Виктор Емский - Шмордонские тайны

Но пешие студенты спокойно выходили и входили через постоянно открытую калитку, расположенную слева от шлагбаума. За калиткой находилась будка охраны, в которой два здоровенных и толстых охранника сидели сиднями и даже не выходили проветриться.

Поднырнуть под шлагбаум было нельзя, потому что с него свисала металлическая сетка, а перепрыгивать его не стоило тем более, поскольку такое действие выглядело бы как что-то совсем невообразимое в университетском царстве науки и покоя.

Джем, сидя на лавке, подумал о том, что ему совсем незачем выходить за территорию университета, но на душе у него было так гадостно, что он отмел прочь всякие рассуждения и, встав, решительно направился к калитке. Влившись в струйку студентов и преподавателей, выходивших на улицу, он уверенно подошел к калитке и, уже минуя ее, вдруг заметил на штанге кованого забора шморокамеру (впоследствии Джем узнал, что такие приборы называются здесь видеокамерами), направленную как раз на проход.

Звук сирены, раздавшийся в воздухе, заставил застыть всех, кто пересекал границу университетской территории. Из будки тут же выскочили охранники и почему-то сразу вцепились именно в руки Джема.

— Чего надо?! — вызывающе поинтересовался у них Джем.

Охранники, переглянувшись, отодвинули его в сторону от пешеходной тропы, и студенты потянулись через калитку привычным порядком.

— Ты это! — сказал по-шмордонски один из охранников Джему. — Марш в дом! Раз- два, раз-два, — раз-два-три!

— Не понял, — ответил им Джем на том же языке.

Второй охранник бесцеремонно взялся рукой за воротник костюма, в который был одет Джем, приподнял его вместе с Джемом над землей и, поставив на асфальт лицом к университету, заявил на ломаном шмордонском языке:

— Марш в казарму, шейгиц! А то — ай-лю-лю!

Джем понял, что его шморография заложена во все входные камеры. Он помнил это еще по каторге, которую отрабатывал в Джаппурии. Но здесь, в отличие от каторги, за попытку побега ничего не грозило, и потому Джем решил не ерничать, а просто ретироваться, что и сделал, освободившись от рук охранников.

Поднявшись на второй этаж флигеля, Джем вошел в свою комнату, включил в ней свет и моментально остолбенел. На его кровати спал полуодетый чернокожий человек!

Осмотревшись, Джем увидел, что оба плательных шкафа вывернуты наизнанку и их содержимое валяется на полу. Более того — спящий в его кровати человек храпел, как конь! Но самое главное, что потрясло Джема — весь воздух в комнате был просто пропитан алкогольным перегаром!

Джем видел папуасовцев не раз, и потому никакого отрицательного чувства к ним не испытывал. Но сейчас он рассвирепел. И не потому, что заняли его койку, а по той причине, что папуасовец смог найти на Гдее место, где наливают, а Джем не смог! И эта причина оказалась главной.

Джем опрокинул свою койку и папуасовец свалился на пол. Перевернувшись пару раз, он вдруг сказал трезвым голосом на чистом шмордонском языке:

— Это мой негрол! На Гдею с негролом нельзя? Тогда я его выпью! И выпил!

Он снова захрапел.

Джему вдруг стало жалко самоотверженного негрольщика, и потому он, просунув руки под тело папуасовца, поднял его с пола, положил на свободную кровать и накрыл одеялом.

— Отжим, куда вы льете! — пробормотал вдруг папуасовец во сне. — Мимо стакана же льете! У-у-у, морда козлиная…

Джем, удивившись такому точному определению сущности Отжима Чтоплохолежима, пожал плечами и принялся наводить в комнате порядок.

ШМОРДОН. ШМОРА

Отжим шел по подземному ходу за Хлебазлом след в след, почти уткнувшись носом в спину своему наставнику. На груди его позвякивала только что врученная Шмором Тринадцатым медаль. Она стучалась о железную пуговицу шмордонского полковничьего кителя, в который Отжим был одет.

На прием к императору надо было прийти в хорошем костюме или военной форме. Ни того ни другого у Отжима не было, поскольку штатский костюм засалился во время жизни на Дыре, а джаппурская военная форма здесь не котировалась. Потому Отжиму подобрали шмордонскую полковничью форму танковых войск, и на вручении награды он предстал именно в этом виде.

Разговор императора с графом Вискерсом никто из награждаемых не слышал, но звучал он так:

— Вы этого клоуна нарядили так для того, чтобы меня повеселить?

— Да, ваше величество.

— Вы добились своей цели.

— Рад стараться, ваше величество!

Хлебазл был помилован за то, что раскрыл заговор, который сплели кукарелльцы Носом Вшкаф и Шкафом Внос. Оказалось, что они планировали поднять на Дыре восстание, окоммуналить эскадру контр-адмирала Бамбукера и, двинув ее в сторону столицы, разбомбить Шмору полностью. Поскольку в раскрытии заговора принимал непосредственное участие Отжим Чтоплохолежим, ему также досталась награда.

— Чем вы там цокаете? — недовольно спросил Хлебазл, резко остановившись.

— Медалью, — ответил Отжим, уткнувшись в спину лорда.

— Все побрякушки надо снимать перед выходом на задание, — поучительно заметил Хлебазл.

Он посветил фонариком в карту, которую держал в руке, и продолжил:

— Так, вот этот ход ведет в кухню. А где выбалтывается самое большое количество тайн?

— В постели с женщинами, — сообщил джаппурскую хрестоматийную истину Отжим.

— Это у вас в Джаппурии так, — не согласился с утверждением Отжима Хлебазл. — В Шмордоне в постели спят, а не языком болтают. С женщинами или без — не имеет значения, потому что везде должен быть порядок. Постель создана для чего? Чтобы в ней спать! Вот все и спят. А болтают где? На кухне. В чем вы сейчас и убедитесь.

Хлебазл свернул в одно из ответвлений подземного хода и стал крадучись подниматься по ступенькам каменной лестницы.

— Тс-с-с! — прошипел он, обернувшись к Отжиму.

Отжим аккуратно начал подниматься следом за лордом, испытывая наслаждение от сеанса обучения, в котором он участвовал. Сеанс этот был последним и, если сказать честно, спонтанным.

После церемонии награждения Хлебазл пригласил Отжима в свой кабинет, расположенный в здании Министерства Безопасности Шмордона. И хотя Отжим, высадившись с корабля, не успел даже зайти в свое посольство, отказать лорду он не посмел, поскольку испытывал к своему наставнику величайшее уважение.

Согласно шмордонской боевой традиции награды положено было «обмыть», чем Хлебазл с Отжимом и занялись. Пили они, естественно, не помидоровку, а благородные напитки, которые почему-то не оказывали на них нужного в таких случаях действия.

— Вот это мы закалились помидоровкой! — установил причину Хлебазл.

После опустошения ими второй бутылки виски, Хлебазлом вдруг овладело чувство наставничества, и он решил преподать Отжиму мастер-класс, чем и тут же и занялся. Вот так они и оказались в подземельях, пронизывающих ходами всю подвальную часть шмордонской столицы.