Алесь Куламеса - Быть рядом

— Мам, ну ты же знаешь, что нельзя рассказывать, — ответил ребёнок, укоризненно покачивая головой, — А то не сбудется.

Она не стала больше спрашивать.

Ночью, уже засыпая, Миша улыбнулся, прижал к себе медведя и подумал, что старику в потрёпанной «Волге» его желание должно понравиться.

Иван Николаевич Смирнов, дремавший на заднем сидении своего автомобиля, неожиданно проснулся. Ему показалось, что кто-то его окликнул.

Сын? Неужели передумал? Неужели?!..

Иван Николаевич выскочил из машины и замер, озираясь по сторонам.

Никого.

Показалось. Старик опустил плечи, сгорбился, и, с трудом достав папиросу, закурил. Постоял, посмотрел на окна, в которых, несмотря на поздний час, уютно горел жёлтый свет, и полез обратно в машину.

Но почему-то не назад, под старое покрывало, а на место водителя, за руль.

Что-то толкнуло его под руку. Он достал ключ зажигания из-под козырька, и вставил его. Повернул.

Машина, которой хватило только на то, чтобы привезти его сюда, на Автозаводскую из Марьино, вдруг зачихала, кашлянула пару раз и взревела мотором. Так же громко и резво, как во времена своей молодости.

Иван Николаевич глянул на приборную панель и брови его поползли вверх. Удивительно, но бак оказался полным.

Иван Николаевич нажал на педаль газа, и мотор заревел ещё громче, ещё бодрее.

Впереди, в метрах двух перед капотом, воздух загустел, заклубился и разлетелся в стороны, как занавес. И старик увидел — Её.

Бескрайнюю саванну с редкими деревьями и высокой сухой травой, стадо пасущихся зебр, пугливых антилоп, толстых носорогов, нелепых жирафов. И негров, у которых мочки ушей оттянуты настолько, что касаются плеч.

Иван Николаевич выдохнул и коснулся рукояти переключения передач. Движение рукой, потом ногой, и машина, слегка дёрнувшись, поехала в синий воздух, прямо туда — в саванну.

Когда Миша проснулся утром, он первым делом подбежал к окну. Старенькой «Волги», окна которой закрывали порванные занавески, нигде не было.

А место, где она раньше стояла, весело засыпал первый снег.

Миша засмеялся, подмигнул игрушечному медведю и побежал на кухню — смотреть мультики.

— Итак, все здесь? — председатель заседания сверился со списком и обвёл присутствующих долгим взглядом поверх очков.

— Да, — отозвался нестройный хор.

— Хорошо, — кивнул председатель, — В таком случае внеплановое заседание международного совета авторов народных сказок, объявляю открытым.

Раздались жидкие аплодисменты. Переждав, председатель продолжил:

— Коллеги! Я собрал Вас здесь, чтобы сообщить пренеприятное известие.

— «Ревизора» цитируешь? — съехидничал автор неувядающей «Курочки Рябы», присутствующий здесь как представитель от России, поскольку председатель не имел права голоса. — Не по нашему ведомству, между прочим.

— Да постоял рядом, — отмахнулся председатель, — вот и набрался. Кроме того, и момент соответствующий.

— В чём дело? — осведомился тощий нигериец, автор классической «Мбанга и паучок».

Председатель откашлялся, протёр очки, водрузил их обратно и начал:

— Уважаемые коллеги, на настоящий момент наши позиции сильно упрочнились — нас стали массово издавать, повсеместно ставить в театрах, даже снимать в кино. На лицо прогресс, не так ли?

— Всё так, — подтвердил сухопарый англичанин, автор «Трёх поросят».

— Да, всё так, — согласились с ним остальные.

— Однако, — продолжал председатель, — Несмотря на все наши сегодняшние успехи, мы не должны расслабляться.

— Это понятно, — пробасил швед, — Работать над улучшением качества нужно всегда. Но стоило из-за такой банальности собираться?

— Да, — подхватил японец, — чтобы похвастаться нашими успехами — мои, кстати, и не такие уж выдающиеся — можно было дождаться очередного собрания. К чему спешка?

— Я ждал этого вопроса, — председатель сел и продолжил. — Дело в том, что успехи могут вскружить нам голову. И мы кое-чего не заметим. Вспомните моего Колобка — сначала мир был прекрасен, и ничто не предвещало беды. Но появилась лиса — и всё! Нет Колобка.

— Можно без таких тонких намёков? — поморщился испанец. — Говорите уже прямо.

— Да, — подхватил автор «Рябы», — у тебя всегда была болезненная тяга к многословию. «Колобка» можно было на страницу уложить, а ты его растянул почти на лист.

— Нэ согласэн! — воскликнул грузин. — Харошей сказки далжно бить много!

— Прекратите, — остановил их председатель, — литературные споры — в том числе касающиеся и меня — прошу оставить до более благоприятных времён.

— Да не томите вы! — воскликнул итальянец. — Объясните уж понятно — что такое случилось.

— Я тоже хочу быстрее перейти к делу, но мне мешают, — председатель кивнул в сторону автора «Рябы».

— Ладно, — хмыкнул тот, — давайте уж к делу.

— А дело такое, — председатель набрал в грудь воздуха, напрягся и выпалил. — Грядёт упадок!

— Чего? Можете обойтись без высокого штиля? — швед нетерпеливого барабанил пальцами по столу.

— Хм, простите, — председатель кашлянул. — Просто я очень волнуюсь.

— А что за упадок нас ждёт? — поинтересовался японец.

— Дело в том, что пройдёт ещё пятьдесят лет — мелочь для нас, как вы понимаете — и про нас все забудут.

— Откуда такой вывод? — швед продолжал барабанить пальцами.

— Я тщательно проанализировал всё, что происходит и готов поручиться — нынешний взлёт вовсе не развитие. Это агония.

— Заявление сильное, — после некоторой паузы произнёс англичанин. — Хотелось бы увидеть основание.

— Справедливо, — отметил председатель. — Докладываю. Сейчас на дворе сороковые годы двадцатого века. Ещё тридцать лет назад взрослый человек был гораздо более религиозен и верил в большее количество примет, там, колдовства и так далее. Согласны?

— Ну, в общем да, возразить особо нечего, — выразил общее мнение притихшей аудитории немец.

— На мой взгляд, сложившаяся ситуация возникла из-за резкого ускорения прогресса. Ещё вчера люди если и летали, то только на примитивных воздушных шарах. А теперь? Некоторые уже запускают реактивные ракеты!

— Хочу напомнить, что я никакого отношения к ним не имею, — окинув всех тяжёлым взглядом, сказал немец.

— Как и все мы не имеем отношения к тому, что делают наши народы, — поклонился японец.

— Так вот, — кашлянул председатель, — ускорившийся прогресс выбивает у нас почву из-под ног. Чем меньше взрослых людей верит в сказки, тем меньше они будут читать их своим детям.

— Кстати, да! — хлопнул ладонью по столу француз. — Уже начались разговоры о том, что сказки бесполезны и их надо отменить. Я раньше не обращал на это внимания, думал — просто блажь, а вот сейчас задумался…