Виктор Кувшинов - Ангел во плоти

Хозяин с ходу предложил выпить за знакомство и, надо признать, вино у него было просто отменным. Быстренько закусив так, чтобы желудок больше не мешал выяснению отношений, я спросил, что же в конце концов о нас знает Шираз? Он потребовал откровенность за откровенность и поведал, что узнал о нас, когда на его плантациях началась какое-то странное брожение народа. На данный момент ему было почти все ясно насчет Шермана — поднимающейся снизу души, а вот насчет меня он терялся в догадках. Понимая, что мы с ним одного поля ягоды, он расценил мою деятельность, как явно противоестественную, если только не предположить, что я вознамерился захватить его замок и обмануть всех рабов.

После изложения всех соображений на этот счет, он добавил, что о себе ему особо нечего говорить, кроме того, что он темный ангел, контролирующий свою часть этого мира преисподней. Затем замолчал, внимательно смотря мне в глаза, и напомнил, что теперь моя очередь поведать, почему я мутил народ и почему превращаюсь, так же как и Шерман, по типу восходящей души.

Я молчал, выдерживая паузу, и думал, что я мог бы сделать для тех несчастных душ, которые остались там, за стенами замка? Убить Шираза и взять на себя правление? Но я светлый ангел и долго в инферно, даже со всей своей защитой не протяну. К тому же местные «верхи» явно не одобрят мою деятельность и рано или поздно прикроют всю лавочку. Все-таки я решил не скрывать, кто я, и высказать князю все, что о нем думаю:

— Я светлый ангел, случайно оказавшийся в мире, примерно на один уровень ниже этого.

— Но позвольте? — было видно, что Девон сильно изумлен. — Это же невозможно! Вы же должны мгновенно среагировать с нашей энергетикой. Я даже боюсь предположить, что тут будет, если это произойдет!

— Лучше предположить, чего тут не будет после такой аннигиляции, — усмехнулся я. — Но не беспокойтесь, я прикрыт надежной зеркальной защитой, из-за которой и провалился в такую глубь. Из-за нее же и выгляжу серым и пушистым, отражая образ, гармонирующий с инферно.

— Да, честно сказать, белые и пушистые как-то инфантильно выглядят — не мог сдержать легкой брезгливости князь. — Теперь мне ясно, отчего Вы, Буль, не можете вполне контролировать свои превращения.

— Не могу, но сила отстаивать свои убеждения у меня найдется, — я попытался придать своему голосу уверенный и спокойный тон. На самом деле я не был уверен ни в своих силах, ни в возможностях князя.

— Неужели Вы, ангел, предполагаете, что я буду биться с Вами за влияние? Как бы то ни было, но самоубийцей я не являюсь. Не хватало еще, чтобы мы с Вами уничтожили друг друга при чересчур тесном контакте.

Поняв, что боя насмерть, скорее всего, не будет, я решил попытаться вытащить князя на откровенный разговор:

— Хорошо, Девон, раз драка у нас пока не получается, то не прояснить ли нам свои взгляды на жизнь? Меня сильно интересует, что движет Вами и вашими коллегами в этих мирах? Ведь не любовь же к ближнему?

— Ну почему? Любовь к ближнему не исключается, но заметьте: к ближнему, а не дальнему! — охотно пошел на возможность пофилософствовать мой коллега-антипод. — Мы считаем, что инферно — это единственная жизнеспособная система, отражающая реальное взаимодействие душ в процессе выживания. Все эти ваши сюсюканья о сочувствии или взаимопонимании яйца выеденного не стоят, когда наступает критический момент. Есть только два настоящих движителя душ: борьба за выживание и борьба за власть. Все остальное только детский лепет. В этой борьбе каждый приобретает себе сторонников и врагов. Сторонников может объединять любовь, дружба, ревность и так далее, но самым надежным объединением является выгода и расчет. Если душа или ангел сильны, то они правят миром, как я, например. Такие личности реализуют себя, формируя окружающую среду под свои потребности и вкус. Так что не обессудьте — ваши наивные мечты о равенстве, любви и свободе, не более чем выдумки небожителей.

Я не прерывал Девона. Мне было интересно, насколько искренне верил в свою правоту князь. С другой стороны, его можно было понять — что он здесь видел, кроме коварства, заискивания и жестокости? Как объяснить ему то великолепие астрала, которое породила именно та свобода мысли и любовь, которые он презирал? Но хоть что-то возразить я был просто обязан:

— Вы Девон правы со своей, весьма ограниченной точки зрения. Возьмите хотя бы власть: ведь она по своей сути противоположна свободе, а без свободы невозможно творчество, без творчества невозможно развитие, прогресс, эволюция. Назовите это как хотите, но что я увидел в ваших мирах? Уродливых и ленивых демонов? Ограниченных и надменных деспотов? Вы, князь, являетесь исключением. По неизвестной мне причине вы не удовлетворились слепым упоением властью, а решили создать этот великолепный образчик дворцового искусства. Но что Вас окружает? Я второй день в этом мире и, поверьте, ничего радостного еще не видел. И самое последнее: Вы же должны прекрасно знать, что власть не приносит настоящего счастья. Для развитой сущности она ничто, для мелкой она наркотик, которого никогда не будет достаточно. И потому такая душа будет всегда несчастна, как алчущий наркоман.

Девон, ничего не говоря, опрокинул в себя изрядный бокал вина, поставил его на стол и спросил:

— Ну и что же Вы, Буль, от меня хотите?

— Собственно ничего. Признаться, я шел сюда с требованием смягчить угнетение рабов и даже организовать общину, это было бы гораздо выгоднее даже для Вас…

— Вы смеетесь? — воскликнул князь Шираз. — Думаете, производительность их труда здесь кому-нибудь нужна? Инферно и мне в частности нужна энергия подавления, энергия власти. Чем больше они будут ощущать эту власть, чем больше будут изворачиваться, пакостить и унижать друг друга, тем прочнее будет стоять этот мир, и не мне менять его законы.

— Жаль, — вздохнул я.

Глупо было что-нибудь менять внутри инферно. Единственно, чего я не понимал: почему душам почти не давали шансов выбраться отсюда? Я прямо спросил об этом Шираза, но он с удивлением ответил, что у тех было полно шансов в верхних мирах, и если они упрямо себя топили все глубже, то значит, туда им и дорога. На это я не нашелся, что возразить. Ночь шла своим чередом, Шерман налегал на напитки и закуски, а я все не знал, как мне поступить. Наконец я решился и прямо заявил князю:

— Несмотря на все мое расположение к Вам, уважаемый князь, я вынужден заявить, что не намерен оставаться в этом мире надолго, поэтому я готов принять сражение и смерть от вашей руки, лишь бы выйти в верхние миры.

— А я? — прервало мою величественную речь икание Шермана. — Я тоже с тобой! К тому же, меч пока у меня.

Я запоздало вспомнил, что мне даже нечем сражаться с нашим милым и гостеприимным хозяином.