Андрей Льгов - Олаф Торкланд в Стране Туманов

— А что, разве пещеры ужвутов не в Мидгарде? — заинтересовался Хэймлет.

— Вход в их норы пребывает в разных мирах. Но, как я уже говорил, этих тварей отвергли все, и их жилище находится как бы нигде. Выход, у которого вы стоите, ведет в Муспелльсхейм, а тот, через который вы пришли, уже закрылся для вас навсегда. Для других же, тех, что снаружи в Мидгарде, он существует, но вы с ними уже не встретитесь. Вы, люди, слишком мало знаете, чтобы я смог вам объяснить, как это происходит. Но, повторяю, с теми, кто сейчас остался за воротами, вам уже никогда не встретиться. Ладно, мы тут заболтались, а время не ждет. В Муспелльсхейме я имею кое-какую власть и сумею сделать так, что вы не сгорите в огненном море. Вы можете на меня положиться, ведь вы — серьезные ребята, и я рассчитываю и в дальнейшем на наше сотрудничество. Во всяком случае, если вы попадете в Хель или Валгаллу, то потеряете для меня свою ценность. Поэтому я постараюсь сберечь вашу жизнь.

Это было кое-каким аргументом, и викинги уговорили себя поверить первому проходимцу Асгарда. Они кивнули Локи и направились в зал со светящимся камнем.

— Я буду вас ждать здесь, постарайтесь не задерживаться! — крикнул им в спину ас.

— Ничего, подождет, мерзавец, — негромко пробурчал Торкланд.

Товарищи вернулись в зал и подошли к артефакту, Хэймлет достал кинжал и недоверчиво коснулся кристалла. Ничего не произошло. Он спрятал оружие в ножны и протянул руку.

— Осторожнее, Хэймль, мне не хотелось бы тебя хоронить второй раз. Кто тогда составит мне компанию, когда придется прыгать в огненное море Муспелльсхейма?

Датчанин осторожно коснулся светящегося камня кончиками пальцев и тут же отдернул руку.

— Что? — настороженно спросил Олаф.

— Нет, ничего, это я на всякий случай, — ответил Хэймлет.

Он снова подвел к камню руку, теперь уже намного смелее, и положил на кристалл ладонь. Опять ничего не случилось.

— Не знаю, какое пламя заставляет его светиться, но он совсем холодный, — задумчиво проговорил датский конунг.

— Ну, раз холодный, тогда потащили, чего время терять, — заявил Олаф.

Торкланд обхватил кристалл, взглядом приглашая Хэймлета присоединиться. — Мы сегодня с утра еще ничего не ели, мой желудок вдруг вспомнил об этом, и я хотел бы как можно быстрее покончить с этой историей, — буркнул Олаф.

Датчанин взялся за камень с другой стороны, и они дружно крякнули. Светящийся кристалл не сдвинулся с места.

— А ну, давай, давай! — закричал Олаф, не привыкший сдаваться.

Хэймлет что есть силы потянул на себя камень, от напряжения у него вылезли глаза и закололо в пупке. Но на этот раз кристалл чуть-чуть отполз в сторону.

— Ага! Значит, эту заразу все-таки можно вытащить отсюда! — обрадовался Торкланд. — Подожди, Хэймлет, пойду попробую докричаться до остальных, если они, конечно, не ушли далеко в глубь пещеры, посчитав меня покойником.

— Так ты что, здесь не один? — удивился датчанин.

— Конечно нет. Я завалил ужвута, а тот в предсмертных судорогах устроил настоящее светопреставление. Мы еле успели заскочить в пещеру, когда это чудище рухнуло на вход, потащив за собой пласт земли, и полностью завалило его. Римляне остались снаружи, а со мной были все наши, живые и невредимые. Мы только тебя не досчитались. Да, еще и этот твой уродец Чипи с нами, а Серого я потерял, он там, наверху, с римлянами остался, — с грустинкой в голосе добавил Олаф.

