Терри Пратчетт - Стража! Стража!

— Да. Миллионы. — согласился Валет.

— Так что он произойдет, только если у вас есть шанс один из миллиона. — сказал сержант.

— Полагаю, что это так. — сказал Валет.

— Но если например 999943 к одному… — начал Двоеточие.

Морковка покачал головой. — И не надейтесь. Никто даже не скажет: «Это был шанс 999943 к одному, но все могло произойти.» Они повернулись, глядя на открывающийся город, свирепо накинувшись на вычисления.

— Мы столкнулись с настоящей проблемой. — наконец сказал Двоеточие.

Морковка принялся писать с бешеной скоростью. Когда его спросили, то он пространно объяснил, как вычислить площадь поверхности дракона, а затем как подсчитать шансы, что стрела попадет в единственное маленькое пятнышко.

— После прицеливания. — сказал сержант Двоеточие. — Я прицелюсь.

Валет кашлянул.

— В этом случае шансы будут гораздо меньше, чем миллион к одному. — сказал Морковка. — Они могут быть сто к одному. Если дракон будет лететь медленно и пятно будет большого размера, то практически со стопроцентной уверенностью.

Двоеточие собрался что-то сказать, но слова замерли на губах. Полная уверенность, что можно попасть в цель. Он покачал головой. — Не-ет. — сказал он.

— Тогда нам остается только одно. — медленно сказал Валет. — поправить шансы…

Около среднего прута в штукатурке образовалось неглубокое отверстие. Оно было небольшое, Бодряк знал об этом, но это было начало.

— Как бы то ни было, вы не нуждаетесь в помощи? — сказал Патриций.

— Нет.

— Как хотите.

Строительный раствор наполовину сгнил, но прутья решетки были глубоко вмурованы в камень. Под толстым слоем ржавчины оставалось еще много не сгнившего железа. Эта работа требовала много времени, но это было хоть что-то, над чем надо было работать, и она приносила блаженное отсутствие всяческих мыслей. Это было упоительное, блаженное занятие; вам было известно, что если вы продолжаете откалывать по кусочку, то наконец одержите победу.

Единственной проблемой оставалось «наконец». Наконец Великая А"Тьюн могла достичь конца вселенной. Наконец звезды могли сойти с орбит. Наконец Валет мог принять ванну, хотя это могло повлечь за собой радикальное переосмысливание природы Времени.

Так или иначе, он продолжать выковыривать раствор, а затем остановился, увидев как снаружи, очень медленно, упало что-то маленькое, розового цвета.

— Кожура арахиса? — сказал он.

Морда Библиотекаря, с выступающими челюстями, появилась в зарешеченном оконном проеме вверх ногами, и расплылась в такой ужасающей улыбке, что не оставалось ни малейшего сомнения, что это он.

— У-ук?

Орангутанг спрыгнул со стены, вцепился в пару прутьев решетки и потянул на себя. Мускулы на его бочкообразной груди вздувались и ходили ходуном, исполняя павану прилагаемым усилиям. Пасть, усеянная желтыми зубами, приоткрылась в молчаливом усердии.

После нескольких приглушенных рыков прутья поддались и сломались. Обезьяна отогнула их в сторону и устремилась в образовавшуюся брешь. Затем длиннейшие руки Закона ухватили подмышки изумленного Бодряка и одним движением вытащили его наружу.

Отряд обозревал дело своих рук.

— Хорошо. — сказал Валет. — А теперь, каковы шансы у человека, стоящего на одной ноге, с носовым платком в рту, стреляющего в уязвимые места дракона?

— М-м-м. — сказал Двоеточие.

— Шансы чертовски длинные. — сказал Морковка. — Хотя убежден, что моток закончится на крыше.

Двоеточие остановил перебранку. — Решайтесь. — сказал он. — У меня затекли ноги.

Бодряк поднялся с булыжной мостовой и посмотрел на Библиотекаря. Он испытывал нечто, что для многих людей является шоком, обычно в гораздо менее приятных обстоятельствах, вроде той потасовки в Штопаном Барабане, когда обезьяна возжелала немного мира и покоя, чтобы вдумчиво насладиться пинтой пива, это ощущение сводилось к одному: Библиотекарь мог выглядеть как набитый резиновый мешок, но набивкой этого мешка были мускулы.

— Это было изумительно. — вот и все, что он нашел сказать. Он посмотрел на перекрученные прутья, и у него помутилось в голове. Он поднял покореженный металлический прут. — Ты случаем не знаешь, где может находиться Обычный? — добавил он.

— И-ик! — Библиотекарь ткнул ему в нос потрепанный клочок пергамента. — И-ик!

Бодряк читал написанные слова.

К всеобщему удовольствию… с последним ударом часов в полдень… высокорожденная непорочная дева… соглашение между правителем и управляемым…

— В моем городе! — зарычал он. — В моем, черт возьми, городе!

Он сгреб Библиотекаря за волосатую грудь и поднял на уровень глаз.

— Который час? — заорал он.

— У-ук!

Длинная, покрытая рыжими волосами рука протянулась вперед. Взгляд Бодряка последовал за указующим перстом. Солнце приобрело вид небесного тела, которое находится в вершине своей орбиты и посматривает на свой длинный, ленивый путь вперед, катясь к покровам сумерек…

— Я, черт возьми, не собираюсь с этим мириться, понятно? — кричал Бодряк, трясся обезьяну взад и вперед.

— У-ук. — терпеливо указал Библиотекарь.

— Что? Ах. Прости. — Бодряк опустил обезьяну, которая предусмотрительно не задавала никаких вопросов, ибо разозленный человек в состоянии поднять трехсотфунтовую обезьяну не заметив, что это человек, у кого полно своих мыслей.

Сейчас он внимательно рассматривал внутренний двор.

— Отсюда нет никакого выхода? — сказал он. — Я имею в виду, не перелезая через стены.

Он не ждал ответа, а ринулся вдоль стены и отыскал узкую, грязную дверь, толчком открыв ее настежь. Она была не заперта, но он толкнул ее просто так. Библиотекарь следовал за ним, раскачиваясь и приплясывая.

Кухня, по ту сторону двери, была совершенно пустая, прислуга окончательно утратила свои нервы и решила, что все благоразумные шеф-повара воздержались от работы в учреждении, где наличествовал мерзавец с пастью, большей чем они сами. Двое дворцовых стражников доедала холодный ланч.

— Сейчас. — сказал Бодряк, в то время как они наполовину привстали. — У меня нет ни малейшего желания иметь…

Те казалось не хотели прислушаться. Один из них потянулся за самострелом.

— Ах, черт с ним. — Бодряк схватил нож мясника, лежавший позади на колоде, и швырнул его.

Существует искусство метания ножей, и вам даже нужен особый нож для этого. С другой стороны он действует точно также, как и тот что совершенно не попадает в цель.

Стражник с самострелом наклонился вбок, выпрямился и обнаружил, что пурпурный ноготь мягко заблокировал спусковой механизм. Он оглянулся. Библиотекарь стукнул его прямо по макушке шлема.

Второй стражник отпрянул назад, судорожно размахивая руками.