Виктор Кувшинов - Ангел во плоти

Я еще немного постоял, разевая рот — из него хотело вырваться так много обидных слов, что они явно мешали друг другу. Голова же тем временем сообразила, что я ничего против такой стражи сделать не смогу. Так что, отойдя в сторонку, я еще раз прикинул на глаз неприступность стен — она была абсолютной.

— Что делать будем? — спросил я расстроенно волка. — Не переть же со старым тупым мечом против такой вооруженной охраны? Они, может, меня и не смогут съесть, но в капусту покрошить — запросто.

— Давай на ночь устраиваться. Смотри, смеркаться стало. А утро вечера мудренее.

— Что-то мне не хочется к этим повстанцам без результата возвращаться, — вздохнул я.

— А кто и просит? — буркнул волк. — Смотри: за замком у горы лес. Остановимся там, костерок запалим. Продуктов дедовых у нас еще на ночь есть. Так что не пропадем!

Волчьи доводы меня добили — я настолько устал от всяческих выяснений отношений, что уединение в лесу показалось мне манной небесной. Мы устремились к темной опушке и, пройдя с полчаса по какой-то полузаросшей дорожке, нашли неплохую полянку рядом с ручьем, сбегавшим с горы Анафем. Чего, спрашивается еще нужно непривередливому путнику? Конечно, чего уж быть ханжой, пятизвездочный отель не помешал бы, но если такового в наличии не имелось, то и горевать о несбывшихся возможностях смысла не было.

Мы чин-чинарем поужинали (спасибо спичкам и еде в котомке) и я стал ожидать в сгущающихся сумерках, когда у меня отрастут мягкие крылья, на которых было так удобно спать. Взглянув на волка, который развалился, раскинув лапы и выставив свое пузо к огню костра, я понял, что сегодня мне придется разделить ложе из собственных крыльев с полуголым мужиком, пусть и знакомым, но слегка подванивающим псиной. Спасало одно: на тот момент я сам буду вроде как и не человеком.

Оригинальную, можно сказать, решающе рациональную мысль внес Шерман:

— Слушай, ты забыл одну вещь! Скоро ты обрастешь крыльями и сможешь навестить замок сверху. Причем я настаиваю, чтобы ты захватил туда и меня!

Я вылупил свои округлившиеся от удивления глаза на своего приятеля: это ж надо забыть о таком простом и очевидном решении вопроса, как попасть в гости туда, где вас не хотят радушно встречать:

— Конечно! Мы поступим точно в соответствии с поговоркой: «Заступи черту дверь, а он в окно лезет!»

— Только ты хуже черта. Тот хоть конкретно о своей выгоде думает, а у тебя в мыслях вечно такой душеспасительный тарарам, что лучше подальше держаться — пробурчал волк, поворачивая к огню другой бок.

Нашу милую беседу прервал тихий всхрап коня. Мы мигом заткнулись и расслышали, как в стороне дороги переступила ногами лошадь, и кто-то спрыгнул с седла прямо напротив нашей поляны. Вскоре в свете костра появился стройный, одетый в темный, облегающий костюм юноша, ведущий в поводу скакуна.

Я укоризненно взглянул на волка, как бы говоря: ну ладно я тугим ухом не услышал, но как же он-то, со своим слухом и чутьем так опростоволосился? Но на дамские перемигивания времени у нас не было, и я изобразил из себя радушного хозяина, что было нетрудно, так как я и был радушным хозяином этой поляны в данный момент. Я вскочил на ноги и с самой широкой улыбкой направился навстречу путнику.

— Прошу к нашему костерку! — заявил я, делая пригласительный жест.

— Рад такой теплой встрече! — дружественно улыбнулся парень. — Девон, путешественник. С кем имею честь беседовать?

— Демон? — озадаченно спросил я.

— Нет, не демон, а Девон — имя такое, — с мягкой укоризной поправил молодой человек.

— Буль! — взаимно представился я.

— Что, буль?

— Не что, а кто. Это я Буль — имя такое… — улыбнулся я, слегка передразнив собеседника. Затем пожал плечами, показывая, что ничего с этим не поделать, и, не давая юноше смутиться, продолжил. — Тоже путешественник, а это Шерман, мой партнер по путешествию.

Мы так и продолжали расшаркиваться. Этот Девон сумел сразу задать какой-то выспренно аристократический тон беседе. Я говорил и чувствовал себя надутым болваном, изображающим псевдоутонченного средневекового собеседника. Мы, как идиоты, говорили о погоде, темном лесу и неприступности горы Анафем, ловко обходя ответы на вопросы, типа: «Какими судьбами вы тут оказались?» или «Что вы намерены здесь делать?» и напряженно ожидая, кто в кого превратится с восходом луны.

А про себя я вел неутешительный подсчет: это уже третья ночь в тутошнем мире. Если я задержусь здесь еще хоть на день, то пойду на риск, то есть, на второй уровень мира и попробую действовать оттуда. Что мне это могло бы дать, я не очень представлял, но и сидеть сложа руки уже больше не мог.

— Значит, вы недавно в этих краях, — сумел поймать меня на чем-то в разговоре мой немного странный собеседник. — А вы уже видели, в кого превращаются местные жители на полнолуние?

— Да уж, пришлось! — поддакнул я. — Еле ноги с Шерманом унесли.

Я чувствовал, что меня раскалывают, как пустой грецкий орех, но не мог ничего с этим поделать. Ведь не будешь же портить отношения с таким вежливым путником всего лишь из-за каких-то глупых подозрений? Я панически пытался сообразить, с какого такого дикого перепоя тут могли бы завестись путешественники? Ну не от сырости же? Ведь прежде чем появиться, путешественнику надо хоть мало-мальски иметь то, где эти путешествия можно совершать, а как я понял из всех предыдущих бесед, коммуникации в этом мире были весьма ограничены. Хотя я, может быть, ошибался в возможностях чертовых фантазий, а этот мир был огромен и полон всяческих чудес.

На мои вопросы, как ему удается тут путешествовать, Девон отвечал уклончиво: типа, помаленьку, с чертовой помощью и так далее. Тогда я припер его вопросом:

— Ну и в кого вы намерены обернуться этой ночью?

— Э-э… — протянул Девон и рассмеялся. — Позвольте мне оставить этот маленький секрет при себе. Пожалуй, мне уже пора в дорогу, я ведь тоже не хочу назойливо мешать вашим превращениям.

— Жаль, было приятно пообщаться со столь обходительным собеседником, но не смею Вас более задерживать! — сказал я, а сам подумал: «Тьфу! Какая же спесивая гадость лезет у меня изо рта!»

Мы раскланялись, чуть не как пажи на придворном балу, и наш визитер исчез в темноте леса. Оставшись одни, мы с волком дождались, когда утихнет последний мягкий звук поступи копыт, и попытались обменяться мыслями на счет визитера. Однако, кроме недовольного рычания со стороны волка и заумного мычания с моей, ничего путного не придумали. А вскоре произошло событие, которого мы с нетерпением ждали: над лесом показался край огромной, начинающей стареть луны. Следом за ней я расправил свои шикарные черные крылья, а Шерман забегал на своих двоих ногах по лужайке, подбирая загодя мною сброшенные башмаки, рубашку и куртку.