Людмила Астахова - Рассказы

Иногда я умею скулить очень жалобно и сетовать на нелегкую жизнь не хуже профессиональной нищенки.

— Ну, посуди сам: до сей поры никто из пещеры Черного Бумера живым не уходил, тебя он тоже сожрет. И плакали мои денежки в поте лица заработанные. Дорин, ну ты хоть совесть-то имей. Я ж не бездонная бочка. Ты приходишь — денег на авантюру просишь, Тариэль — на очередную девицу. Так скоро и Шлёп повадится ко мне ходить — на подготовку к разбойничьим набегам. Тогда его Лиин точно убьет.

— Хм! А я думал — уже убил, — хмыкнул гном. — Жалость-то какая.

— Какой ты злой, Дорин, — притворно обиделась я. — Расист бородатый!

Гном поджал обиженно губы

— Оскорбить желаешь? Я ненавижу расизм и орков. Особенно этого твоего… Огромную Глыбу…

— Огромный Гранитный Камень Внезапно Обрушивающийся на Головы Врагов, — поправила я Дорина. — Не можешь запомнить полное имя, то зови просто — Шлёп. Кстати, он гномов тоже ненавидит.

— А нас-то за что? — искренне изумился бывший супруг, всплеснув руками.

Скажите на милость, какое удивление!

И в самом деле, как можно ненавидеть милого гномьего парня Взада Кувалду, который после долгого и тщательного изучения недр своих ноздрей, радостно демонстрирует козявку всем клиентам моего трактира?

В это время от мощного удара на середину зала вылетает многострадальная дверь, и в дверном проеме я вижу очень знакомый силуэт. Нет, это не очередной из моих мужей. Это же Арни-Драконоборец со товарищи! Вот ведь горе-то… тьфу ты… радость-то какая!

— Ага! Попался, мошенник! — проревел Арни, вонзая гневный взор в перепуганого насмерть Дорина.

Из последовавшего за столь внезапным появлением монолога знаменитого драконоборца, я узнала о бывшем муженьке много нового. В основном, о его прогрессирующей жадности. Нельзя, ну нельзя обманывать в денежных расчетах профессиональных борцов с драконами, нехорошо это и непорядочно. Я так думаю… Они ведь не зря работают по 100-процентной предоплате, у них специфика профессии. Да и назначить встречу прямо возле логова Черного Бумера, заранее о сём факте не предупредив, тоже огромное свинство. Бумер, естественно, не потерпел незваного соседства и изрядно проредил отряд драконоборцев. Те еле отбились и, причем самое обидное, совершенно бескорыстно, что соратникам Арни вовсе не свойственно.

Драконоборец не стеснялся в выражениях, коих следует воздерживаться в присутствие женщин и детей, требуя оплаты и компенсации морального ущерба. На что Дорин заявил, что незапланированная встреча с объектом охоты личное дело Арни и оплачивать бестолковую драку с драконом он не намерен.

(Конечно, не намерен! У гнома-то и денег для этого нету.)

Слегка подкопченные и помятые товарищи Арни извлекли из ножен мечи, гномы взялись за оружие, я тоже сняла с полки свой любимый топор, а постояльцы и прислуга бросились в рассыпную. Кто в окна выскочил, кто в подпол нырнул.

Я могу себе вообразить, что теперь скажет тетя Сонья. Ужас!

В общем, скандал назревал нешуточный. Второй за последние сутки, к слову. И я отчетливо понимала, что драка между аферистами-гномами и оскорбленными драконоборцами доконает мой бизнес окончательно.

Но положение спас Лииниарр. Я-то думала, что он издевается над великим и могучим национальным языком, а он облачался в свои доспехи и смазывал мечи ядом. Дело даже не в том, что среди дроу плохих бойцов не бывает в принципе, и по сути Лиин один стоит пятерых, а в том, что после его вмешательства в вооруженный конфликт раненых не будет. Только мертвые. Или умирающие в страшных муках. А такой у дроу яд высококачественный, господа мои. Одна капля убивает слонопотама.

