Андрей Валентинов - Даймон

Авторы музыки и текста неизвестны. Исполнитель неизвестен.

Запись взята с сайте «Советская музыка».

(4`11).

Из многочисленных вариантов знаменитой песни этот, может быть, не самый лучший (у Чижа вышло ярче, у Погудина — проникновеннее), зато самый точный. Неизвестный исполнитель не забыл даже о «петлицах» вместо анахроничных и не рифмующихся «погон». «И будет карточка пылиться на полке пожелтевших книг — в военной форме, при петлицах…» Знатоки вносят ещё одно уточнение: «А жить так хочется ребята, но вылезать приказа нет». Именно приказа — особист начеку…

Суббота, 6 сентября 1851 AD. Восход солнца — 6.41,

заход — 18.01. Луна — II фаза, возраст в полдень — 11 дней.

Странное дело, я совершенно спокоен. Говорят, такое чувствуют перед казнью — когда уже все ясно, не томит неопределённость, и судьба окончательна прояснилась. Мой случай совершенно иной. Даже представить не могу, что ожидает меня не только завтра, но даже через час. Мой жребий будут бросать без меня, причём те люди (силы?) о которых даже не суждено узнать. И тем не менее, я спокоен, более того, чувствую полное удовлетворение от сделанного и достигнутого.

Я в Миомбо-Керите. Мои спутники целы и благополучны. Рядом со мной моя Леди.

Мой друг, полковник Джордж Вашингтон Мбомо Смит вернулся домой, чтобы продолжить службу. Он обещал позаботиться о моем верном и храбром и Куджуре и о своём любимце, лентяе Чипри. Маленькая Викири тоже вернулась, Мбомо в ближайшее же время отыщет её родителей или близких родичей. Мы очень тепло простились.

С Чипри, впрочем, вышла некоторая неувязка. Как только мы вновь встретились среди разорённого лагеря нашей разбитой армии, пёс внезапно зарычал — и лёг у моих ног. С тех пор Чипри не отходит от меня ни шаг, грозно скаля зубы при приближении чужих. «Синие», наблюдая столь неожиданную для меня преданность, одобрительно кивают, но стараются держаться подальше.

Охрана не слишком докучает. Нам с леди Ньямоаной отвели обычную армейскую палатку, разрешив пленной правительнице оставить при себе служанку и шерстокрыла. По совету Мбомо она надела платье, но категорически отказалась снять свои украшения. К счастью, на этом никто пока не настаивает.

Когда мы встретились, моя Леди совершенно спокойным тоном попросила прощения за то, что её неумелые распоряжения привели не только к проигрышу войны, но и, скорее всего, к нашей скорой гибели. Я не стал сие комментировать, заметив лишь, что, согласившись разделить с нею судьбу, вполне допускал такой и вариант. Вместе с тем, торопить смерть вовсе не в привычке истинного шотландца, посему незачем отчаиваться. Среди многочисленных украшений леди Ньямоана смогла сохранить небольшой, но очень острый кинжал. Я не великий специалист по побегам, однако узник всегда имеет преимущество перед тюремщиком.

Увы, мой замысел, вполне логичный и естественный для европейца, здесь оказался не к месту. Леди грустно улыбнулась, заметив, что не выберет жизнь беглянки. Дома, в Талачеу, её ждёт смерть, в Европе или Америке — ничтожество. Она королева и умрёт королевой.

Итак, выбор сделан. Тем лучше.

Случившееся почти не обсуждали. Из некоторых намёков Мбомо, я понял, что план войны был «синими» основательно продуман. Нас заставили втянуться в глубь страны, поверить в «измену» нескольких местных вождей, а затем разделить войско. Именно наши новые «друзья» впустили в лагерь врага, обеспечив быструю и лёгкую победу. Но это уже Прошлое. Поскольку о Будущем лучше не задумываться, остаётся одно — радоваться Настоящему.

Мы с леди Ньямоаной сидим рядом и любуемся закатом. У моих ног лежит суровый насупленный Чипри, на её руке играет беззаботный шерстокрыл. Сейчас заварю кофе…

Сумел ли я раскрыть «тайну» Миомбо-Керита, которая, как выяснилось, таковой даже не является? Резонно спросить: что я надеялся найти? Копи царя Соломона? Руины древних городов, хранящие великие тайны? Земной Эдем, когда-то потерянный первыми людьми? Увы, разгадка порой бывает куда менее интересной, чем сама загадка. Я узнал ответ — и этого вполне достаточно.

Моё столь нежданное спокойствие весьма пригодилось во время нежданного посещения Даймона. Я был чрезвычайно рад, ибо не только соскучился, но и желал узнать, как о его делах, так и об успехах остальных духов, столь любезно меня навещавших. К сожалению, Даймон оказался чрезвычайно немногословен. Однако мне почему-то почудилось, что в далёком и непонятном году 2006 AD происходит нечто плохое — не только с ним и его близкими, но и со всем миром (?!). Трудно сказать, что стало причиной подобного умозаключения, но тревога не покидает меня. Очень надеюсь, что виной всему — мои собственные обстоятельства. Если Даймон прав, и в самом деле является счастливым жителем Будущего (а не мира привидений, как мне долго думалось), великий прогресс науки, техники и морали неизбежно позволит решить все, даже самые сложные проблемы оптимальным и гуманным путём.

Итак, Даймон не стал говорить о себе, зато уделил немалое время моей скромной персоне. Каким-то образом узнав о нынешней ситуации, он с величайшей искренностью заявил, что чувствует себя «кругом виноватым» (его собственное выражение). Он нимало не хотел подобного исхода, но лишь желал помочь. Наконец, мрачно заметил, что своё прозвище вполне заслужил, ибо стал истинным Даймоном — выходцем из бездны, куда, без всякого на то желания, но повлёк и меня, и прочих.

Честно говоря, я растерялся и даже не смог найти достойный ответ. Дело даже не в том, что мой Даймон «искушал» вполне взрослого и отвечающего за свои поступки человека — и даже не в том, что действительно стремился меня выручить. Дело вообще не во мне. Его слова, его тон, его очевидное отчаяние… С моим Даймоном (не с его миром!) что-то случилось, что-то очень плохое, а я, Ричард Макферсон, не могу ему помочь! Я прикован к своему Времени и даже не смею помыслить, дабы воспарить над ним. Даймон, почему ты не научил меня? Ты тщился помочь, я же не в силах в трудную минуту оказаться с тобой рядом! Сие обстоятельство куда сильнее удручает меня, чем собственная незавидная участь.

Я рассказал леди Ньямоане о Даймоне. Она ничуть не удивилась, заметив, что с самого начала подозревала во мне «куджура». Только настоящий колдун мог найти путь не только в мир Будущего, но и к её сердцу. Леди, конечно же, шутила.

Деревья, которых немало возле нашей палатки, густо покрылись коричневой листвой, сквозь старую жёлтую траву проглядывает зелёная поросль, воздух тепл и свеж. Африканская весна вступила в свои права, её мощное и дружное цветение поневоле успокаивает, настраивает на спокойный лад. Ночь будет тихой и безоблачной. В астрономических наблюдениях больше нет необходимости, зато можно вволю смотреть на звезды.