Константин Лишний - Космиты навсегда

— Ага, ни фига себе, в Дисней-Ленд сходил… Га-га-га…

— Под тяжестью тел застонала кровать, такое веселье — просто в хвост твою мать! — сказал я. — Хи-хи-хи…

— Шальюньишька! — обрадовалась Герда. — Шьто ето за намьеки! Хи-хи-хи… Хи-хи-хи…

— Фашисты! Сделайте умные лица! Пи-пинск на носу! КП! — сказал дока. — Га-га-га… Пинск! Га-га-га… Хи-хи-хи…

— Умные лица? Хи-хи-хи… Ты в своем уме? Хи-хи-хи… Хо-хо-хо… А-а-ха-ха-ха…

На КП наш веселый катафалк таки остановили гаишники. Хи-хи-хи… Во попали! Док тормознул машину, к дверце водителя подошел милиционер и постучал пальцем в окно, призывая доктора опустить стекло. Доктор нажал кнопку, стекло поехало вниз, и из окна повалил густой дым.

— Так… — сказал милиционер. — Водитель! Выйти из машины! Немедленно!

— Прощай, Муссолини! Бенито! Амиго мио! Приехал ты, чувак! Доездился! Хи-хи-хи… — сказал я.

Дока вылез из машины.

— Доктор! — воскликнул гаишник. — Похмелени! Ты?!

— Я! Доктор Похмелини Пьяно Андриано. Великий и ужасный. Начинайте дрожать… Хи-хо-хо… Привет, Алеша!

— Ну ты вообще охренел? Ты что творишь? Стоматолог чокнутый! А это кто такие? — Милиционер заглянул в салон, я как раз шептал Герде на ухо всякие гадости, а она на все соглашалась авансом…

— Эта фройляйн — моя коллега, у нас происходит обмен опытом… по культурной части… — сказал док.

— Ну, док, ну кадрист, куда едешь?

— В Киев, на конференцию «Стоматология сегодня».

— Ладно, катись, я ребятам на трассе передам, чтоб твой кальян не тормозили, но с условием! Моя теща придет к тебе на прием!

— Все удалять! Леха! Я не подведу! — со зверским лицом заявил док.

— Да, удалять. Вместе с головой… желательно, — мечтательно сказал гаишник, — езжай, доктор.

Доктор вернулся в машину, и мы продолжили путь.

— Какая трогательная забота о теще! Хи-хи-хи… Этот мент тещу мамой явно не называет, а вынашивает зловещие планы… Хи-хи-хи…

— В гробу он ее видел! — сказал док. — «Любит» ее до заворота прямой кишки!

— О лямур-р-р… — проговорила Герда. — О, Лили Марльен! Льюбофница зольдата! Хи-хи-хи…

— Да фу на нее, гитлеровская подпевала! Я в курсе! Шигула Ханна снялась в одноименном фильме про канарейку Третьего рейха. Спилбергу, в целом, понравилось. Хи-хи-хи…

— А Спильберг, он кто?

— Хуливуд в пальто! — вскричал док. — Хи-хи-хи… «Парк Юрского периода», в роли тиранозавра — Майкл Джексон со вставной челюхой! Ха-ха-ха…

— Не, Майкл Джексон победил в забеге на олимпийских играх в 1936 в Берлине, — сказал я. — Хи-хи-хи…

— Нье тяк! В забьехе побьедиль бьистрий нехр! — сказала Герда. — Он обохнать фсех ариец! Гитлер зюбами скрипьеть от злёсти! Хи-хи-хи…

— Гитлер капут! Чувак темы не прорубил, надо было, как американцы — в суд подать и награду у черного бегуна отсудить! Ха-ха-го-хо-хо.. Бегуны — это американские юристы. Хер догонишь, что они вытворяют! Хи-хи-хи… Хо-ха-ха…

— А Штирлиц — скотина и русский шпион! Хи-хи-хи… Хи-хи-хи…

— Не гони, волосатый, Штирлиц — это победитель вампиров, в фильме «Ночной дозор» за Борманом гонялся с электродрелью… с огромным трудом, но все ж убил вурдалака… Хи-хи-хи…

— А тофарич Стяльин… — сказала Герда. — Ефрей… Хи-хи-хи…

— Не свисти, фашистская морда, Сталин ваще грузин, голимый твой арийский юмор, — сказал я. — А твой Гитлер — чукча со льдины! Хо-хо-хо… Хо-хо-хи-ха…

