Илья Кнабенгоф - Слипер и Дример

Слипер рассеянно покачал головой ей вслед и зашагал дальше уже медленнее, рассуждая спокойно, с разумением:

– Надо бы к братьям Водянистым зайти. Они-то уж про отражения всё знают. Всю жизнь в воде сидят да болтают заумности. Забалтывают, понимаешь, нашего брата путника. Тут он отражением своим и становится, заболтанный путник, и как спутник сам вокруг себя болтается запутный…Ох, что-то я совсем запутался непутёво!

Перед его ногами через тропинку запрыгали Тютельки, как всегда ловко попадая друг в друга. Слиперу пришлось остановиться и подождать, пока те закончат свою чехарду, а затем он продолжил ходячую беседу с самим собой:

– Нечего вибрировать самому напрасно. Мозги – не пейджер! Спокойненько ща доковыляем до перепутья, а там у кого-нить запросим маршрут до Водопроводных братьев по разуму.

Так он, бормоча себе под нос, дошёл до развилки. Глядь, стоит камень посреди неё в аккурат. На нём, как водится в Лесу, небрежно накаляканы были разные жизненно-бытовые объявы и самоутверждения всяческих личностей. Слева – «Рейв гавно! Рэп круто!», чуть выше – «Панки хой!», внизу шёл бытовняк – «Ищу моржу, в сердцах стужу!» и «Стираю всё, от постельного белья до секретных файлов!». Вверху сияло «Всю власть …!» (последнее слово в надписи было не раз стёрто и заменено, как и водится в любой истории любой планеты) и «Здесь был Топоног, затоптал кого мог!», а внизу шло наперекосяк утверждение, обратное первому, то есть «Рэп гавно! Рейв круто!».

Крупная официальная надпись посередине каменюки гласила: «Куда ни пойдёшь – везде какая-нить херь да случитца!»

– Мудро. По крайней мере, с иронией и большим жизненным опытом написано, – утвердил Слипер прочитанное, поправив на спине жёлтый рюкзак. – Один хрен с редькой, куда идти, если знаешь, что куда ни иди – везде слаще не будет, всё равно придёшь к тому, к чему тебе нужно было прийти по-любому!

Краем уха услышав эту фразу, задумалась на лету и врезалась в дерево Белка-Дельтапланерюга. Слипер поймал её на руки, когда она, сложив смиренно лапки на груди, вошла в пике, словно Бом-бам-дировщик.

– Эк, блин. Надо бы её куды сунуть. – Карман на красном анораке Слипера был явно маловат, в штаны белку не запихаешь, а про рюкзак он и вовсе забыл. – А то ненароком съест кто-нибудь, или Топоног Многопятковый наступит. Он вечно ни шиша под ноги не смотрит, да и куда ему под столько ног сразу смотреть? Вот природа несуразная. Нет чтоб и глаз животному дать, аки и ног у него сколько, а то мучается сам иль кого мучает. Одно мучение, ёжкины кошки!

– Котов попрошу не поминать всуе! – раздался шершавый мягкий голос с ветки над головой. – Не гламурррррно сие и не учтиво, молодой чемодан.

Слипер задрал голову. В этой позе, с бессознательной белкой на руках, он напоминал святого мученика, допросившегося с небес нежданного презента.

На ветке не спеша проявлялся силуэт весьма-не-в-меру-упитанного, полосато-невнятного кота с огромной широкой пастью и репейником в хвосте.

– Ап-чхи! – от неожиданности громыхнул Слипер на весь Лес.

– Хи… хи… хи… – понеслось эхо.

– Здоровеньки будь, аднака, ара-джан! – откликнулся кот, подмигнув в воздухе всем собой.

– И тебе не хворать, коли не шутишь. Ты чего, Башкирский, пугаешь спутника болтающегося?! Тьфу, блин, совсем меня с толку сбил!

