Светлана Багдерина - День Медведя

– Да что же еще, барон! – неожиданно вскипел Кабанан. – И это бедному Жермону повезло еще, что стрела попала не в него!..

– Но вы забываете, ваше превосходительство, что пострадал-то наш уважаемый барон Бугемод далеко не от стрелы, – торопливо вмешался в уходящий куда-то без него разговор граф.

– И что? – неприязненно уставились на него оба барона.

– А то, что, милейшие мои противники, кажется, не в курсе последних городских слухов, – многозначительно пошевелил напомаженными бровями надушенный и напудренный не хуже хозяйки дома граф Аспидиск.

– Слухов?..

Даже невооруженным глазом по лицам баронов стало видно, как включились и заработали на полную мощность их мыслительные и аналитические способности. Бабушка Удава нахмурилась и сосредоточенно запыхтела трубкой.

– Слухов, – сухо кивнул Брендель, не дожидаясь сомнительных плодов тяжелого и неблагодарного труда. – Насчет одного из бывших умрунов Костея. Который теперь больше не умрун.

– С-с-с?..

– Да, Спиридона, – любезно подсказал Карбурану граф.

– Мотик рассказывал, что портрет царевича, очень похожего на этого Спиридона, ваша светлость видела во дворце, – быстро оглянувшись, не проснулся ли барон Бугемод, гулко прошептала баронесса. – Но это ведь еще ничего не доказывает?..

– Не доказывает, доказывает!.. – язвительно скривил рот граф. – А что теперь весь город считает, что этот Спиридон есть который-то из братьев Нафтанаила, вам никто не говорил? И им, чтобы трепать языками, доказательства не нужны!

– Что нам болтовня черни! – презрительно фыркнул Карбуран и воинственно подбоченился. – Мы подписали договор, мы проходим испытания…

– Ваше превосходительство, не будьте… наивным!.. – брюзгливо прервал его Брендель. – А если этот солдат и вправду окажется царевичем? Испытания или нет, у него одного прав на престол больше, чем у нас всех вместе взятых!!!

– Сам вы… наивный!.. – побагровел от обиды барон. – Какая-то глухая бабка брякнула какому-то слепому дедке, а вы уж и поверили, что этот лапоть Спиридон – царевич!

– Слухи – они слухи и есть, – подозрительно быстро сдал свою прежнюю позицию Брендель.

– Ну, а я что вам го…

– А я опираюсь на факты, ваше доверчивое превосходительство! – победно улыбнулся граф Аспидиск с позиции новой, укрепленной, хорошо вооруженной и готовой к защите и обороне хоть в течение ста лет. – От чего пострадал наш достопочтенный Жермон? Ну-ка, напрягитесь, вспомните!

Недоумение, осознание, понимание и негодование волнами цунами прокатились по взволнованным физиономиям баронов и бабушки Удава.

– Ага! До вас дош… вы поняли, то есть! Медведь! На него напал невесть откуда взявшийся медведь! Не волк, не рысь, не этот треклятый кабан, а именно медведь, заметьте! И именно на него – не на лошадей, не на прислугу, не на это самодельное жалкое жюри – а на единственного среди них претендента на корону! На лидера среди нас – подчеркну это!

– Вы хотите сказать… что если этот Спиридон – и верно Медведь… то он мог позвать медведя…

– Не просто мог, а позвал! – беспристрастный обличитель коварного заговора торжествующе оборвал задрожавшего от переполнявших его эмоций Дрягву. – А потом сам же и прогнал! Когда решил, что бедный, мужественный Жермон уже мертв! Ну, как вам это? Каково, а?!

– Невероятно… – прошептала бабушка Удава.

– Возмутительно! – набычился барон Кабанан.

– Выходит, он рассчитывает, что если нас не станет… – скривился барон Дрягва.

– Так кто из нас следующий? – шелковым голоском поинтересовался Брендель.

– А если мы объединим наши голоса и подадим лукоморцам протест? – пришла в голову матриарху рода Жермонов практичная мысль.

– Против чего, матушка? – фыркнул Карбуран. – Против нападений медведей на людей? У нас нет доказательств! Домыслы его… светлости… к делу не подошьешь!

– Да и откуда вы знаете, милейшая баронесса, что они не стоят за желанием этого ничтожества занять наш трон? – присоединился к возражению оппонента другой барон.

– Но если они хотели, чтобы этот… Спиридон?.. стал монархом, зачем нужно было затевать всю эту неразбериху с состязаниями? – недоуменно повела затянутыми в норковый палантин гренадерскими плечами бабушка Удава.

– А вот в этом и вся загвоздка! – хищно прищурившись, поднял вверх указательный палец Брендель, и аудитория его испугано притихла. – Портрет обнаружился только в тот день, когда они объявили нам задания! А это значит, что официально отказываться от своих слов им было поздно!

– А неофициально? – тупо уточнил Карбуран.

– А неофициально, ваше превосходительство, они могли дать ему лицензию на наш отстрел и отлов, – мрачно изрек граф и медленно обвел пасмурным взглядом своих слушателей.

– А, по моему мнению, царевич производит впечатление простоватого, но честного человека, – с сомнением нахмурила выщипанные в ниточку брови баронесса Удавия.

Бароны переглянулись и неохотно кивнули: приписывать Ивану коварство и хитрость было всё равно, что пририсовывать змее копыта.

– Но его жена!.. – спохватился Брендель. – Уж ее-то в бесхитростности не обвинишь, согласитесь, дама и господа!

Дама и господа поразмыслили еще раз – совсем недолго – и пришли к выводу, что тут согласиться просто необходимо.

– Не знаю, как вам, любезный граф, дражайшие бароны, а мне эта девица сразу не понравилась, – баронесса осуждающе поджала подведенные свекольного цвета помадой тонкие губы и строго уставилась на Карбурана, отчего тому сразу захотелось проверить, не смят ли у него воротник, нет ли пятен на одежде, и не растрепалась ли прическа.

Баронесса же, не замечая или игнорируя дискомфорт воинственного барона, с целеустремленностью ядра с лазерным наведением, сурово продолжала выговаривать:

– …никаких манер. Никакого лоска. Никакого почтения. Себе на уме. И муж у нее, помяните мое слово – подкаблучник. И ждать, таким образом, от них можно чего угодно.

– Надо держать ухо востро, – задумчиво проговорил граф Аспидиск, нервно тиская тонкими ухоженными пальцами тщательно выбритый узкий подбородок.

– Надо держать ухо востро… – в голос угрюмо повторили за ним бароны.

– Надо было… – скорбно вздохнула бабушка Удава.

…Узорная чугунная дверца плиты была призывно открыта, а на металлическом листе у поддувала, куда обычно любят падать разыгравшиеся озорные угольки, в готовности лежали четыре полена и лист бересты формата А4. Бери и используй по назначению.

Узрев их, Иван радостно встрепенулся, сгреб с пола… и зайцем выскочил в сени.

Все поленья идеально подошли по длине, и трансплантация ножек раненой упавшей полкой скамейке прошла без осложнений.