Наталья Резанова - У принцессы век недолог

– По мужской линии – да. Теперь пресекся. А до этого обеднел, захирел и потерял прежнее значение. Последним отпрыском мужского пола в этом некогда славном роду был Раулио, брат-близнец этой очаровательной дамы, что сидит с нами за одним столом. Однако он умер во младенчестве, и мы не будем гадать, отличался бы он теми же наклонностями, что и сестра, к тому возрасту, когда у него выросла бы борода. А о наклонностях маркизы я узнал, отчасти занимаясь своими изысканиями, отчасти она поведала о них сама. С каким удовольствием рассказывали вы, сеньора, о мучениях, коим подвергли вы маркиза де Каданса, держа его в темнице и моря голодом, прежде чем утопить в пруду! Кстати, я так и не понял, каким по счету был он вашим мужем – шестым или седьмым? Впрочем, неважно. Можете поверить, господа, что предшественникам маркиза пришлось не легче. С юных лет эта синевласая дева находила особое удовольствие в том, чтобы подвергать пыткам, а затем жестоко убивать мужчин. Перед этим Вальмина полностью подчиняла их своей воле. Добивалась она цели просто – она им безудержно льстила.

Омон покраснел и опустил глаза. Очевидно, перед нашим появлением он успел выслушать изрядную порцию комплиментов.

– Таким образом, – продолжал Равиоли, – несчастные жертвы становились послушными куклами, марионетками в ее руках.

– Но как ей удавалось так долго избегать разоблачения? – перебил его дю Шор.

У самой маркизы он об этом не спросил, что было, на данный момент, весьма разумно.

– Увы, здесь я должен подтвердить определенные слухи о маркизе, ибо они весьма правдивы. Еще в девичестве она стала добровольной помощницей ордена Святого Рогатуса. Сочетала, так сказать, приятное с полезным. Вероятно, вы слышали, господа, что бывают деликатные случаи, когда орден не считает возможным устранить виновного открыто. Для этого и прибегают к помощи тайных братьев и сестер. Полагаю, в ордене были осведомлены об участи господ ди Пьеро, Бурратини и прочих, но, пока дело не получало огласки, не было причин избавиться от полезного агента. Но сеньора чересчур увлеклась. Папарацци – влиятельная семья, поэтому вдове срочно пришлось покинуть Гран-Ботфорте. Ей как раз повстречался маркиз де Каданс, и вдова, снова став невестой, бежала в чужие края. Дальнейшее вам известно.

– Все это низкая ложь! – воскликнула маркиза. – И даже если и не совсем ложь, здесь, в Моветоне, никому нет дела до того, что происходило в каком-то Гран-Ботфорте! И слова жалкого чиновника не могут служить свидетельством против знатной дамы!

– Вы забыли, сеньора, что я – имперский граф, и мое свидетельство в суде будет иметь вес. Кроме того, если свидетельства иностранцев, к коим сопричислен не только я, но и принчипе дельи Кипежански, будут сочтены недостаточными, здесь находятся шерамурские дворяне. Полагаю, в камерах и пыточных, о существовании которых вы мне любезно рассказали, они найдут доказательства ваших забав.

– Вот именно, – сказал дю Шор. – Нас не слишком интересует, что происходило в Гран-Ботфорте... простите, граф... но вот нападения на епископа и герцога Такова-Селяви, да еще с помощью колдовства, – совсем другое дело.

– Знать не знаю никаких нападений на епископа и герцога!

– А с чего вам понадобилась так срочно убегать из Тур-де-Форса, дражайшая Вальмина, если вы не вздумали заметать следы?

– Колдовство... – со вкусом произнес Равиоли. – Это придает делу совсем иную окраску. Мои информанты в Гран-Ботфорте упоминали разные порошки и зелья, но я предполагал, что речь идет об обычных афродизиаках, а также снотворных и слабительных, которые наша дама использовала в своих целях.