Он махнул рукой и направился к коридору, ведущему к колодцу, по которому оба товарища прибыли сюда. Войдя в проход, он резко повернул за угол. Сделав шаг, конунг налетел на какое-то тело и сбил его с ног. Тело отлетело куда-то в глубь коридора, и тишину нарушил истерический вопль, производимый голосом Счастливчика Свейна:

— На помощь! Здесь огромное чудовище! В темноте послышался лязг доставаемого из ножен меча. «Сейчас этот псих в темноте еще пропорет мне брюхо, как потом Хэймль с этим сбродом будут тащить кристалл?» — подумал Торкланд и благоразумно отступил назад. Инглендский король вернулся в зал и прижался спиной к стене. Не успел он закончить этот маневр, как в проеме, подгоняемый страхом к активным действиям, появился Свейн с весьма свирепым выражением лица и обнаженным мечом.

Олаф, оказавшийся у воина за спиной, ухватил викинга за ворот кожаной куртки, торчащий из-под рваной кольчуги, как щенка, и поднял над землей.

В этот момент стоящий посреди зала и увлеченно изучающий кристалл Хэймлет повернулся и застыл, глядя на происходящее. Его поразило не то, что вытворял его большой друг, к этому он уже привык, — он никогда в жизни не видел такого ужаса, какой был написан на лице Свейна.

— Эй, Олаф, брось его, он сейчас сдохнет от разрыва сердца! — выкрикнул датчанин.

Но успокоительные, казалось бы, слова Хэймлета оказали на Свейна совершенно обратное действие. Датчанин, считавшийся мертвым, находился на одной линии с камнем и загораживал его от взгляда викинга. Воину фигура молодого конунга предстала обрамленная призрачным голубым сиянием. Свейн обмяк в руках Торкланда.

Олаф взглянул на друга. До него вдруг дошло то, о чем сейчас подумал Свейн, глядя на Хэймлета, и Торкланд громко захохотал. Его смех, усиленный эхом огромного зала, разнесся по пещере. Свейн, собравшийся было отправиться в обморок, вдруг оживился и, вывернув голову, взглянул через плечо. Его лицо стало приобретать нормальный вид.

«Может, Хэймлет, и призрак, но ведь Олаф — живой и реальный, он обо всем позаботится», — подумал Свейн и успокоился.

Торкланд аккуратно опустил своего воина на пол пещеры.

— Спрячь меч, дубина, чуть меня не порубил, недоумок, — укоризненно произнес Олаф. — Что ты на Хаймлета таращишься? Никакой он не покойник, а вполне даже настоящий.

В это время датчанин отошел в сторону, открыв взгляду Свейна источник голубого свечения. Воин, уже совсем придя в себя, облегченно выдохнул.

— Я, Олаф, за тобой спускался, мы ремни связали, еле хватило, — как бы оправдываясь, пробубнил Свейн.

— Ничего, я на тебя не злюсь. Это вы молодцы, что своего конунга в беде не бросили, — похвалил Торкланд. — А теперь бегом зови остальных, нам вон тот камушек вытащить надо, иначе мы никак не выберемся из этих подземелий.

Довольный, что столкнулся с Олафом, а не с пещерным чудовищем, хирдман исчез в темном проеме коридора.

— Эй вы, давайте все вниз! Конунг зовет, он здесь живой и невредимый! — послышался оттуда крик Свейна. — И конунг Хэймлет тоже здесь и тоже живой, — последовало продолжение.

Какое-то время стояла тишина, потом раздалось шуршание, и из темного коридора явился Сигурд. Он радостно поднял руки, приветствуя считавшихся погибшими обоих предводителей. Сразу за ним показались Кабни и Локкинсон. Последним с видом собственной значимости вышел Счастливчик Свейн, Когда и как в зале появился Чипи, никто не заметил. Он просто возник возле Хэймлета.