— По крутой извилистой дороге ехал безколесый грузовик, ехали на поминки уроды, ехали живого хоронить… — спел доктор. — Это про нас. Ха-ха-ха… Хе-хе-хи…

— Урод — твой дед… Ха-хи-хихи…

— Ето которий ф туальете потонуль? — спросила Герда. — Хи-хи-хи…

Ехали весело, спору нет. Долго ли, коротко, но постепенно смех с бредом поутих, дока опустил окна и проветрил салон катафалка. Делец из гостиницы не обманул — после «хи-хи» наступило приятное теплое облегчение… Жизнь прекрасна. Я обнял Герду и шепотом поделился с ней своими грандиозными эротическими планами на сегодняшнюю ночь. Она в очередной раз со всем согласилась, и высказала свои предложения, от которых меня прошибла дрожь, после чего мы умиротворенно принялись глазеть в окна…

Идеально ровный автобан, по которому мы ехали, меня уже не удивлял, а вот небольшие села, которые мы то и дело проезжали, вызывали восхищение. Аккуратненькие, дороги асфальтированные, домики нарядные, у домиков личные автомобили, все чистенько, свежевыкрашено, побелено, и никаких пьяниц под заборами. Чудеса. Крестьян мы с Гердой уже встречали, но стало очевидно, что те люди работали и были одеты в рабочие одежды. Не занятых делами мы видели из окна — элегантно одетые и на крестьян вовсе не похожи. Чувствуется, что колхозов здесь больше нет. Проведя в свое время коллективизацию, Сталин получил возможность отбирать у крестьян зерно задаром и эшелонами гнать его на экспорт, помимо лесоповала и прочего это был мощный источник денег на индустриализацию. В этом мире Сталин колхозы отменил в тридцать девятом, а в моем они, по большей части, сами передохли. У здешнего Сталина планы были явно не такими, как в моей советской родине…

Я полез в рюкзак, вытащил из него «Материалы ХХХI съезда КПСС», раскрыл книгу наугад, прочитал первое, что попалось на глаза, и слегка удивился. Вместо ожидаемого привычного бреда типа повысить надои, увиличить сдир шкур и неустанно крепить мир во всем мире, я вычитал вполне конкретную рекомендацию: «…Все памятные знаки, связанные с движением декабристов, демонтировать, улицы переименовать, контроль за исполнением поручить горисполкомам на местах, отчитаться о выполнении поставленной задачи не позднее декабря 2006…»

Странноватое решение, я с ним согласен, но неужели бонзам заняться больше нечем? Конечно, нечем! Тут ведь НЭП, государство в экономику не вмешивается, а лишь направляет ее струи, так что времени на разборки с декабристами у него достаточно.

Декабристы… Давным-давно я учился в школе, сидел на уроках и тупо пялился в окно. За окном буянила перестройка и подыхала нежизнеспособная эволюционная ветвь, именуемая СССР; вонища гниения смрадно расползалась по стране, но до трупного окоченения было еще два года. В те времена я был безобразно молод и непростительно глуп, на доброе, разумное и вечное с прибором клал, а все сущее мне было по барабану и до лампочки. Я окончил школу, а через год СССР окочурился, ясное дело, на поминки я не пошел…

Лицо любой эпохи, ее честь и совесть — это школьный учитель истории. У нас это был Шурик Худобец. Активист-затейник и прогрессивный комсомольский вожак, одухотворенный смрадными заоконными миазмами. Этот деятель пыжился вводить в обучение новые методы и однажды провел «прогрессивный» урок. Он поставил перед классом задачу: решить, состоялась бы «Великая октябрьская социалистическая революция», если бы не произошло восстания декабристов. Тех, кто считал «да», он посадил в правом ряду, кто говорил «нет» — в левом, а тех, кто сказал «без понятия» — это был я и мои школьные дружки-раздолбаи, разместил в среднем ряду изображать мечущееся «болото». С этой задачей мы отлично и весело справились, но ни к правым, ни к левым не примкнули, ибо толково аргументировать свою точку зрения они не смогли. Прозвучал спасительный звонок, урок закончился, и мы с дружками бодро отправились в туалет курить и обсуждать сравнительные достоинства и длину юбок девчонок нашей школы, но по какой-то прихоти моей памяти тогдашний урок и поставленный на нем вопрос я не забыл никогда… Прошло много лет, и ответ я нашел….