– Зелья? – Омон нервно глянул на кубок с вином перед собой и поспешно отодвинул его подальше.

– Вы еще не знаете, что такое настоящие зелья в умелых руках! – маркиза внезапно вскочила и подбежала к камину, где – как хорошо, что мне пришлось подслушивать не здесь! – пылал огонь. Размахнувшись, она выбросила что-то из рукава в сердцевину очага. В пламени пыхнуло, грохнуло, и из камина повали густой и вонючий дым, быстро затянувший всю комнату.

Я поспешно выхватила платок – это и впрямь был необходимый атрибут поволчанского костюма, и обмотала им нос и рот. Остальные, не имевшие подручных средств защиты, заходились в кашле и чихе.

– Какая-то разновидность чифаньского порошка... – пробубнила я сквозь платок, но вряд ли меня расслышали.

Когда дым немного рассеялся, оказалось, что маркизы и след простыл.

– Не может быть! – прокашлял Омон. – У дверей мои люди! Глаза отвела, ведьма, не иначе!

Его подчиненные согласно закивали.

– Там, откуда мы явились, ваши люди не стояли, – заявил Камамбер.

– Да, действительно! Скорее, за мной, в потайной ход! – Омон метнулся к безжалостно располосованному гобелену.

– Подождите! – я оттянула с лица платок. – Вы думаете, этот ход здесь один?

Думать вряд ли было привычным занятием для шевалье Омона. Он мучительно наморщил лоб.

– А в замке-то полно ее слуг, и вряд ли они – безобидные овечки, – напомнил Равиоли.

– Вот что, – распорядился дю Шор. – Омон, прикажите своим молодцам обыскать замок по новой. Сопротивление подавлять в зародыше. Мы с графом проверим, не побежала ли маркиза к пруду. А к вам, князь и княгиня, у меня будет просьба...

– Поискать другой ход, не так ли?

– Вы отлично меня поняли.

Через несколько мгновений все с топотом разбежались по замку. Издалека доносился грохот, как будто кого-то прикладывали о паркет – подавляли сопротивление в зародыше.

– Ну и что мы стоим? – спросил Гверн.

– Свечи... – пробормотала я, не отводя взгляда от подсвечников на столе.

Гверн забеспокоился.

– Может, зелье на тебя подействовало? Вон, отрава какая, до сих пор в носу свербит – поневоле заговариваться начнешь...

И верно, едкий чад сгоревшего порошка еще держался в комнате, напрочь отбивая обоняние. А то бы я, наверное, сумела отыскать беглянку по тянувшемуся за ней следом запаху розового масла. Однако сейчас вынюхивать я ничего не стала. Есть у нас и другие органы чувств.

– Посмотри, как свет колеблется. А дверь Омон за собой закрыл. И гобелен задернули. Откуда сквозняк, а?

– В замках всегда сквозняки, тебе ли не знать.

– И все же... – Я оглянулась, В отдаленном конце комнаты точно так же плясали огоньки над фитилями свечей. Но это были не другие светильники, а отражение в зеркале. Большом, в полный рост. В Шерамуре таких не делали, а ввозили из Гран-Ботфорте. В общем-то понятно, что маркиза, уроженка этой страны, привезла зеркало с родины... только что ему делать в столовой? Такому зеркалу место в спальне или будуаре...

– Ядрена Вошь! – я вспомнила лекцию Финалгона «О лабиринтах, потайных ходах и скрытых дверях». Он рассказывал, что какой-то монашеский орден в Гран-Ботфорте имел обыкновение прятать потайные двери за зеркалами. Быть может, это орден Святого Рогатуса? Финалгон упоминал еще что-то об особом коде, с помощью которого откры-вались такие двери, но, подскочив к зеркалу, я увидела, что мне наконец повезло. Маркиза не захлопнула дверь, а неплотно прикрыла. Оттого и образовался сквозняк. Распахнувши зеркальную дверь, я узрела длинный коридор, не вполне темный – по нему тоже мелькали огоньки.