Ольга Кноблох - Белоснежка и семь апостолов

— То есть?

— То есть если бы меня не кололи в детстве пенициллином, то ничего бы у меня не вышло. Или вот коньяк «Хеннесси». В жизни его не пробовал. «Камю» пил, «Ани» пил, много чего еще пил, «Хеннесси» не пил. И вот каждый раз, как я пытаюсь сделать коньяк, у меня получается или «Московский», или «Ани», или «Камю», или еще что, но никогда «Хеннесси».

— А ядерную бомбу можешь сделать?

— Теоретически. Загвоздка в том, что я урана в жизни не трогал и даже не видел.

— Достать?

— Да нет, спасибо, обойдусь.

— Слушай, Темка, а ты можешь мне втереть, чтобы я поверил, что тоже умею консервные банки в золото превращать, а?

Вот и добрались до больного. Я как-то уже объяснял Дэну, что некоторые люди, и он в том числе, магами не могут быть в принципе. По-моему, он не поверил. Я покачал головой:

— Нет, Денис, не могу. И никто не может. Ты не маг. И этим все сказано.

— Да? И слава богу. — Кажется, он мне опять не поверил. — А это «особого рода магическое вмешательство» — что такое?

— Вот тут-то собака и зарыта. Некоторые из нас могут превращать крахмал в героин, только ты меня об этом даже не проси, — (Тут Дэн развел руками: обижаешь, мол.) — Некоторые могут своим телом командовать, как наш Чжао, а у некоторых особый дар — делать магами других.

— Ага. Кажется, понял. А проблема наша при чем?

— Погоди-погоди. Сейчас дойду. Так вот. Пробуждение магического дара в человеке — совсем не простая штука. Тут тоже необходим легкий элемент стресса, допустим — удивление или испуг. Это первое условие. Второе условие — внимание будущего мага должно быть сосредоточено на инициаторе.

— Секундочку, дай сообразить. Чтобы сделать из обычного человека мага, надо его заинтересовать собой и как следует удивить или напугать. И тогда он, как ты выразился, проснется. Так?

— Так, но тут надо учесть еще пару моментов.

— Каких таких?

— Момент первый. Все это должен делать только сам маг-инициатор. То есть я со своим даром изменять состав вещества могу сколько угодно привлекать внимание и удивлять, но ничего не произойдет. Все внимательные и удивленные останутся теми, кем были, никаких новых способностей они в себе не обнаружат. Второй момент. Просто напугать-удивить мало. Нужно еще… как бы… «позвать» дар, что ли. Разбудить его. Причем не по принципу «Рота, подъем!», а нежно и деликатно. Иначе он может просто убить своего хозяина. — Я перевел дух. — С этим, кажется, тоже разобрались. А теперь я спрошу тебя, как побывавшего на нашем выступлении: чем мы занимаемся в цирке?

— Да тем же, чем и обычные циркачи, только менее профессионально.

— Именно! То есть привлекаем к себе внимание и удивляем. Ты меня понял?

— Мм… — Только на это Дэна и хватило.

— А теперь вернемся к началу разговора. — Я ухмыльнулся про себя — не так часто мне удавалось его смутить, — Почти все люди — потенциальные маги. Даже если с каждого нашего представления будет уходить десять свежеинициированных… Тут ты сам лучше меня посчитаешь. Посчитал? То-то. А на самом деле в среднем мы имеем около пятидесяти — ста новых магов с выступления. И это еще без учета проснувшихся самостоятельно. А теперь представь, чем чревата такая концентрация магов на единицу площади.

— Артемка, черт тебя дери, да вы гребаные террористы!

— Да, Денис. Мы — террористы. И, кажется, кто-то это понял.

— Зачем? На кой вы этот беспредел творите?

— В том-то и дело, что я, кажется, не знаю зачем. То есть не совсем уверен. Я держусь с этими ребятами, чтобы не дать им окончательно охренеть от собственного всемогущества и перевернуть мир вверх дном. Чтобы они не превратили бродячий цирк в коммуну Чарли Мэнсона. Я всех их люблю и стараюсь уберечь от самих себя и, как ни банально это звучит, от опасностей окружающего мира. Или окружающий мир от них, я что-то уже сам запутался.

— Всегда ты был романтиком, Горинец. Ни фига не изменился со школы. Давай хоть выпьем, что ли.

Дэн разлил грамм по семьдесят, мы выпили, и я продолжил:

— Романтик я или не романтик — сейчас не так важно. Важно, что у меня семеро добрых знакомых с уникальными способностями. Помнишь Димку, клоуна нашего?

— Помню.

— Так вот, представь — он может лечить СПИД. Что бы ты делал с таким даром?

— Я бы… — Дэн почесал затылок. — Первым делом я бы извинился перед шефом и завязал. Потом бы открыл клинику. Деньги у меня есть. И зашибал бы бабосы совершенно законным образом, да еще и людям польза.

— Хорошо. А теперь поставим вопрос по-другому. Что бы ты сделал с этим восемь лет назад?

— Блин, не знаю даже. Наверно, закончил бы свой эконом и поступил в мед. Было бы у меня сейчас два высших. А потом с двумя высшими бы разработал уникальную методу лечения СПИДа, стал бы светилом науки. Академиком.

— Вот, потому ты, Дениска, и не маг. Я долго думал, почему тебя природа даром обделила, а потом мы с Отто пришли к выводу, что люди твоего склада, склонные к точным наукам, пробуждению не подлежат. Увы и ах. Ладно, проехали. Наливай.

Мы снова выпили. Дэн долго изучал взглядом поверхность стола, потом резко мотнул головой, как мне показалось, отгоняя мрачные мысли.

— Ладно, давай к делу. Допустим, в том, что у кого-то могут быть причины за тобой следить, ты меня убедил. А теперь, пожалуйста, поясни мне, тугоумному, с чего ты взял, что тебя уже пасут . И можешь не ссылаться на свою хваленую интуицию. Даже ты на голых предчувствиях выводов не делаешь. Так что факты давай.

— Пожалуйста. Факт первый. На одном из наших последних выступлений присутствовал пробудившийся маг. Пробудившийся довольно давно. Даже Отто не смог определить его профиль… ну то есть сказать, какие магические действия ему доступны. Это, конечно, еще ни о чем не говорит, но первые тревожные предчувствия появились у меня именно тогда. К тому же Отто заверил, что видел его у нас в цирке раньше. Факт второй. Пока я был в отъезде, к мамке приходил какой-то человечек, интересовался мной. Проходить не стал, телефона не оставил, мать его описала, но на фотографиях не нашла. Следовательно, я его скорее всего не знаю. А вот он знает, как зовут мою мать, как зовут меня и где меня искать. И третий факт. По дороге к тебе мне кто-то звонил и молчал в трубку. Может, у меня действительно паранойя, но в свете вышеперечисленного меня пугает почти все.

— Как ты думаешь, этот, который к Валентине Ильиничне заходил, он из приблатненных или как? — Было видно, что Дэн возвращается в свою стихию. Больше не было никакой магии, были только стандартные человеческие проблемы. Решением которых он и занимался.

— Не знаю даже. Скорее уж наоборот — из органов.

— Так, Артемка. Прежде чем я влезу в это дело с головой, запомни: я, конечно, довольно много чего могу, но у всего есть предел. Так что в случае чего, извини. С некоторыми вещами я тебе помочь не в состоянии. А теперь рассказывай в подробностях чем, кроме цирка, ты в последнее время занимался.