почувствовала совершенно не уместную в данной обстановке гордость за саму себя, но это было первое в моей жизни большое волшебство мага, которому запретили колдовать.

В это время маленькие упыри догадались, что произошло, и, почувствовав в своей матери еще одну жертву, начали обступать ее. Все, пора было звать на помощь. Я закричала во всю силу легких единственному трезвому участнику нашего похода:

– Виль! Виль! Помоги, Виль!

Перевертыш ворвался в дом с ужасным криком:

– Ася! Назад! Они все упыри!

– Женщину не трогай, – заорала я, – она человек!

Виль быстро сориентировался в сложившейся обстановке, ухмыльнулся и вытащил блестящий меч, уже скорее для острастки, чем для сражения.

– Эй, ребятня, по-хорошему сдадитесь или как?

– Не трогай, – прохрипел старший, и упырята превратились в детей с холодными мертвыми глазами и отступили к стене.

Я вздохнула спокойно:

– А где отец?

– Привязан к оглобле заговоренной веревкой. Ванечка так расстарался, что упырь никогда не выберется, – я бросила в сторону Виля удивленный взгляд. – Петушков хотел меня обезвредить и связать, чтобы я на него ночью не напал, – пояснил перевертыш, – да заснул в пьяном угаре, вот тут-то веревка и пригодилась. А что ты с ней сделала? – он кивнул на Клавдию, та без сил лежала на полу и не могла подняться.

– Вылечила.

– Как?

– Просто.

– Такого не бывает. Обращенных нельзя вылечить! – упрямился Виль.

– Слушай, умник, – рассердилась я, – я и сама знаю, что нельзя! Но ведь вылечила! Попробуй, предложи ей кровушки отведать, да она тебе скажет, что ты больной. Эта женщина сейчас живее и человечнее меня с тобой! – я подмигнула ему. – Ну, тебя уж точно!

Клавдия выслушала нас молча, краски возвращались на ее лицо, и спросила то, чего я боялась:

– А Данилушку моего вылечите? Лучше умереть, чем без него жить.

Виль с ухмылкой посмотрел на меня, я откашлялась. Да уж, повторить такой фокус я вряд ли смогла бы, да и не знала как. Я до сих пор не поняла, каким образом получилось первое сказочное исцеление. Кажется, это был просто акт защиты Анука и самой себя, а на заказ я вряд ли что-то смогу сделать. Именно это я им и заявила.

– Нет, Асенька, действуй, – давясь от смеха, выдавил вурдалак, – а я за нашими маленькими друзьями пригляжу.

Я выбралась на темный двор, крепко держа Анука за руку. И тут заметила тени, неслышные, они двигались с огромной скоростью по всему двору. Да здесь вся деревня была упырями, уж расстарался кто-то!

И тут я увидела хозяина Данилу. Он шипел на меня, рычал, а потом прохрипел:

– Не подходи, ведьма!

Зря он это сказал, с приказами у меня проблема, не могу не ослушаться. Я злорадно ухмыльнулась, смело подошла к нему и прислонила ладонь к холодному лбу.

Когда все закончилось, звездочки еще раз ярко вспыхнули и вернулись к моему пальцу. Данила словно проснулся от долгого летаргического сна, часто заморгал и испуганным взглядом обвел двор, завидев, приближающихся к нам чудовищ заголосил страшным голосом и упал в обморок. У меня дрожали руки и подкашивались колени. Упыри, почувствовав нашу слабость, обступили нас плотным кольцом, от ужаса я зажмурилась и заорала, что было духу:

– Виль, Виль, спаси меня!

Вурдалак явно не слышал, но тут на зов из конюшни вылез совершенно пьяный Иван.

– Ванечка! – закричала я. – Осторожнее! Везде упыри, они сейчас нас с тобой растерзают, сделай же что-нибудь!

Ваня растерялся, услышав сие заявление, но тут же тоненько завизжал:

– Асенька, что делать? Ой, меня кто-то за руку схватил!

Он попытался найти висящий меч, но, видимо, во время пьянки оставил его в сарае:

– Где мой меч? – голосил он. – Ася, я потерял меч! Какой я адепт без моего бедного мечика?! Что делать, Асенька?

–Да, наколдуй чего-нибудь! – не долго думая, посоветовала я.

И Ваняшка наколдовал. Я почувствовала теплую волну магии, сладко пахнуло жасмином боевого заклинания, раздались сдавленные стоны, а потом тишина.

В этот момент из дома вылетел Виль с перекошенным от гнева лицом, на котором, словно два уголька, горели глаза.

– Где? – орал он. – Куда, вы, маги недоученные, всех дели? Куда дети исчезли?