Константин Лишний - Космиты навсегда

Я вернулся в гостиницу и подошел на вахту. На посту сидел тот же самый делец с наглой мордой. Я прервал его приветствия и сразу перешел к делу:

— Мне нужна классная дурь, мягкая, типа «хи-хи», но «вторая волна» не должна быть холодной, без всякого там липкого пота и пробоев на «хавчик»…

— Сделаем! — ответил делец и куда-то убежал.

Преодолевать путь от Бреста до Киева в катафалке без парочки косяков я не намерен! У меня есть еще и своя дурь, но ее осталось совсем чуть-чуть, и я хотел, если получится, показать ее, а также остатки прокуроровского кокаина и пепел в нечищеной трубке специалистам по Колумбийскому метро…

— Вот, — сказал прибежавший вахтенный, осторожно показывая мне два спичечных коробка, — сначала веселит, а потом согревает, самое оно…

— Беру оба и пачку папирос «Беломорканал». Есть?

— Обижаешь! Конечно, есть, но ты ж хвастал, что все найдешь сам.

— Так уж вышло, я не знал, что мне придется путешествовать в труповозке…

Я заплатил за все про все 50 рублей, а также получил в нагрузку визитную карточку вахтенного с заверениями в том, что он может дать квалифицированную консультацию по поводу приобретения «товаров» в любой точке СССР, что у него везде «свои ребята». Я вернулся к машине и влез на заднее сидение к Герде.

— Едем, союзники!

Дока оказался водителем менее чокнутым, чем Сика-Пука, что не могло не радовать. Ехал он быстро, но под Шумахера не косил, аккуратно соблюдал правила дорожного движения и радиостанцию выбрал самую что ни есть добрую и ностальгическую. Радиостанция называлась «Мелодия» и передавала в эфир старинные советские песни и ритмы зарубежной эстрады, популярные в СССР в семидесятых и восьмидесятых годах…

Мы миновали КП и выехали за город.

— Объедем Полесье слева, — сказал дока, — у Пинска выскочим на автобан, прямо на Украину.

Хоть справа, хоть слева, а хоть и под дых — мне было совершенно по фиг, я деловито набивал косячок, и как только все было готово, сразу подкурился.

— Ты что? Спятил?! — чересчур наигранно возмутился Похмелини. — Дай дернуть!

— На, Похмелини, только не убей нас по обкурке в автокатастрофе. — Я протянул доке папироску, и он мощно, с наслаждением затянулся.

— Не ссы, волосатый, я ганж долбил, когда ты еще только мастурбацию осваивал! Не пропадем… — он вернул мне папиросу.

— Герда… — Я протянул ей косяк. — Взбодрись. Это курят, набираешь полную грудь дыма и задерживаешь дыхание, а потом все проблемы Третьего рейха становятся до задницы… Верняк!

Упрашивать Герду не пришлось…

Через полчаса салон автомобиля был полон дыма и стал похож на мобильное отделение турецких бань, ибо подлец Похмелини наглухо позакрывал все окна… Всех поперло, все принялись нести околесицу…

— Э… фашисты, — сказал док, — а вот объява в газете: «Опытный хирург поможет плохому танцору». Га-га-га…

— Михаила Барышникова такое предложение встревожит! — сказал я. — Хи-хи-хи…

— Нье поньяла... — проблеяла Герда. — Трефошний хирюрьх помохать скальпьель танцефать? Хи-хи-хи…

— Не, фашистка, это такая поговорка: плохому танцору яйца мешают, — пояснил я. — В силу гравитации они создают центростремительную силу при балетных па! Убиться можно, но медицина начеку! Хи-хи-хи…

— Хи-хи-хи…

— Га-га-га… Трефожный пенис... Хи-хи-хи…

— Хи-хи-хи… Га-га!

