Илья Кнабенгоф - Слипер и Дример

Слипер прислушался к себе.

– Да нет, не устал. С чего уставать-то?

– А чего пришёл? Ищешь кого? – Девица слепила ему глаза причёской, и Слиперу внезапно показалось, что и мозг у неё внутри тоже должен быть зеленоватый.

Он отмахнулся от наваждения и героически ответствовал:

– Смысл жизни ищу. Деваться бы надо куда-то.

– А тебе куда надо деться? – Она огляделась вокруг.

Странные пёстрые люди всё так же продолжали усиленно бить ногами в пол под тяжёлое «бум-бум-бум-бум».

– Да туда и сюда.

– А, так сразу бы и сказал, что тебе в шиномонтаж надо, к Айболиту!

– Куда?

– Ну, в смысле, резину переобуть. – Мамзель притопнула пару раз усиленно в пол. Смысл этого действия для Слипера так и потерялся в непонятках.

– Чё? – «оттормозился» он.

– Ну, на «колёса» встать.

– А к чему колёса? И куда ехать?

Слипер живо представил в сию же минуту, как внутри её зелёной головы среди зеленеющих мозгов куда-то в необъятную неизвестность едет с чемоданчиком Червячок-Мозгоед, изрядно изголодавшийся по пище.

– Почём колёса? – не расслышала его девица. – Так ты у Айболита и спроси.

– И где тут этот самый Ой-Болид? – Братец оглянулся. – Метеоризмом страдает, что ли?

– Метеоризмом? Ха, верно! У нас тут все космонавты! Сейчас покажу, танцуй за мной. – Девица довольно бесцеремонно схватила его за рукав синей футболки и потащила сквозь толпу оттаптывающихся, страдающих метеоризмом космонавтов.

Только сейчас Слипер провёл краткий самодосмотр личности и заметил, что одет в синюю майку с надписью на башкирском «Иисус Христос – суперйондоз» и портретом Эла Йоргенсона. Братец опустил глаза в мельтешащем свете и смутно узрел выцветшие синие же шорты-«варёнки» и всё те же выстиранные до ультрафиолета кроссовки «Красный Треугольник», уже давно просящиеся на помойку в пособничество акции «радость бомжа». Слипер почему-то не удивился. И даже не задался вопросами «Откель я тута взялся?» и «Что означает этот самый красный треугольник по последним сведениям каббалы?». Единственное, что его сейчас радовало, – верный жёлтый рюкзак тута-как-тама был за спиной, словно приклеенный, и верно болтался влево-вправо. Слипер ломанулся вслед за шизанутой девицей, боясь потерять из виду единственного человека, которого хоть примерно одну минуту, но всё же знал теперь тута и здеся. Девица притащила его к барной стойке, где восседал марсианского вида парень в обклеенной фольгой кепке и в оранжевых укисленных очках. Тренировочный костюм на нём также намекал, видать, что он постоянно не вылезает из тестов и тренировок для подготовки к полётам.

– Молодой чемодан, я к вам пациента привела! – Девица плюхнулась на высокий табурет рядом с марсианином.

«Наверное, это и есть Ой-Болид», – подумал Слипер, подтянув шорты, и, глянув на девицу, растопырил рукой на своей голове светлые патлатости.

– Айболит, – протянул руку космонавт, – прошу любить и не жаловаться! – Он с уважением глянул на майку Слипера, где красовался портрет Эла Йоргенсона.

– Слипер, – протянул в ответ руку братец, – оттуда и отсюда.

Бумкание в баре глушилось стекловатными стенами, а потому здесь можно было хоть как-то разговаривать.

– Чего и сколько? – приподнял серебряный козырёк инопланетянин, упёр в Слипера оранжевые очки и пукнул.

– Колёса, – выдохнул Слипер, с состраданием уставившись на космонавта, который, как братец сейчас же решил, точняк заработал вспучивание живота благодаря фастфудовой пище из космических тюбиков с башкирской надписью «азык-тулек» и вопреки долгому пребыванию в невесомости среди прекрасных звёзд.

– Да понятно. Антигриппин и прочие порошки не по моей части. Я спрашиваю, каких и сколько?

Слипер затравлено воззрился на девицу.

– Ему смысл жизни нужен. Чтоб и туда и сюда уехать. – Мамзель, скривившись, глянула на Слипера.

– Сколько? – спросил Айболит.

– Да один я тут, сиротинушка, – ответил братец, взглянув на девицу и узрев её отрицательное мотание головой.

– Двадцать рупасов или десять шакалов. – Оранжевые очки с подозрением метнулись по сторонам, и обладатель космического кепкошлема положил на стойку руку с зажатым в ней чем-то маленьким.

Слипер понял, что речь идёт об оплате, но ни о каких рупасах, понятное дело, и знать не знал. Шакалов и вовсе боялся. Он задумчиво наморщился, полез в карман вываренных шорт и вытащил оттуда неожиданно для самого себя целую горсть металлических кружочков. Оба-на!

– Сдачи нет, – глядя на них, произнёс Айболит. – Уже третий сегодня с евросами подъезжает!

– Да и не надо, – ответил Слипер, ничего не поняв, и вывалил кругляшки на стойку.

Айболит отсчитал три больших железячки, вернув остальное.

– На-ка, езжай! – и Айболит сунул братцу в руку «наку», которую держал до этого момента в кулаке. – И да благословит тебя Великий Степной Дух!

Крутанув па на табурете, гагаринец потерял интерес к клиенту, развернувшись к нему тренировочным задом с тремя белыми полосками.

«Оба-на! – отметил про себя Слипер. – Дикари, ну как есть дикари. А про Великого Степного Духа знают!»

– Пока, чувак! – махнула рукой девица, ухмыляясь. – Надеюсь, ты нам расскажешь, в чём же этот самый смысл, который все тут ищут, если что вдруг найдёшь.

– А где тут выход? – спросил Слипер.

– И там и тут! – ответила девица, неопределённо махнув зелёной головой, и Червячка-Мозгоеда внутри неё тут же затошнило от укачивания. Он бросил свой чемоданчик и печально свернулся в затылке, лишь простонав: «Ну как здесь можно, пи-лять, жить? И в чём тут смысл?»

Слипер кивнул и отошёл от стойки. Оказавшись в гуще людей, он незаметно заглянул в свой сжатый кулак. Там лежала маленькая таблетка с надписью «ван вэй тикет» и нарисованной озорной девчачьей рожицей с бантиками и зашитым ртом.

– Как скажете, – согласно кивнул Слипер и заглотнул «колесо». Он икнул, поболтал за спиной жёлтым рюкзаком, но, судя по отзвуку, там не было чем запить чужестранную пилюлю. – Что ж, надо валить отсюда.

Он выбрал направление и твёрдо зашагал сквозь толпу ультрафиолетовыми кроссовками с красными треугольниками, пока не упёрся в стену, на которой светилась стрелочка с надписью «выход». Следуя указателю, он двинулся направо и вскоре заметил в стене проём. С выдохом облегчения Слипер вывалился из помещения и оказался сразу на улице. Задрав голову вверх, он увидел странного лилового цвета небо, прорезаемое яркими всполохами. Вокруг был город. Мимо Слипера проносились машины, но было совершенно непонятно, куда ехать. Он сел на ограждающий дорогу бортик и решил просто проветрить мысли и понаблюдать за окружающим. Примерно через двадцать минут его окликнули сзади: