Марина Ефиминюк - Приключения ведьмы

«Внутри у тебя черная сила, ведьма, она хочет тебя покорить!» – сбивчивые предсказания Лейлы не выходили из головы. Что значит – «хочет покорить»? Фатиа сказал, что я просто носительница Бабочки. Носительница, а не хозяйка. Отчего моя мамаша, если верить рассказу гнома, все время убегала из Бертлау и носилась, аки бешеная фурия, по Словении? Что ее звало за собой? Чего она искала?

Дурная голова ногам покоя не дает, сказано аккурат про меня. Я решила, во чтобы то ни стало, найти ответы на вопросы, пусть правда мне и не понравится; а для начала надо познакомиться с проснувшейся во мне силой. Любой даже не слишком сильный маг может провести ритуал, а магов, надо сказать, возле меня целых два, один другого краше. Оставалась малость – уломать их провести полночи на кладбище.

На Фатию опустился вечер, в затопленном темнотой саду заливались соловьи, в соседнем доме полным ходом шло веселье, пьяные и радостные крики долетали до нашего двора, заставляя нас, мучившихся от безделья, завистливо коситься в сторону соседей. Чтобы задобрить приятелей и склонить их к проведению ритуала на проклятье пришлось козырнуть кулинарными навыками и наварить манной каши, единственного освоенного мной блюда. От ощущения сытости и приятной лености Сергий осоловел, широко зевал и довольно поглаживал уже обозначившееся брюшко, со временем обещающее стать огромным пузом. Ваня энергично доскребывал остатки каши со стенок кастрюли и сладко облизывал ложку, по-кошачьи жмурясь. Я решила, что самое время для разговора и наведения мостов.

–Ребят, я в Бертлау цыганку встретила.

–И чего? – Ваня бросил в мою сторону безразличный взгляд.

Я откашлялась, кажется, начало неплохое.

–Она мне гадала.

–Аська, – фыркнул Сергий, прикрывая глаза и откинувшись на спинку стула так, что тот заскрипел, – ты же знаешь, цыганки магией не обладают, вечно чушь наговорят, люди и верят. Но ты-то! – он покосился на меня из-под полуопущенных век.

–Она сказала, что на мне родовое проклятье лежит, – настырно продолжала я, – переданное от матери при рождении.

–И чего? – Сергий понял, что подремать я ему все равно не дам, тяжело вздохнул и облокотился на стол.

–Ну, понимаешь, где бы я ни появилась, обязательно что-нибудь случится, то Дом Властителя сгорит, то фонтан взорвется – я не собиралась рассказывать друзьям о Бабочке, слишком много тайн вокруг нее, я боялась доверять кому-либо.

–Ага, – Ваня обличительно ткнул в мою сторону перемазанной кашей ложкой, – все же к фонтану ты приложила свои худенькие ручки!

Парни переглянулись и весело расхохотались.

–Дураки, – обиделась я, – я только рядом стояла.

–Ась, – Сергий вытер выступившие на глаза слезы, – вспомни, ты всегда была неловкая. Только если раньше ты била склянки с вонючими настойками Марфы, да вечно ломала ее старинны часы, то теперь переключилась на данийские реликвии!

–Все порушишь и успокоишься, – выдавил из себя Ваня.

Веранда снова сотряслась от гомерического хохота так, что задрожали стекла в окнах дома. Сергий смеялся, раскачиваясь на стуле, а Петушков упал на стол и, рыдая от нехватки воздуха, барабанил ложкой по столешнице. Я загрустила, Марфины напольные часы с кукушкой, действительно, я ломала не раз. Часы, доставшиеся ей от пра-прабабки, орали каждый час, оглашая своим «ку-ку» всю улицу. Очевидно, механизм в них давно испортился, поэтому кукушка замолкала только тогда, когда я с силой ударяла по деревянному ящику часов кулаком. Однажды у них рухнула одна стенка; на мое счастье Марфы в этот момент в лавке не было, Сергий помог мне приладить ее обратно. В последствии тонкие хрупкие стенки стали выпадать с завидной регулярностью, повергая меня в неописуемый ужас перед Марфиным гневом.

–Ну, хватит! – насупилась я.

–От нас-то ты чего хочешь? – хохотнул Сергий.

–Ритуал на проклятье, сегодня вечером, пока полнолуние, – быстро ответила я.

Ребята сразу замолчали и уставились на меня, как на полоумную.

–Я пас! – Сергий, вмиг посерьезнев, встал из-за стола. – Вехрова, ритуал этот до конца не изучен, ведьмы с ума сходят от вида своего проклятья!

Он скрылся в доме, и уже оттуда заорал:

–Петушков и ты не смей!

Я вопросительно посмотрела на сидящего с задумчивым лицом Ивана, тот неопределенно кивнул и уставился в пустую кастрюлю:

–Вымойся и надень новую исподнюю рубаху, проведу ритуал.

От радости я подскочила, громко чмокнула Петушкова в худую щеку и поспешила приготовиться к колдовству.

Ритуал снятия родовых проклятий был сложен и долог; проводился в ночь при полной луне на кладбище. Я стала готовиться, вымылась, надела новую рубаху и долго расчесывала непослушные волосы, переломав три гребня. Ветер, залетающий из открытого окна, раздувал занавески, лампа горела неровно, едва не гасла, танцующие тени скользили по стенам, напоминая сказочный чудовищ.

Внезапно, мной овладела странная истома, как будто внутри все загорелось, я посмотрела на свое призрачное отражение в зеркале, кожа блестела, глаза расширились. Я тяжело вздохнула, в ушах зазвенело, и снова я услышала едва различимый нежный бархатный шепот: «Я здесь, я иду к тебе! Ты ждешь меня?» Внутри защемило от сладкой, нежной любви к этому далекому странному голосу.

–Аська! – я вздрогнула, наваждение, как рукой сняло. Я посмотрела на открытое окно на свисающие со струн занавески. – Аська, давай быстрее! – еще раз прикрикнул из-за двери Петушков.

За порогом нас ждала теплая лунная ночь.

–Ась, – начал плаксиво Ваня, – до кладбища добираться минут сорок, может, проведем отпевание прямо в саду?

–Петушков! – рявкнула я. – Мы не хоронить меня собираемся, а как раз, наоборот, к жизни возвращать!

Данийское кладбище – зрелище не для слабонервных. Защищенное глухой каменной стеной с почерневшими от времени деревянными воротами, оно производило впечатление проклятого заброшенного места. Высокие могильные холмики вместо гробовых досок украшены статуями, абсолютно идентичными умершим жителям. Казалось, что вокруг застыли мужчины, женщины и дети и, глядя на нас с укором, требовали от незваных гостей скорее убраться восвояси. Здесь не стояли рядом с могилками скамейки, не росли цветы, только ровные ряды холмиков каждая с каменной фигурой. Меня передернуло, а от страха по спине побежали мурашки.

–Вань, – прошептала я дрожащим голосом, – а, может, правда, поедем меня в хозяйском саду отпевать?

–Мы уже приехали, – процедил сквозь зубы он, боязливо озираясь вокруг.

Я на всякий случай схватила Петушкова за руку и задрожала, как осенний лист.

–Вань, тебе страшно? – прошептала я, наводя на саму себя еще больше страха.