Исин Нисио - Kizumonogatari

– Ты меня совсем не понимаешь, – сказал я Ханекаве, прижимающей снизу подол юбки. Я не мог больше сдерживаться. – Например, если бы передо мной сидела обнаженная девушка, которая попросила бы не смотреть на нее, то я бы не смог отвести от нее взгляд!

– Это было бы в порядке вещей.

– Ух!…

Неужели?!

Давно ли здравый смысл этого мира изменился?

– Эм, Ханекава, ты просто не знаешь, какой я джентльмены.

– Джентльмены – это множественное число [38], – сказала Ханекава. – Хотя, если это правда, то я жду с нетерпением.

– Чего ты ждешь?

– Когда начнется новый семестр, я смогу увидеть нежную сторону Арараги-куна и смотреть на нее так часто, как захочу, верно?

– …

Ну и ну.

Твоя интуиция слишком хороша.

Несмотря на то, что я в своем письме ничего не упоминал о своем решении, и, кроме того, я намеревался скрывать это от нее до самого конца.

Потому что Ханекава остановила бы меня любой ценой.

– Поэтому ты не должен умирать.

– Ханекава…

– Ты не должен умирать, – сказала она.

Хотя вокруг было темно, она смотрела прямо на меня.

– Твои мысли об этом доказывают, что ты убегаешь от самого себя.

– Ты изумительна… – ответил я Ханекаве, а после этого рассказал ей все, о чем думал.

– Ты изумительна. Когда я вижу тебя перед собой, то чувствую себя невероятно ничтожным. Скорее всего, если бы я не встретил тебя, то был бы уже давно мертв. Было достаточно моментов, когда это могло произойти

– Вот поэтому я и говорю тебе, что ты не должен умирать. Слушай, что я говорю.

– Это все моя вина, – сказал я.

Эти слова выглядели, словно исповедь.

– Мои необдуманные поступки привели к такому результату. В тот раз, когда я дал Киссшот свою кровь, я словно не задумывался, что произойдет потом. А ведь это очень легко понять, стоит только чуть-чуть подумать. Пожертвовать кровь вампиру, ну что за идиотизм, но я…

Что она питается людьми.

Что будут еще жертвы.

В конце концов, я и не думал об этом, а когда я все понял, то сбежал. Даже потом, когда я стал вампиром, и у меня было полно проблем, у меня было достаточно времени поразмыслить над этим.

Нет.

Во-первых, я сказал это в самом начале.

Ханекаве в тот день, после церемонии закрытия.

Именно я сказал эти слова.

Если твою кровь выпьют, ты умрешь.

Именно так.

Кровь Палача была выпита.

Он был убит.

Он умер.

Я не понял то, что должен был понять.

– Из-за меня погиб человек.

– Это не твоя вина. Кроме того, для вампира, для Хеартандерблейд-сан это все должно быть очень естественно. Это тоже самое, что для нас питаться коровами и свиньями.

– …

Если я не буду есть, я умру.

Вот что она сказала.

– Но она полагает, что ты являешься моей мобильной едой. Она не считает тебя членом нашей группы.

– Но твой случай был исключением.

Спаситель.

Мы обоюдно спасли друг друга.

Я спас Киссшот.

Она спасла меня.

В таком случае, между нами могли возникнуть взаимоотношения взаимного доверия.

Однако это…

– Это что-то вроде любви к выдающейся корове. Точно, даже если не иметь в виду коров, они часто встречаются: гениальные собаки или гениальные обезьяны.

– Ты говоришь о домашних животных? – перебила меня Ханекава.

Совершенно верно.

Кажется, даже Ошино говорил нечто подобное.

Привязанность к любимцу.

– Но для нее это естественно, в том числе ее отношение ко мне.

– Угу. Поэтому Киссшот не является злом. Зло – это только я. И никто, кроме меня.

– Вообще-то, я так не думаю. Потому что добро и зло зависят от точки зрения.

– Ты права.

Ошино говорил даже это.

«У каждого человека свой взгляд на правосудие», – сказал он.

Поэтому Ошино упорно выбирает нейтральную точку зрения.

– Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Драматург, Эпизод, Палач. Эти трое были людским правосудием.

– Но ты-то вампир, так что с этим ничего не поделаешь. Еще раз повторяю, не надо так преувеличивать.

– Довольно тяжело для меня не преувеличивать. В конце концов, я стал врагом человечества.

– Значит, ты больше не хочешь снова стать человеком? – спросила Ханекава.

Ее голос не обвинял меня, но, учитывая мое текущее состояние, это был жесткий вопрос.

– Ты уже потерял свою человечность? Разве не ты говорил, что хочешь снова стать человеком? Ты хотел вернуться к реальности, не правда ли?

– Была уже одна жертва. Сейчас будет слишком эгоистично, если исполнится только мое желание.

– Раз уж ты упомянул об эгоизме, то разве сейчас ты не эгоистичен?

– Э?

– Потому что…

Поправив свои очки и вздохнув, Ханекава продолжила:

– Ты пытаешься сбежать от всей этой каши, которую заварил.

– Нет…

Это неправда, хотел я сказать, но слова застряли у меня в горле.

Ханекава добавила:

– И сердце, и тело, оба убегают.

– …

– После этого ты попытаешься убежать. Из-за твоих ошибок ты попытаешься все сбросить. Но поскольку в реальном мире нет кнопки «сброс», ты попытаешься выдернуть вилку из розетки. Разве я не права?

– Ты ошибаешься…

Ты ошибаешься.

Я так думал.

– Не то чтобы я хотел убежать, я просто хочу принять ответственность за это. По крайней мере, я могу положить конец своей бессмертной жизни в качестве расплаты.

– Ты только добавишь к списку своих грехов еще один, – сказала Ханекава. – Суицид – это грех.

– Что, что? Ханекава, ты противник самоубийства.

– Я не имела в виду, что моя точка зрения именно такова, но я считаю, что в данном отношении ты такой же, как я.

– Такой же?

– Тебе плохо, когда люди умирают.

Объясняя смысл, Ханекава продолжила:

– Хотя ты не против умереть сам, но тебе плохо, когда умирают другие люди.

– …

– Это говорит о том, что ты хороший человек.

– Ты говоришь про Палача?

Я вспомнил его.

Хотя я контактировал с ним всего несколько раз.

– На свете есть люди, которые должны умереть, но нет таких людей, чья смерть не имеет значения. Вот как я считаю. Это моя точка зрения. Поэтому, исходя из этих понятий, я являюсь человеком, который должен умереть.

– Вообще-то, ты сейчас не человек.

– Это всего лишь буквоедство.

– Если это ради друзей, то я буду есть буквы.

– Ханекава, – сказал я.

Было и так ясно, что если я озвучу Ханекаве эту причину, то получу в ответ ряд возражений и, пожалуй, проиграю спор…

Но я все-таки произнес эти слова.

– Сейчас я не человек. Я – вампир. Поэтому я, подобно Киссшот, начну питаться людьми.

– …

– Я пытался себе это представить, но даже от мыслей об этом мне становится нехорошо. Я не хочу жить, если мне придется поедать людей.

Поэтому, у меня нет другого выбора, кроме как умереть, сказал я.

Если я не смогу снова стать человеком, то мне останется только умереть.