И все присутствующие в тот момент в трактире об этом прекрасно знали. Даже мне стало страшновато.

— Дорогая, что здесь происходит? — вежливо поинтересовался Лииниарр, поигрывая своими жуткими кривыми клинками.

— Да вот, понимаешь… — начала было я оправдываться.

— Мы уже уходим, господин анх'Эдорр, — заверил Арни.

Ну, до чего же здравомыслящий человек попался! В кои то веки так повезло.

— Мы тоже, — поддержал почин, ставший мгновенно образцом здравомыслия, Дорин и сделал знак свои парням выметаться.

Дроу задумчиво отправил отравленные мечи в ножны, посчитав вопрос исчерпанным, и как ни в чем ни бывало спрашивает у меня:

— Засранец — протуберанец! А? Как тебе рифма, любимая?

— А что такое протуберанец? — громким шепотом полюбопытствовал у старшего брата крадущийся к выходу Кувалда.

Интересно, что Дорин ему ответил?

28.10.2007.

Лииниарр всегда умел выбрать время, чтобы сообщить пренеприятнейшую новость с наименьшими последствиями для себя. И если кто-то из прислуги или клиентов порой обманывается моей миролюбивой внешностью и отнюдь не могучим телосложением, то дроу всегда помнит, что четверть моей крови — драконья. Поэтому начинает разговор издалека и, как правило, сразу после постельных утех. Я полагаю, таким образом, он совмещает приятное с полезным. Когда муж после исполнения супружеского долга не отворачивается к стенке и не оглашает окрестности храпом, а ведет интересные и содержательные беседы с любимой супругой — это приятно, спору нет. Касаемо пользы, то она несомненна, хотя бы просто потому, что в состоянии полной расслабленности и душевного комфорта я совершенно не способна причинить здоровью Лииниарра сколь либо существенного вреда, даже после объявления паршивой вести.

Той изумительной весенней ночью, словно специально посланной на землю на радость всем влюбленным, дроу начал разговор с обзора политической обстановки сложившейся после окончания войны темных эльфов с северным королевством гоблинов. Если честно, то я так и не поняла, кто кого победил и был ли вообще победитель в этой тотальной резне. Ибо правдивых свидетельств о произошедшем после карательной экспедиции дроу не сыскать самому ушлому дознавателю, а победным реляциям гоблинов верить нельзя в принципе.

Клянусь, я до самого последнего момента не догадывалась о замыслах Лииниарра. Тихо себе возлежала на его груди, наматывала на указательный палец шелковую снежно-белую прядь его волос и блаженно внимала тихому журчанию голоса. Словом, непозволительно разомлела в мужниных объятиях.

— Без дипломатических усилий этот вопрос решить не удастся, а поэтому посольство из Темных гор отбывает в Блин-Гоблинбург. В общем, через три дня здесь будет моя мама, — выпалил Лиин и напряженно замер.

Не забывая между делом придерживать мои запястья, чтоб случайно не схлопотать когтями по хитрой, но виноватой и красивой морде.

Здравствуй, гоблин, новый год!

Мне всегда отчаянно не везло со свекровями, но мамочка Лииниарра — это нечто особенное. В моей мысленной коллекции гнусных и сволочных теток она сверкает как бриллиант чистейшей воды. Но, по крайней мере, она достаточно честна, чтобы не скрывать своей взаимной ненависти ко мне. При первом знакомстве она швырнула в меня отравленным дротиком прямо с порога, а, промазав, честно попыталась сломать мне челюсть отлично поставленным ударом левой. Я не осталась в долгу, презентовав свекрови великолепный по цветовой гамме фингал под глаз. С тех пор мадам Каллиюгга именует меня не иначе как ублюдочной гадиной, а я её — старой сволочью. Все по-честному, без притворного лицемерия.