Ольга Кноблох - Белоснежка и семь апостолов

— Слышь, Венди, есть анекдот про цирк и трамваи…

— Давай. — Я заранее улыбнулась. Артурчик знал тысячу и один анекдот о цирке. На все случаи жизни. Как выяснилось — даже на такой.

— Папа с сыном едут в цирк на трамвае. Мальчик призадумался, лоб наморщил, и папа его спрашивает: «Ты что такой задумчивый?» А он: «Да вот думаю: если в цирке лев выскочит из клетки и съест тебя, каким трамваем мне возвращаться?»

Я прыснула.

— Смотри-ка. — Артурчик толкнул меня локтем в бок. Мальчишка, севший напротив нас на прошлой остановке, достал из пакета книжку и погрузился в чтение. На обложке значилось: «Гарри Поттер и Тайная Комната».

— Просвещается малец, — прошептал Артурчик, как мне показалось, — с уважением.

— Слушай, Артурчик… — заговорщически сказала я, — ты не знаешь тут какой-нибудь тату-салон?

Артурчик поперхнулся печеньем. Не от удивления, как выяснилось. От восторга. Оказалось, это было его давнее желание, да все не подворачивался случай.

На следующей остановке мы спрыгнули, трамвайчик с юным читателем на борту покатил дальше, а мы поймали такси и помчались в заведение с говорящим названием «Инферно».

Обещанный салон располагался в подвальном помещении. Возле входа двое парней самого злодейского вида стояли у своих мотоциклов и курили. Оглядев нас с головы до ног, они, видимо, признали Артурчика за своего (еще бы: футболка «Мэнсон форева», черный хвостище на затылке и полкило железа в левом ухе!), а вот я было испугалась, что со своим мажорным прикидом (розовая юбочка в складку, синий топ и босоножки со стразами) не пройду фейс-контроль.

Внизу нас встретил гигантского роста длинноволосый парень в черной майке, с бицепсами, являющими собой наилучшую рекламу заведению: на левой руке скалился черно-зеленый череп (изображение было снабжено красноречивой надписью готическими буквами «Memento mori» [6] Помни о смерти (лат.) . , а на правой извивался свирепый дракон. Впечатляющие такие картинки, с полутонами.

— Добрый день, — сдержанно поздоровался он. — Я вас слушаю.

Артурчик объяснил, что мы пришли сделать татуировки; администратор (а это оказался всего лишь администратор, не мастер) сказал, что тату делают по записи, но мы пока что можем просмотреть каталоги и определиться с эскизами.

Картинки на любой вкус — кельтика, скифика, трайбл, хай-тек. Мы запротестовали — дескать, мы в городе проездом, четыре часа до поезда, смерть как хотим обзавестись татуировкой прямо сейчас и не где-нибудь, а именно в этом салоне, поскольку молва о нем идет исключительная; а деньги у нас есть, заплатим за срочность сколько скажете. Лесть и деньги решили дело. «Мементо мори» удалился договариваться с мастером (точнее — с мастерами, их в «Инферно» оказалось двое), а Артурчик уселся листать альбом с эскизами. Выбрал картинку быстро, потому что, как выяснилось, замысел зрел уже давно — а хотел он волка, воющего на луну. Я в шутку поинтересовалась, в курсе ли он, что если на него когда-нибудь заведут дело, то этот волк будет во всех подробностях описан в графе «особые приметы». Артурчик на это засмеялся и сказал, что идея неплохая и, наверное, даже стоит сразу наколоть у себя на лбу надпись «особая примета». Большими красными буквами. Я сказала, пусть колет, что хочет, только когда его матушка схватится за сердце при виде этого безобразия, чтобы мое имя в его оправдательной речи не фигурировало. Он провозгласил: «Заметано!» — и тут как раз вернулся «Мементо мори» и попросил меня пройти к мастеру. На вопрос, что я хочу наколоть, я ответила, тыча в альбом пальцем: «Че Гевару…»

Три часа спустя мы снова вышли на свет божий. У меня было единственное желание — добежать до ближайшей аптеки и купить стандарт анальгина. Или лучше два. А все потому, что, повинуясь какому-то мазохистскому порыву, я вздумала разместить портрет кумира у себя на шее — сзади, на уровне атлантова позвонка. За эти три часа я раз десять оказывалась на грани обморока от боли, и мастер, не скрывая разочарования, предложил новокаин, но я отказалась. Из принципа.

У Артурчика была забинтована правая рука, но физиономия была довольная-предовольная. Все-таки влетит мне от его матушки…

И тут меня впервые кольнуло — так бывает, когда чувствуешь взгляд в спину. Я непроизвольно обернулась, хотя за спиной была лишь вывеска и лестница, ведущая под землю. Артурчик заметил перемену в моем лице и забеспокоился:

— Что, голова кружится?

— Нет. — Я растерянно поводила глазами по сторонам. — Ничего. Хотя… знаешь, такое острое ощущение, как будто меня разглядывают в прицел.

Артурчик насторожился и вздернул взгляд на крышу дома напротив. Ничего подозрительного.

Наконец он опустил глаза и улыбнулся:

— Мы, наверное, заразились паранойей. Артему все кажется, что за ним типа следят. И у Влада пару раз такое было — сам говорил. Вот и у нас началось.

— Угу, — невесело согласилась я, — Видимо, издержки профессии.

— Двинем куда собирались?

— Не-эт, — замахала руками я. — Хватит с меня на сегодня Че Гевар…

Прогулочным неторопливым шагом мы пошли куда глаза глядят, но все-таки клуба нам в этот вечер было не миновать. Нагулявшись, мы забрели в заведение, из которого доносилась более-менее приличная музыка — что-то из «Роллингов». Тревожное ощущение давно прошло, а после третьей кружки пива «за революцию» такая накатила эйфория, что все проблемы, вся усталость и все мои девичьи страдания остались за бортом. Душу согревала вселенских масштабов благодарность Артурчику за чудесный вечер.

За болтовней (Артур пересказал мне еще с полсотни цирковых анекдотов), танцами и игровыми автоматами мы позабыли позвонить Артему, а когда опомнились, был уже второй час ночи. И все это время мой мобильник был отключен. Так что дома нас гарантированно ожидал теплый душевный прием. Мы благоразумно решили не обнаруживать себя, по крайней мере до тех пор, пока не поймаем такси и не возьмем курс на штаб.

Приняв это судьбоносное решение, мы вышли на улицу. Где мы находились, я не имела никакого представления. Боюсь, Артурчик тоже. Двери клуба закрылись (в мерцающей глубине Стив Тайлер вдогонку ошалело орал «Crazy») и предстала перед нами заставленная иномарками парковка, небольшой сквер и фонарь метрах в сорока впереди. Над деревьями синело низкое красноярское небо с бледным ломтиком застланной смогом луны.

Артурчик ласково взял меня под ручку, и я уже решила, что если он захочет поцеловать меня — я позволю, все равно Артем мне голову оторвет после этой самоволки; помирать, так с музыкой… Артурчик, к счастью, не торопил события.

— …а директор ее спрашивает: «Почему это?» А обезьяна говорит: «Потому что слон весь день анекдоты травит, а жираф всю ночь смеется!..»