Владимир Жариков - Сказочный отпуск

— Я не сплю, — не шевелясь и не моргая, проговорил наш вахтенный.

— Может, пойдешь, вздремнешь чуток? — предложил я ему.

— Уже не хочется. Если б на часок пораньше…

— Ну уж извини.

— Да ладно.

Я посмотрел вниз. Степь под нами была покрыта легкой пеленой тумана, Непроходимый лес остался далеко позади и в белесой дымке был почти не виден. Высоту полета я оценил примерно в километр. Чуть убавив пламя горелки и слегка стравив теплый воздух из шара, я опустил наш летучий корабль пониже. Через полчаса стало немного теплее, но скорость полета при этом снизилась.

— Ну что, я предлагаю устроить общую побудку, — с этими словами я запустил мотор.

Первым из кубрика выбрался Герман, а потом и Катька. Она что-то сказала, слов я не разобрал, но интонация была недовольной.

— Чего-чего?

— Завтракать в таком шуме я не могу! — крикнула она.

— Ладно, полчаса подрейфуем в тишине.

На завтрак мы сделали бутерброды с вяленым мясом и сварили кофе на горелке воздушного шара. Кофе у нас был свой, намолотый собственноручно и взятый в дорогу еще из дома, из нашего мира. В этом мире такого продукта не существовало. Конечно, наладить торговые отношения между двумя мирами — неплохая идея, естественно при условии, что торговать не оружием, а сугубо мирными товарами. На этом можно сколотить неплохой капитал. Но какая тут сразу начнется грызня между олигархами, и тутошними, и тамошними, и штатовскими, и нашими российскими за главенство, за влияние, за лакомый кусок пирога! И неважно, кто победит в этой битве, итог будет один: от сказки не останется и следа. Непроходимый лес падет от натиска бензопил, нелюдей уничтожат как несчастных индейцев, Стольноград будет застроен небоскребами с пятизвездочными отелями, а сказочное небо закоптят выхлопными газами миллионы ржавых подержанных тачек из Европы, Америки и Японии. А по местным дальнозырикам будут денно и нощно крутить рекламу йогуртов, стирального порошка и, пардон, предметов женской гигиены. Нет, самым правильным решением будет — в случае удачного выполнения нашей миссии — после возвращения домой уничтожить амулет, чтобы ни один, ни наш отечественный, ни зарубежный предприниматель никогда сюда не попал бы.

Мои размышления прервали крики и конский топот, доносившиеся снизу. В ту же секунду арбалетный болт продырявил нашу жестяную горелку.

Содержимое горелки разлилось по всей гондоле, ароматизируя окружающий воздух спиртовыми парами, пламя погасло. Под нами скакала группа из двенадцати — пятнадцати воинственно настроенных всадников в лисьих шапках с привязанными к ним лисьими же хвостами на резвых лошадках с коротко стрижеными гривами. Все воины были вооружены луками и копьями, а предводитель — арбалетом. Разглядеть их как следует на таком расстоянии не удавалось, но одно было очевидно — ноги у них явно не лошадиные, да и хвостов, как и других рудиментов на теле, тоже не имелось. Мы летели на высоте метров сто пятьдесят — двести, стрелы, выпущенные из луков до нас практически не доставали, а те, что доставали, теряли убойную силу. Но арбалет — оружие более мощное, стрела, выпущенная из него, и на такой дистанции могла серьезно ранить, а то и убить.

Мы запустили мотор и выбросили мешок с балластом, он упал на землю, подняв облако пыли, прямо перед вожаком. Его лошадь испугалась и шарахнулась в сторону, высадив всадника, который по инерции покатился кувырком несколько метров вперед. Пока незадачливый предводитель ловил своего скакуна, наш летучий корабль набрал ход, увеличивая расстояние по горизонтали между нами и ватагой конников. Однако по вертикали это расстояние неуклонно сокращалось, поскольку шар опускался. Я надеялся, что через двадцать — тридцать минут этой скачки лошади преследователей устанут, и они прекратят погоню. Но их кони оказались просто неутомимыми. Они мчались за нами с прежней скоростью, а мы опускались все ниже и ближе к земле. Мало того, что степные воины догоняли нас, так еще и корзина дирижабля скоро вовсе коснется земли, тогда мы несомненно окажемся во власти преследователей, а эти ребята, похоже, сначала собираются нас убить и только потом выяснять, кто мы, откуда и зачем пожаловали. А шанс быть убитыми скоро у нас появится и до приземления — наш аппарат снова входит в зону досягаемости арбалетного болта. Да, пожалуй я был неправ, что отказался взять с собой автомат.

А до земли оставалось всего метров пятьдесят, а то и меньше. Мы выбросили уже весь балласт и решали вопрос, чем бы еще пожертвовать — продуктами, водой или снаряжением.

— Давайте пожертвуем мной, — сквозь шум движка крикнула Катька.

— Милая, сейчас не до шуток, — строго ответил я.

— Я не шучу. Будешь как Стенька Разин. А потом найдешь себе какую-нибудь Машку или Глашку…

— А ну цыц!

Глашка, Глафира, ведьма, сестра Марфы — выстраивался в голове логический ряд. Точно. Марфа подарила мне гребень. В детстве я любил читать книжки про пиратов. Там часто описывается сюжет, как корабль в бурю не может зайти в бухту. Тогда с бортов корабля в море из бочек выливают масло. На время волнение стихает, и судно может зайти в укрытие. Но после этого волны начинают бушевать с еще большей силой. Пожалуй, сейчас тот самый случай. Роль масла выполнит Марфин гребень, но если преследователи преодолеют преграду, то озвереют окончательно.

Я вынул из кармана куртки деревянный гребешок и бросил его за спину на землю. Внизу моментально выросла густая, высокая и широкая стена колючих кустов. Она простиралась от горизонта до горизонта сколько хватало глаз. Так что пусть товарищи теперь попотеют, работая саблями и ножами — часа на полтора, а то и на два им занятия хватит. А нам бы успеть за это время залатать горелку. Емеля дал нам с собой в ремкомплект немного олова, паяльной кислоты и даже паяльник — не электрический, конечно. Надо развести костер и нагреть его. Из чего только костер разводить? Степные народы обычно топят кизяком, но тут и в помине нет ни одной коровы, так что и кизяком не разживешься. На наше счастье, примерно в полукилометре, посреди степи мы увидели совершенно сухое дерево, дотянуть бы до него. Правда, на дереве кто-то сидит. Не то медведь, не то огромная птица, не то человек.

Внезапно уши разрезал резкий свист, почти ультразвук, как шум турбины реактивного самолета. Сильный порыв ветра подхватил наш аппарат и в считанные секунды перенес к дереву. Тут свист прекратился, ветер стих так же внезапно, как и начался, а мы совершили, скажем, не очень мягкую посадку. На дереве действительно сидел человек, это был детина громадного роста, одетый весьма экстравагантно — в какие-то одежки из длинных, зеленоватого оттенка лоскутов, со спутанной косматой шевелюрой и бородой как у Карабаса Барабаса.