Похмелини как-то умудрялся вести катафалк, мы пороли полную чушь, веселились вовсю и я спешно набил и запустил по кругу еще один косяк. Радио как раз передавало песню «Паромщик» в исполнении Аллы Борисовны…

— О! Люди! — воскликнул я. — Песня про Харона! Про то, как этот малый гоняет свой пароходик через Стикс в царство Аида! Хи-ха-гы-гы-гы…

— О чем речь! Харон — занятой мужик, ему молоко положено за вредность! Хи-хи-га-га…

— Не гони! Харон кумыс дрыщет! Хи-хи-хи…

— Чьюфаки! — сказала Герда, придав своему лицу театрально загадочный вид. — А Гитлер — гомосьек… А сфоих льюбофникоф Ромуля и Рема он есть отдять прикас растрельять… Хи-хи-хи…

— Да? А кто ж тогда Рим основал? Пенкин с Моисеевым? Хо-хо-ха-ха…

— Вы чего? — сказал дока. — Того пацана звали Шура… Они с Вергилием чего-то не поделили, и он ему зубы вышиб! Прямо эпической драмой «Энеида» в бронзовом переплете по зубам шарахнул! Мой клиент… Все удалять к дьяволу! Ха-хи-хи-ха…

— Ньет! Ето пирят Силфер рому напьилься и ноху полёмаль! Так фсье било! — убежденно сказала Герда. — Хи-хи-хи…

— Протестую! — вскричал я. — Стивенсон тут ни при чем, это Спартак весь ром и брагу спер, но его Марк Лициний Красс и Помпеус Магнус настигли, отдай, дескать, чувак, награбленное! Иначе в зуб…

— Все удалять… Хи-га-га-га… Где мои ржавые щипцы? Мар-рыя, прошмандовка, де ты ходишь? Хо-хо-хо…

— Чьюфаки! Я фспомньить! Тьех любофникоф сфальи Гейнес и Ернст. Их растрельять!

— Вай-вай-вай! — закручинился доктор. — Какая утрата, это ж титаны были! Хи-хи-хи… А контрольный выстрел в задницу? Прозвучал? Для чистоты эксперимента? Хи-хи-хи…

— Экскременты говновозы сосут шлангами… — сказал я. — Хи-хи-хи…

— А еще моя Мар-рыя у постоянных клиентов — снять стресс… Думаешь, на фига я ее держу, такую дуру? Га-га-га-га…

— Ах, ты ж гад! Деньги назад! У меня тоже стресс… Я весь дрожу… Подлый итальяшка! Релаксацию зажал! Хи-хи-хи…

— Да я в Италии никогда не был… — заявил док. — Хи-хи-хи… Хо-хо-хо… Га-га-га…

— Хи-хи-хи…

— Мои предки, мафиозы, оттуда рванули еще при Муссолини… Аж портки тряслись! Хо-хо-хо…

— Гитлер капут! Хи-хи-хи…

— Ти сам есть капут, — сказала Герда, — забил, как ми фам нафальять в 1941! Хи-хи-хи…

— А как мы вам под Сталинградом? Паулюс всю задницу отморозил… Хи-хи-га-хо-хо…

— Чьесно-чьесно? Отморозиль? Хи-хи-хи…

— Без балды, зад точно отморозил! — сказал я. — Может, еще и яйца! Но тут историки таинственно молчат. Не колется Главное разведывательное управление, военную тайну приныкало надежно! Хи-хи-хо-ха-ха… Паулюс хотел было до Берлина добежать, яйцами звеня, но звенел он очень громко, привлек ненужное внимание красных бойцов и в плен загремел, а потом в обмен на теплые кальсоны продал все секреты Третьего рейха… Хи-хи-хи… Хо-хо…

— Какой еще Сталинград?! — сказал док. — Не гоните, фашисты, это Мальчиш-Кибальчиш военную тайну приныкал, а Плохиш-заподлист всех слил буржуям. Хи-хи-хи…

— Подлое предательство! Измена! Воскликнул Мальчиш-Кибальчиш. Измена! Вскричали остальные мальчиши, и лишь Мальчиша-Плохиша пробило на хавчик. Хи-хи-хи… Хо-ха-ха…

— Старенький дед зашел в туалет, который такой же был старый, как дед, хрустнули доски, чавкнула бездна, ясно, что деда спасать бесполезно. Хи-хи-хи… Ха-ха…

— Бьедний дьедушька! — сказала Герда. — Какой пьечальний коньец! Хи-хи-хи… Хи-хи-хи…