– У нас прррофесссия такая, баламутно-запутная, – промурлыкал довольно Башкирский Кот, выписывая крендель хвостом, чтобы скинуть с него репей.

– Как же, вот белку-то и сожрал бы сейчас! – Слипер захитрил на кота глаз.

– Ой-ой-ой! Больно нужна мне эта дохлятина, как ослу перья. Я вообще вегетарианец, меррртвечины вашей в пасть не положу! – Кот залихватски заложил лапу за лапу в предвкушении долгого, приятного во всех отношениях разговора и улыбнулся отнюдь не вегетарианской пастью, в которой виднелись в семь акульих рядов остро наточенные зубы, более сотни количеством. – Что это ты, друг? В «Гринпис» записался? Суицидных тут всяких, понимаешь, таскаешь на руках. Вот Дример – тот не чета тебе, оболтусу! Всё о вещах мудррррых говорит, спокойно, не спешаааа. О преимуществах сметанной диеты мы тут с ним давеча мяукали недурррственно. Хорррошая была вечеринка. Посиделки такие, понимаешь, богемные. Сметана, дык, сливки, моррроженое…

Кот закатил радужные глазищи и стал заваливаться набок.

– Эй, ты там, на кране, осторожней! – Слипер отскочил в сторону, благоразумно решив, что громадный зубастый котяра – это тебе вовсе не белочка, и поймать его на руки будет себе дороже в травматологическом смысле. К тому же место на руках уже было занято.

Кот ухватился за ветку и вернулся из мечтаний, приняв устойчивое положение.

– Слушай, – Слипер покрутил затёкшей шеей, – мне по всем раскладам идти к Беникам нужно.

– Слыхал я. Мы здесь за новостями следим. Не дерррёвня какая, понимаешь. Мы – существо воспитанное и сообррразованное. А у них там раздоррры, делёжка территорий, политика, извечные кататонические клизмы неразвитого общества. Никакой тебе ни культуррры, ни мультуррры! Совнархоз один, понимаешь ли, и дискотека. Примитивизм.

– Ну ты это, не суди и в судях не будешь. Ты лучше, чем тут пузо греть, прогулялся бы за компанию со мной.

– Хммм… вареники… сметана… гламурррненько!

– Ну что? По рукам?

– Тож мне, рэпер нашёлся. Это ты с братвой своей на районе по ладошкам хлопать будешь в радостях. Ладно, чего уж там. Убедил. Всё одно тут скукота колхозная. То этот рассеянный мужлан Топоног громыхает внизу, то Бронходилататор Муколитический как раскашляется, так хоть уши в трубочку сворачивай. И никакого тебе, блин с компотом, стиля. Никакого вкуса. В этом нет ничего, что нравилось бы мне! Никакого высокого общения. Никакой пищи для интеллекта. Па-а-а-ашли, кароче, отседова, братан, как говорят у вас на хате. Верррно, Слипер?

Кот плавно соскользнул с дерева, и на мгновение Слиперу показалось, что он стал каким-то эфемерным. То есть попросту исчез в воздухе. Ну не могла же, в самом деле, эдакая туша да с гламурным изяществом неслышно вмиг преодолеть такую высоту. Башкирец и на земле продолжал нервно мигать в воздухе. Глаза его поменяли цвет на изумрудно-зелёный.

– Только, чур, ты перед носом не мельтеши, как кинолента, – попросил Слипер. – А то я пугаюсь.

– Пугаются они… Да вы сами же есть те, кем вас пугали в детстве! Темнота одна, жуть по углам разводите! Вот Самсумей, мастер на все ноги, мне давеча приносил книгу некоего Куртки Ваня-Гутта. Умный, аднака, человека. Случай мой эстетически описал да названием каким вычурррным обозвал, – кот опять закатил глаза, – Синкластический Инфундибулум! Во! Понимаешь теперь, ЧТО Я ТАКОЕ? В Красной книге на первом месте, прежде заглавия иду!