Марина Ефиминюк - Как все начиналось

– Фатиа, – позвала я Властителя, для чего-то ощупавшего каменные стены, – а ты не можешь вылететь через эту дыру? – я ткнула пальцем вверх.

Арвиль задрал голову, потом глянул на меня, как на полоумную:

– У меня размах крыльев раз в пять больше.

Я тяжело опустилась на камень, все ещё рассматривая такое далёкое и такое чужое небо:

– Тебе лучше знать, я крылья только у птиц видела.

Фатиа сел рядом, подвинув меня, прижавшись тёплой спиной к моему боку затянутому в мокрую рубаху. Я вдруг смутилась, обхватила себя руками, чувствуя, что начинаю замерзать, ещё очень хотелось снять ботинки и вылить из них воду, но при таком соседе, как Властитель, отчего-то это казалось ужасно интимным.

– По крайней мере, здесь есть вода, от жажды мы не умрём, – вдруг произнёс Фатиа, пытаясь меня подбодрить.

– Да, – хмыкнула я, – мы опухнем от голода.

Мы снова надолго замолчали.

– Ась, – позвал меня Фатиа, я шевельнулась, давая понять, что вся во внимании, – за что ты меня так не любишь?

– Что?! – я едва не подавилась. – Не поняла, – я повернула голову и посмотрела на его затылок со спутанными чёрными волосами.

– Я спросил: за что ты меня ненавидишь, – спокойно повторил он, словно непонятливому ребёнку.

Я фыркнула:

– С чего ты решил? – чувствуя, что вот он настал момент, теперь от «разговора по душам» просто не убежать; некуда. – Я тебя не ненавижу, – я запнулась, – ты, ты мне просто не нравишься. – Он молчал, и я молчала, а потом вдруг выпалила, – я думаю, что ты устроил похищение Анука.

– Что?! – раздался возмущённый вопль, он соскочил с камня, как ужаленный.

– Что слышал! – буркнула я, уставившись в пол.

– Как ты посмела!? – он схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул, с моих кудрявых волос разбрызгивалась вода, спина болела, а он все тряс меня и тряс.

– Ну, хватит! – рявкнула я, вырываясь и скатываясь с камня. – Только не говори, что это не так! Ты единственный, кому было выгодно, чтобы Наследник Бертлау исчез! – я обличительно ткнула ему пальцем в грудь и посмотрела в перекошенное от гнева лицо. – Нет, Наследника, нет, претендента на власть!

– А не показалось ли тебе, глупенькая, – заорал он мне в лицо, оттесняя обратно в камню, – странным, что я спрятал мальчика в непосредственной близости к твоему всемогущему Совету, которого все боятся, как черта!

– Мне уже ничего не кажется странным! – заорала я в ответ, делая шаг на него. – У тебя был сообщник в Совете и ещё Виль!

– Какой Виль? – удивился Властитель. Я осеклась и так резко захлопнула рот, что щёлкнули зубы.

– Как понять: какой Виль? – не поняла я. – Вурдалак, собутыльник моего папаши.

– Твоего папаши? – пробормотал Арвиль, уставившись на меня. – Прохора Вехрова?

– Можно подумать, у меня сорок папаш! – пробормотала я. – Кстати, откуда ты знаешь, что его зовут Прохор? Мой папаня был такой большой шишкой, что все знают его имя?

На лице Властителя промелькнуло выражение затравленности, судя по всему, он сболтнул лишнее и сейчас судорожно пытался найти выход из щекотливого положения. «Он все знает! – вдруг мелькнуло у меня в голове. – Он может все рассказать!»

– Чем отличился мой отец, что все вспоминают о нем с гримасой ужаса? – пошла я в наступление. – Что ты знаешь о Бабочке? Кто это? Почему меня так называют? ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Внезапно, Арвиль вернул своё обычное спокойствие, он внимательно смотрел на меня сверху вниз, как на расшалившегося ребёнка, а потом тихо спросил:

– Только не говори, что ты ничего не знаешь, – он хмыкнул. – Я был уверен, что похищение твоя идея.

– Что?! – у меня отвисла челюсть. – Кто из нас чокнутый?

Я плюхнулась обратно на камень и отвернулась от него.

– Мы выяснили, что ни я, ни ты не похищали Анука, – вдруг продолжил он. – Тогда возникает закономерный вопрос: кто?

Я скрестила руки на груди, насупилась и сделала вид, что не слышу его, но Властитель не замолкал:

– И с какой целью?

Я не выдержала и повернулась к нему, глядя на него со злобным прищуром, не веря ни единому его слову:

– И какая же цель была у пресловутого «его»?

– Ты.

Я почувствовала, как у меня вытянулось лицо, а живот свело судорогой.

– Что ты имеешь в виду? – хрипло прошептала я, губы отказывались шевелиться, голос подчиняться, меня забило крупной дрожью.

– Нет, не принимай все так буквально! Ты отдельно никто, но вместе с ней… – Арвиль недобро усмехнулся. Сейчас передо мной стоял Властитель Фатии, такой, каковым его знали Советники, враги, оппоненты. Такой, каким он был, но каким его не видела я, чужим, замкнутым, жестоким, готовым на все ради спокойствия Солнечной Данийи.

– Бабочка? – одними губами вымолвила я. Вдруг мне стало страшно, я сжалась, я боялась, боялась Властителя стоящего передо мной.

– Бабочка, – подтвердил он, я смотрела, как он медленно подходит ко мне, – она здесь, – он осторожно дотронулся пальцем до моей горящей кожи в вырезе рубахи, – ты её носительница.

– Как?

– Амели Бертлау, – тихо произнёс он, – твоя мать передала тебе её.

Мне казалось, что я сплю. Сейчас я открою глаза, наполненные слезами, и окажусь в своей коморке в Стольном граде, увижу сотню проходящих ног в окошке, и не будет пещеры, не будет этого безразличного прекрасного лица, не будет этого невыносимого непонимания. Я отвернулась, чувствуя, как слезинка прочертила дорожку по щеке.

– Тебе стало страшно, Асия Прохоровна Вехрова? – хмыкнул он.

Я резко отодвинула его руку:

– Это тебе должно быть страшно, Фатиа, – прошипела я ему в лицо, – в отличие от тебя, мне терять нечего!

– Я ничего не потеряю, – хмыкнул он, – потому что ещё час назад думал, что имею дело с умной ведьмой-интриганкой, разбирающейся в обстановке так же как и я, а теперь вижу, что передо мной лишь маленькая глупая девчонка, отчаянно надеющаяся, что её браваду примут за чистую монету!

– Да, пошёл ты! – я едва не плюнула ему в лицо, вставая. Арвиль тоже поднялся, мы буравили друг друга злобными взглядами. – Думаю, я имею права разбираться в обстановке так же, как и ты.

Он схватил меня за затылок и с силой приблизил моё бледное лицо к своему, жёсткому, похожему на застывшую маску древнего божка. Я попыталась сопротивляться, но он был сильнее.

– Разберись только в одном, – прошипел он, – ты всего лишь полукровка, можешь забыть о престоле Бертлау, а если причинишь вред Ануку, то будешь молить, чтобы я выпустил тебя из Данийи живой и здоровой.

– Я бы причинила вред ТЕБЕ, жаль, не знаю как!

Он резко отпустил меня, так что я едва удержалась на ногах.

– Я предупредил, – бросил он через плечо, а потом подошёл к стене, надавил камень. С гулом отодвинулся валун, открывая узкий коридор, в бледном свете я с трудом разглядела уходящие вверх ступени. Он шагнул в проход, а потом обернулся ко мне: